Настала ее очередь улыбнуться:
– Ну, кое с чем я тебя все же оставляю.
– И что же это?
– Эликсир. Прими его – и ты сможешь прожить долгую, долгую жизнь.
Они молча смотрели друг на друга.
– Мы здесь закончили. – Констанс отвернулась. – Отведи меня на катер, пожалуйста.
– Встретимся у катера, – сказал Диоген хриплым голосом. – Мне нужно сделать кое-что. В этот… – Он вдруг легкомысленно рассмеялся. – «…В застенок этот, вечный и огромный, пусть с ужасом глаза твои глядят… Пусть с ужасом глаза твои глядят…»
[47]
Закрыв уши при этих словах, Констанс повернулась и пошла по кромке цистерны, а потом вверх по лестнице, в темноту.
Диоген не последовал за ней. Она не боялась повернуться к нему спиной: несмотря ни на что, его любовь к ней все еще была слишком сильна и он не смог бы причинить ей вред. А кроме того, она не очень ценила свою жизнь.
Констанс надеялась, что он приводит в действие взрыватели. Такой музей, физическое воплощение редкой душевной болезни, не должен существовать. Констанс уничтожила его будущее, а Диоген теперь пусть уничтожит прошлое. Хватит ли ему силы духа совершить это – вопрос пока оставался открытым.
Она прошла по тропинке через платановую и мангровую рощи к длинной полосе берега. В дальнем ее конце в вечернюю воду, темно-синюю в сумерках, уходил пирс. Теперь, когда все закончилось, Констанс чувствовала глубокое очищение, но в то же время и пустоту. Ее жгучая ненависть, ее жажда мести прошли, а вместо них осталась зияющая пустота. Какой теперь будет ее жизнь? Что она будет делать? На Риверсайд-драйв она никогда не вернется – после смерти Алоизия об этом не может быть и речи.
Ее мысли были прерваны хрустом веток под чьими-то ногами. Констанс повернулась, и в этот момент из мангровой рощи неожиданно появилась молодая женщина, невысокая, жилистая, с ниспадающими светлыми волосами. Женщина молча и целеустремленно шла на Констанс с ножом в одной руке и пистолетом в другой, ее лицо было искажено жаждой крови.
Захваченная врасплох, Констанс попыталась уклониться от нападения, но опоздала. В вечернем свете сверкнул нож, разодрал на ней платье и обжег ребра, словно прикосновение раскаленной кочерги. Констанс вскрикнула и, повернувшись, махнула растопыренной пятерней, пройдясь по лицу девицы, а та проскользила по песку и кинулась на нее с поднятым пистолетом.
65
Солнце опустилось за горизонт, и быстро стемнело. Небольшой каяк тускловато-оливкового цвета появился из-за Джонстона и пустился по мелководному каналу длиной в полмили. А. К. Л. Пендергаст с веслом в руке направлял каяк в сторону группы мангровых островов близ юго-восточной оконечности острова Идиллия. Каяк скользил по воде, а Пендергаст боролся с веслом, стараясь найти нужный ритм, чтобы двигаться без плеска и опасности перевернуть лодку. Стоял тихий ноябрьский вечер, низко над водой летали цапли, их крылья производили звук, похожий на шуршание шелка.
Он знал, что времени у него очень мало; два вертолета спецназа из военно-морской базы в Ки-Уэсте появятся менее чем через двадцать минут. Пендергасту не удалось убедить Лонгстрита в том, что его массированная атака не будет эффективной против такого человека, как Диоген, что это только вынудит того использовать все свои ресурсы. И в конечном счете это может закончиться смертью Констанс, независимо от того, кто она в этой ситуации – заложница или пособница. Пендергаст мучительно страдал, оттого что он не знает о ее душевном состоянии, но не сомневался, что она, помимо всего остального, психически неуравновешенна. По этой причине Пендергаст незаметно исчез во время планирования операции и «реквизировал» гоночный катер, причаленный к пристани в гавани Саут-Бич. У катера был корпус из углеводородных волокон и пара двигателей, которые на спокойной воде могли развивать мощность в тысячу лошадиных сил и скорость до девяноста узлов. На Аппер-Шугарлоуф-Ки он обменял его на каяк и тропический гидрокостюм в одном из нескольких прокатных заведений, несмотря на то что к этому времени они были уже закрыты. Проблема состояла в том, что он никогда не плавал на каяке, а эта чертова штуковина была удивительно неустойчивой и плохо управлялась, но Пендергаст без устали погружал тонкие лопасти в воду, пытаясь двигаться вперед.
В конце концов ему удалось освоить основные движения. И вскоре маленькая группка островов появилась в поле его зрения. Вообще-то, это были не острова в прямом смысле слова, а мангровые деревья, поднимающиеся из мелководья. Пендергаст завел каяк в скрытый канал среди мангровых деревьев и привязал его. После короткого сражения с лодкой ему удалось бесшумно выбраться из нее в воду глубиной около двух футов. Из грузового отсека каяка он вытащил наплечную кобуру с «лес-баером», надел ее, потом нацепил черный рюкзак «Оспрей».
Пока Пендергаст огибал мангровый остров, небо продолжало темнеть. Судя по картам, глубина здесь не превышала трех футов, и его водное путешествие между мангровыми пятачками подтверждало это. Легкий черный гидрокостюм делал его почти невидимым в густеющей темноте. Выйдя из мангровых зарослей, он пригнулся и пошел по открытой воде к главному острову – Идиллии. Из воды он вышел на узкий песчаный берег и помедлил там, прислушиваясь. Вокруг стояла тишина. Тропинка уходила вглубь острова, и по спутниковому изображению Пендергаст знал, что она ведет к меньшему из домов. Он двигался по этой тропинке, пока не оказался на открытой песчаной полянке, окружающей дом. Дом представлял собой коттедж смотрителя острова, в окне жилой комнаты горел свет. Бесшумно шагая, специальный агент подошел к окну, подтянулся и заглянул внутрь. В «ушастом» кресле сидел пожилой чернокожий старик и читал толстую книгу – «Улисса».
Пендергаст подумал, что тихий вечер джентльмена в скором времени будет нарушен, но пока пусть он еще какое-то время насладится покоем.
Проходя мимо окна, Пендергаст мысленно сверился с картой и выбрал тропинку, ведущую к большому дому. Тропинка вела через платановую рощу, мимо двух лавандовых деревьев и наконец подошла к задней стороне дома. Свет в доме не горел, и, судя по всему, там никого не было. Наступала черная ночь, луна ожидалась только через несколько часов. Держась теней, Пендергаст вошел на заднюю веранду и потянул на себя дверь. Она оказалась не заперта. Он вошел внутрь, провел быструю разведку первого этажа и вышел через переднюю дверь, убедившись, что в доме никого нет, но дом обитаем. Диоген и Констанс находились где-то на острове.
Он остановился. Издалека до него донесся звук – высокий крик в глубине острова, отозвавшийся эхом. Пендергаст достал пистолет, внимательно прислушался. Три пистолетных выстрела последовали один за другим.
Увидев пистолет, Констанс поднырнула плечом под колени нападавшей, и выстрелы прозвучали над ее головой, обдав ее резким дуновением воздуха. Обе женщины упали и покатились по песку, Констанс схватила предплечье девицы обеими руками и принялась молотить им о песок, пока пистолет у той не выпал. Но женщина оказалась на удивление сильной для ее сложения, ей удалось вырвать руку из хватки Констанс, и они обе метнулись к пистолету, причем женщина, чтобы завладеть им, отбросила свой нож. Они одновременно упали на пистолет, закопались пальцами в песок, ухватили оружие четырьмя руками сразу. Соперницы перекатывались на песке, корчились и извивались, поочередно оказываясь то сверху, то снизу. Девица попыталась укусить Констанс, но та вовремя отдернула голову и в свою очередь укусила соперницу, вонзив зубы в щеку женщины, так что та взвизгнула от боли. Они снова перекатились, и теперь Констанс оказалась сверху, она попыталась вырвать пистолет из рук воющей от боли женщины, у которой из прокушенной щеки струилась кровь. В тот момент, когда пистолет уже начала выскальзывать из рук ее противницы, Констанс раскрылась, и женщина ударила ее коленом в солнечное сплетение, отчего у Констанс перехватило дыхание, и сопернице удалось удержать пистолет.
