– Эту я не читала, – задумчиво произнесла девочка.
– Оно и понятно, – отозвалась Анна. – Это первая часть. Я ее только недавно закончила.
– Вы сочиняете ужастики? – спросил Роберт.
– Что за высокомерный тон, мальчик? Это еще одна моя работа. Надо же как-то сводить концы с концами.
– Я обожаю такие книжки, Роберт, – сказала Лили. – Обязательно как-нибудь почитай.
– За последние дни столько всего произошло, что мне вряд ли захочется читать ужастики.
– Конечно. – Лили хорошо его понимала. Правда, оказавшись на «Божьей коровке», она ненадолго забыла и про шкатулку, и про погоню. Девочка опустила взгляд на самописец, торчавший из кармана ее пальто. – Давайте теперь послушаем запись.
Анна кивнула и отдернула самую широкую занавеску, жестом пригласив их в носовой отсек корабля:
– Прошу на капитанский мостик.
Рубка оказалась такой маленькой, что можно было коснуться кончиками пальцев противоположной стены. Они втроем встали по диагонали, плечом к плечу.
Анна щелкнула выключателями, повернула какие-то ручки, и приборная панель ожила. Роберт обратил внимание на барометры, термометры, компас, а также хронометр, надежно закрепленный на панели. Сбоку стояло нечто вроде проигрывателя с иголкой.
– Эта машина проиграет запись. – Анна взяла у Лили цилиндр, положила в углубление и установила сверху иголку. После этого она нажала на кнопку, и цилиндр закрутился. Из динамика на стене донесся треск, как будто кто-то комкал бумагу. Роберт и Лили затаили дыхание.
Глава 16
Поначалу ничего не было слышно, но потом раздался голос, едва различимый сквозь мягкое гудение прибора:
– Профессор Хартман, вы проснулись?
– Это Молд, – шепнул Роберт, но Лили шикнула на него.
– Значит, он в себе? – спросил другой голос, принадлежавший Роучу. – Тогда можем начинать.
Потом заговорил папа Лили:
– Моя фамилия Грантхам. Грантхам, а не Хартман. Вы ошиблись. Как вы попали на борт?
– Грантхам – Г. Хартман – Грейс Хартман, – сказал Роуч. – Не самая сложная анаграмма, особенно учитывая, что именно мы убили вашу жену. Когда мы выяснили, под каким именем вы скрываетесь, то нашли регистрационные документы ваших механоидов и узнали адрес. Семь лет прошло, профессор. Семь лет вы пряталась от нас, но теперь вы наконец-то в зоне нашей видимости, если можно так выразиться.
Послышался глухой звук, и Лили догадалась, что Роуч постучал пальцем по своей зеркальной линзе. В памяти девочки всплыло лицо негодяя, и она поежилась.
– Я предупреждаю вас. – Папа говорил уверенно, но Лили понимала, что он напуган. – Вы совершаете преступление, поднимаясь на борт чужого судна без разрешения!
– Вы тоже совершили преступление, сэр. И очень серьезное, – заявил Роуч.
– Я понятия не имею, о чем вы.
– Вы украли у нашего хозяина вечный двигатель. Где он?
Раздался треск.
– Не скажу, – ответил папа. – Он надежно спрятан.
– Не юлите.
Треск. Пронзительный крик.
Лили вздрогнула.
Несколько секунд все молчали. Слышно было только звуки неровного дыхания.
– Я… ничего… вам… не скажу, – сквозь зубы процедил отец.
– Как пожелаете. – Роуч рассмеялся так громко, что Лили передернуло. – Я надеялся услышать этот ответ. Хозяин велел предложить вам деньги, но не думаю, что вы согласитесь. Вы очень добропорядочны, сэр, на мой вкус – даже чересчур. Может, вот это развяжет вам язык?
Послышался душераздирающий вопль… А потом настала тишина. Запись кончилась, и игла с тихим щелчком оторвалась от самописца.
Лили прислонилась к стене и вдруг почувствовала, как ее накрывает волной боли, которую она так долго держала в себе.
У нее отняли последнюю надежду.
Девочка посмотрела из иллюминатора «Божьей коровки» на раскиданные далеко внизу обломки «Стрекозы».
Теперь она точно знала, что в крушении виноваты Роуч и Молд. Они пытали папу, они отняли у нее маму, а у Роберта отца. Они забрали миссис Раст и других механоидов, лишили ее дома. И все из-за этой шкатулки, из-за этого вечного двигателя. Они бы без колебаний убили и ее, и Роберта, и никто не смог бы их остановить.
– Папа погиб, – вдруг сказала Лили. – Я все надеялась, что он выжил, что он вернется, но этого уже не случится… Давайте просто отдадим им шкатулку, пока они и нас не убили.
У Роберта пересохло во рту. Он сделал глубокий вдох.
– Лили, если мы сдадимся сейчас, то все, кто охраняли двигатель, погибли напрасно. И потом, мы никогда не узнаем тайну этого устройства, не поймем, на что оно способно.
– Он прав, Лили, – согласился Малкин, сузив глаза. – Внутри этой шкатулки может быть нечто весьма опасное, и кто его знает, что Роуч и Молд смогут сотворить с помощью такого прибора.
– Я понимаю, что шансы на победу невелики, – добавил Роберт. – Они все про нас знают, а нам про них вообще ничего не известно. Как их одолеть?.. Но мы должны постараться, Лил. Они все у меня отняли. Они – сущее зло, но мы не можем сдаться. У нас есть то, что им нужно, то, что приведет их к нам. И мы должны воздать им по заслугам. Нельзя, чтобы такие страшные злодеяния сошли им с рук. Мы просто не имеем права сдаться.
Малкин кивнул:
– В этой шкатулке наш единственный козырь. Единственный ключ к разгадке. Мы доберемся до Лондона и попросим твоего крестного обратиться в полицию. Роучу и Молду пообещаем отдать вечный двигатель, а сами заманим их в ловушку.
– Да что ты понимаешь, Малкин?! – закричала на него Лили. – Ты вообще ничего не знал, пока не прочитал письмо папы! Мы даже открыть эту штуку не можем!
Она со злостью пнула узелок, в котором хранилась шкатулка.
Малкин ничего не ответил, но глаза его сузились, а уши дернулись назад, и он посмотрел на нее, как на капризного ребенка.
– Если вы собираетесь в Лондон, – вставила Анна, – я могу отвезти вас. Мне тоже надо в город – сдать материал и встретиться с редактором «Механического вестника». Я могу показать ему эту запись, и мы подумаем, как узнать больше о Роуче, Молде и вечном двигателе. Что-то же о них должно быть известно, правда?
Лили не отвечала. Ей казалось, что все они где- то очень далеко, что она вот-вот перестанет что- либо чувствовать.
