Девочка покачала головой:
– Простите, я их сломала.
– Как?
– Разобрала, чтобы посмотреть, как они устроены.
Профессор Сильверфиш рассмеялся:
– Такие девушки мне по сердцу! – Вдруг он пошатнулся и поморщился. Лили услышала, как что- то тикает у него в груди. – Кстати о сердцах. Боюсь, Лили, что я серьезно болен.
Он осторожно расстегнул пиджак. Под рубашкой у него оказалось некое устройство, соединенное с грудью профессора трубками.
– Не волнуйся, – поспешил успокоить он Лили, увидев ужас на ее лице. – Это совершенно безопасная вещь. Экспериментальный образец гибридного сердца. Без него мне несдобровать. – Профессор Сильверфиш провел рукой по волосам. – Конечно, его приходится часто заводить, будто я какая-то машина. Да и работать как прежде я уже не могу. Но я справляюсь, Лили, и сегодня я здесь, чтобы тебя поддержать.
– Папа не говорил мне, что вы больны, – ответила Лили. – Я думала, что вы просто куда-то уехали.
Профессор помрачнел.
– Да, я в последнее время редко виделся с твоим отцом, со всеми друзьями… Из-за здоровья пришлось перебраться в климат потеплее. – Он постучал по устройству на груди. – Я так жалею, что не смог быть рядом, когда случилась беда с твоей мамой… А теперь и Джон пропал… Мне сказали, что тебя забрали из школы… – Он замолчал.
Лили тяжело вздохнула. Она была рада, что профессор перестал говорить: ей стало только хуже от его слов и от вида странного устройства у него на теле.
Профессор Сильверфиш, казалось, почувствовал, что ей стало неуютно.
– Прости. – Он застегнул пиджак, заглушивший тиканье сердца, и, поморщившись, сел обратно на стул.
Тут мадам Вердигри, которая все это время тихо беседовала с мистером Сандером, наконец подняла взгляд и кашлянула.
– Bien. Давайте начнем.
– Давайте, – кивнул профессор Сильверфиш. – Лили, присядь.
Девочка опустилась в папино старое кожаное кресло в центре комнаты, а мистер Сандер занял место напротив нее, на диване. Он достал пачку бумаг из папки и положил на столе перед собой.
– Мисс Хартман, так как ваш отец пропал, в силу вступает определенный документ… Он оставил нам письмо… касательно вашего обеспечения… на случай, если с ним что-нибудь произойдет… Сейчас зачитаю.
Мистер Сандер достал пенсне и принялся протирать его неопрятным платочком. Лили уже приготовилась к худшему, но тишину нарушали только мерное тиканье устройства на груди профессора и ровное дыхание мадам. Наконец мистер Сандер водрузил пенсне на свой крючковатый нос и принялся читать:
– «Я, Джон Хартман… находясь в здравом уме и твердой памяти, в настоящем документе излагаю свою волю относительно будущего моей дочери, Лили Грейс Хартман…»
Его холодный голос, отражавшийся от стен комнаты, звучал совсем не так, как папин. Лили со слезами на глазах посмотрела сначала на профессора, а затем на мадам Вердигри. Та стояла у окна, и ее ястребиный профиль отчетливо вырисовывался на ярком фоне в полумраке гостиной.
Мадам повернулась и с раздражением в голосе обратилась к юристу:
– Тут все понятно, переходите к делу.
– Но юной леди наверняка хочется…
– Я сказала: к делу.
– Хорошо. – Мистер Сандер смущенно откашлялся. – Значит… Все патенты, изобретения и имущество завещаются Лили – она вступит во владение по достижении восемнадцатилетия… До тех пор опекуншей Лили будет мадам Вердигри… А доверительными собственниками траста… и неофициальными советниками девочки будем я… и ее крестный отец. – Юрист кивнул в сторону профессора.
– А как же миссис Раст? – спросила Лили. – Я думала, папа назначит моей опекуншей ее.
– Лили права, – сказал профессор Сильверфиш. – И как насчет других механических работников Джона: Капитана Спрингера, мисс Так и мистера Вингната? Не мог же он их не упомянуть!
Мистер Сандер принялся перечитывать документ, беззвучно двигая губами. Затем он перевернул его, словно надеясь найти что-то на обратной стороне.
– Боюсь, это все, сэр, мисс… – Юрист боязливо посмотрел на мадам. – Ничего про машины в этом… мм, документе… нет.
Профессор Сильверфиш подался вперед.
– Вам не кажется это странным, сэр?
– Учитывая мой опыт – нет, – ответил мистер Сандер.
– А мне вот кажется.
– И мне тоже, – согласилась Лили. – Папа любил свои машины так же, как меня и маму. Они – наша семья, особенно миссис Раст. После смерти мамы именно она обо мне заботилась. Он не мог не упомянуть ее.
– Когда люди думают о смерти, они зачастую поступают весьма необычно, мисс Хартман, – ответил юрист.
Сердце Лили подпрыгнуло.
– Так вы думаете, что мой отец погиб, а не исчез?
– Вовсе нет. – Мистер Сандер нервно сглотнул. – Я просто подумал… То есть пока его не найдут… Или не объявят, э-э… То есть… – Он суетливо перебирал бумаги в руках. – Мисс Хартман, если бы вы понимали что-то в юридических делах…
– Но ты еще une enfant
[19], – вставила мадам.
– Совершенно верно, – продолжал мистер Сандер, поглядывая на мадам. – Понимаете, у машин нет таких же прав, как у людей… Машины не могут быть собственниками, управлять паровыми средствами передвижения или брать детей под опеку. Машины не могут выполнять те же задачи, что и ответственные взрослые люди – у них не хватает ума, осознанности и так далее…
– Поэтому твой отец назначил опекуншей меня, – добавила мадам Вердигри.
– Это правда? – Лили повернулась к профессору.
– Боюсь, что да, – ответил он. – Я и не подумал о юридической стороне вопроса.
– Bien. Хватит об этом. – Мадам положила руку на спинку кресла Лили. – Пусть мистер Сандер закончит, он занятой человек. Мистер Сандер, расскажите Лили о том, что мы с вами обсуждали ранее…
– Да, мэм, но тема непростая. Может быть, не стоит при ребенке?..
Лили умоляюще взглянула на профессора, и тот сказал:
– Думаю, если это касается Лили, она должна остаться. Надо уважать…
– D’accord
[20], – перебила его домоправительница. – Говорите, мистер Сандер. Профессор прав, нам не стоит от нее ничего скрывать. – И она крепко сжала плечо Лили.
– Как пожелаете. – Мистер Сандер пригладил свои сальные волосы. – Дамы, профессор Сильверфиш… У профессора Хартмана за последние годы накопились довольно большие долги. Долги, которые не покрывают стоимость его патентов и собственности.
– Что вы имеете в виду? – спросил профессор Сильверфиш.
