Он потер затылок и задумчиво посмотрел на дочь.
– Потому что мы оба любили тебя, Лил. На моем месте мама поступила бы так же.
Лили сидела, заламывая пальцы.
– Почему ты так уверен в этом? – наконец прошептала она.
– О, Лили! – Папа обнял ее. – Когда ты была совсем маленькая, мы с мамой договорились, что если что-то случится, то в первую очередь мы позаботимся о тебе. Я знаю, что это звучит страшно, но мы должны были подумать об этом. Моя работа – наша работа – была очень опасной. Всегда была вероятность, что что-то пойдет не так.
– Мама тоже работала с тобой? – удивилась Лили. Еще одна тайна! – Почему ты не рассказывал?
– Лили, прости меня. Прости, что я так долго скрывал наше прошлое, но мне было так больно… Я по глупости решил, что если не думать о случившемся, то рано или поздно боль исчезнет. – Он покачал головой. – Твоя мама была великолепным механиком. Талантливой изобретательницей. Но из-за нашей работы нам надо было соблюдать осторожность. Когда мы куда-то уезжали и оставляли тебя с миссис Раст, мы всегда путешествовали по отдельности, на всякий случай. Твоя мама всегда в первую очередь заботилась о тебе, Лили. Она думала только о тебе. Поэтому в ту ужасную ночь, когда вы обе оказались на пороге смерти и меня поставили перед выбором, я знал, кого спасти. Потому что она поступила бы так же. Я бы не смог жить дальше, зная, что пошел против ее воли. Я любил ее больше всего на свете. И тебя люблю. – Он вытер слезы.
Лили улыбнулась и поцеловала его в щеку.
– Спасибо тебе.
Они наблюдали за тем, как Роберт бросает палку Малкину. Мальчик пытался заставить лиса словить ее, но механоид всякий раз тряс головой и отказывался.
– Даже не знаю, кто из них более упрямый, – сказал папа.
– И я не знаю, – согласилась Лили.
Следующим утром они прилетели в поместье Бракенбридж, и Анна посадила «Божью коровку» в саду, на покрытой инеем южной лужайке, подальше от дома.
Они дружно покинули дирижабль и направились к дому. Лили первая взбежала по лестнице – она хотела распахнуть дверь и пригласить всех внутрь.
Девочка открыла входную дверь папиным ключом, но, войдя внутрь, с огорчением увидела груды пустых ящиков с печатью «Рент и Сандер». В коридоре стояла куча мебели, и вокруг нее суетилась команда механических грузчиков, заворачивая все в покрывала и чехлы. У лестницы стояла мадам Вердигри и руководила процессом, а мистер Сандер носился вокруг и складывал упакованные вещи в ящики.
– Это на аукцион? – спросил он, царапая каким-то ящиком пол в зале.
– Скорее на свалку, – ответила мадам.
Она сосредоточенно заворачивала вазу в газетную бумагу, как вдруг заметила Лили и уронила сосуд. Ваза с громким грохотом рухнула на пол.
– Mon Dieu, ma chérie. Где тебя носило? – спросила мадам. – Мы так волновались. Боюсь, мне все это пришлось продать. Если бы ты только отдала мне вечный двигатель отца, этих трудностей не возникло бы.
Лили сложила руки на груди.
– Что ж, прежде чем вы навсегда покинете этот дом, думаю, вам придется вернуть все вещи на их законные места.
Мадам рассмеялась:
– Zut alors!
[30] Не выдумывай, Лили. Я твоя опекунша, твоя единственная семья. Я продаю эти вещи, и ничего тут не попишешь. Будь здесь твой отец…
– Вы мне не семья, – перебила ее Лили. – И никогда ей не будете. Вот моя семья…
Она отодвинула ящики и распахнула входные двери; на крыльце стояли папа, Роберт, Малкин, Анна и миссис Раст, а во дворе ждали остальные механоиды: мистер Вингнат, мисс Так и Капитан Спрингер, все настроенные крайне решительно.
Прошло несколько недель. Лили сидела на кухне с Робертом, Малкином, папой и миссис Раст и завтракала медовыми кексами. Кухня была ее любимым местом в доме.
Малкин свернулся у ее ног, как пушистая подставка. Папа пил кофе и читал вчерашнюю газету, а миссис Раст суетилась позади него – она что-то взбивала, жарила и перемешивала разными насадками на своих серебряных запястьях.
Роберт сидел, закинув ноги на печь, как любила сидеть Лили, и сосредоточенно намазывал масло на тост своим перочинным ножиком. Девочка была рада, что он остался с ними. После всего, что произошло, жить вместе одной семьей было замечательно.
Лили схватила кекс с тарелки в центре стола, густо намазала его сливочным маслом и медом и откусила громадный кусок.
– Шайбы и шестеренки! – засмеялась миссис Раст. – Хоть бы над тарелкой ела.
– А Роберт ест не над тарелкой! – обиженно сказала Лили с набитым ртом.
– Да ем, ем, – отозвался Роберт. – Я просто не могу выбрать, какую взять. – Он взял со стола пустое блюдце и бросил на него тост. – Вот, выбрал.
Почему все постоянно смеются над манерами Лили, а Роберту никто ничего говорит? Наверное, все из-за того, что он мальчик, а мальчикам всегда больше позволяют!
По крайней мере, так было до недавнего времени. После возвращения они поговорили, и папа решил не отправлять Лили обратно в ужасную Академию мисс Скримшоу, а вместо этого сам занялся их с Робертом образованием, рассказывая им про устройство машин и двигателей. Лили это нравилось намного больше, чем вышагивать по залу с книгами на голове, вышивать и заплетать косички. Если бы папа еще проводил обучение по книге Джека Дора про взламывание замков, ее образование точно стоило бы потраченных усилий! – Послушайте вот что, – сказал папа из-за открытой газеты. – «Ассоциация лондонских часовщиков, которых наняли для ремонта Биг-Бена, наконец закончила починку часовой башни».
– Какие хорошие новости, – сказала Лили, продолжая жевать кекс.
Она посмотрела на автора статьи – это была Анна! Может, аэронавтка из-за этого уже месяц не приезжала в гости? Или что-то случилось?
Но у Лили не было времени подумать об этом, потому что Роберт закончил есть свой тост.
– Пойдем, Лил. – Он встал со стула и отряхнул крошки со штанов. – Уже почти половина одиннадцатого. Прогуляемся перед занятиями?
– Отличная идея, – отозвался папа. – Может, вы найдете красивую рождественскую елку. И оденьтесь потеплее. На улице холодно, как в морозильнике, и в прогнозе погоды обещают снег.
– Пружины и паяльники! – заворчала миссис Раст. – Только попробуйте нанести в дом снега. Я не буду опять мыть полы, тик их и так. Только все убрала утром.
Лили кивнула и схватила пальто со спинки стула. Пока Роберт надевал ботинки, она смотрела, как миссис Раст устанавливает себе на запястье насадку-сковородку, а папа переворачивает страницы газеты. С тех пор как он вернулся, все стало как раньше.
