Все ложь - с самого начала. Его обманывали. Санни поедт за Диану.
Вот почему при нем не пели ни та, ни другая. Мунлайт просто не могла петь. А Ховард не могла выдать тайну.
Вот почему Санни не числится в списке сотрудников студии.
Вот почему ее привозят в особняк.
Кровь приливает к голове Дастина. Он пытается понять, как это могло случиться. Почему Диана использует Санни. И почему та позволяет использовать себя. Она же не такая. Она же сильная и...
Дастин прикрывает глаза - это из-за денег. Санни нужны были деньги на лечение родственников. Она могла согласиться на это безумие только по этой причине. И теперь поет за Диану, как пела за нее на вилле родителей. Этот обман начался еще в прошлом году. И, возможно, он никогда не закончится.
Санни - голос Дианы, сильный и прекрасный, но певицей считают Мунлайт. Никто не знает о существовании маленькой талантливой малышки Ховард. Может быть, поэтому она и пропала? Потому что ей велели спрятаться от всего мира и сидеть тихо, выполняя приказы Мунлайтов?
Дастин в бешенстве. По его лицу ходят желваки. Пальцы сжимаются в кулаки. Он намерен получить ответы на все свои вопросы.
Песня заканчивается. Санни замолкает, сжимая микрофон в руках. Ударные замирают, бас останавливаются - играет лишь обычная гитара - тихо и меланхолично. И тогда Дастин решается. Открывает дверь полностюь и громко, с вызовом спрашивает:
- Что происходит?
Гитара замолкает. Санни смотрит на него. Ее глаза расширяются от страха, а микрофон летит из рук прямо на пол.
- Что происходит? - Дастин идет прямо к ней и хватает за руку. - Что происходит, черт побери!
Санни молчит, не отводя от его лица медовых глаз. В них столько боли, что Дастину становится тяжело дышать.
- Эй, а ты еще кто? - спешат к ним музыканты. - Парень, ты откуда?
Его хватают за плечи и пытаются оттащить от застывшей Санни, но Дастин вырывается, как лев.
- Нам нужно поговорить! - кричит он. - Санни! Я все знаю! Я все знаю, слышишь меня?! Я не оставлю этого так!
- Отпустите его, - просит вдруг девушка. - Нам действительно нужно поговорить.
- Ты уверена? - обеспокоенно спрашивает басист. - Кто это вообще такой?
- И как он попал в студию? - подхватывает ударник.
- А я его знаю, - произносит вдруг изумленно гитарист. - Ты же Дастин Лестерс, актер!
- Точно! - хлопает себя по лбу ударник. - Приезжал сюда вместе с Дианой!
- Нам нужно поговорить, - повторяет Санни безжизненным голосом. - Мы поговорим, и он уедет. Пожалуйста. Не вызывайте охрану.
- Ты уверена? - переспрашивает один из музыкантов.
- Да. Пожалуйста.
Она так смотрит на парней, что те нехотя уступают, хотя ничего не понимают. Они остаются в репетиционном зале, тревожно переговариваясь, а Санни уводит Дастина в какую-то небольшую комнатку с диваном, обитым синей кожей. И закрывает дверь на замок.
Санни знает, что Дастину все известно. И что нет смысла что-то придумывать и объяснять. Поэтому она просто подходит к нему, касается кончиками пальцев его щеки, но тотчас отдергивает, словно обжигается. Отходит на шаг назад и шепчет:
- Прости меня.
А он молчит. В этом - в ее словах и его молчании - заключается их трагедия.
Где-то там, за окнами, продолжает бушевать гроза.
Глава 20.5. Печать тайны
Дастин смотрит на меня не мигая. Ничего не говоря. Он не может поверить в то, что только что увидел и услышал. И я его понимаю. А еще я понимаю вдруг, что тоже не могу поверить в это.
Я словно просыпаюсь после долго сна.
Как это получилось? Как вышло так, что я отдала Мунлайт свой голос, продала мечту и растоптала себя?
Я знаю ответ, но от этого не менее горько. В груди дырою зияет пустота. А может, я и сама стала пустотой.
- Так это ты, - говорит потрясенно Дастин. - Это ты поешь за нее! Ты, Санни. Ты.
Это звучит как обвинение. Но я не буду защищаться.
- Почему?.. - только и спрашивает Дастин.
Что сказать ему в ответ, я не знаю. Он все понял. Все знает. Слова излишни.
На меня накатывает усталость, смывая страх, как волны на побережье - песок.
- Почему? - повторяет он с болью в голосе.
Я слабо пожимаю плечами. Что я могу сказать? Не хочу лгать и жаловаться. Это мой выбор. Все просто. Мой.
Дастин вдруг берет меня за плечи и встряхивает пару раз. В его глазах гроза почище, чем за окнами.
- Как. Ты. Могла. Это. Допустить? - спрашивает он отрывисто, почти не разжимая губ.
А я все равно молчу.
- Какого черта ты сделала это, Санни Ховард? - продолжает Дастин громче. - Эта стерва купила твой голос, как гребанная ведьма в «Русалочке»! Она ведь заставила тебя? Шантажировала? Ты ведь не хотела? Не хотела?..
И он снова встряхивает меня.
- Отвечай. Отвечай мне, Санни. - Его голос зол, но взгляд - сокрушенный. Дастин хочет найти мне оправдание, но разве оно у меня есть?
- Хотела, - шепчу я. - Я сама согласилась на это.
- Сама... Слышишь? - Вдруг спрашивает Дастин. - Слышишь?
- Что? - Отвечаю вопросом на вопрос я. Каждый звук дается с трудом.
Дастин внезапно кладет мою ладонь себе на грудь - туда, где бешенно бьется сердце.
- Слышишь, как разбиваются мои чувства, мать их? - ухмыляется он зло. - А я все думал - что не так? Что не совпадает? Почему я так тащусь от ее голоса, но теряю голову от тебя? Все оказалось так просто. Так нелепо.
- Прости, - повторяю я.
- Давай без этого, Санни.
- Мне правда жаль. Ты должен уйти, - прошу я, мечтая исчезнуть. Я сгораю от стыда и в то же время хочу обнять этого человека.
- Ты скажешь почему? - кричит он внезапно и так остервенело, будто бы я виновата в чем-то страшном. - Почему? Какого дьявола ты это сделала? Ты ведь не такая! Ты не продаешь себя! Ты не продаешь мечту! Ты. Не. Такая.
Он словно уговаривает сам себя.
- Я не такой тебя знаю. Ты не могла, Санни. Не могла.
Он разочарован.
- Мне нужно было спасти их, - тихо отвечаю я, чувствуя, как силы покидают меня. - Тетю и брата. Ты ведь знаешь. Ты ведь все раскопал.
Дастин смотрит на меня в упор.
- Я тоже думала, что не такая. Что выше всего этого. Выше людей вроде Дианы Мунлайт. Выше их денег. Но я ошибалась, Дастин, - говорю я голосом, который сама же не узнаю. - Я так ошибалась. Я была слишком гордой. И я любила эту гордость в себе. Только знаешь, - я подавляю желание дотронуться до него, - узнав обо всем тем утром, когда мои родные были на волосок от смерти, я поняла - гордости нет. И ничего нет, кроме желания защитить их. Отдать голос ради двух жизней? Без проблем. Да я бы и жизнь отдала. Одна угасшая свеча против двух горящих - это хороший курс для обмена, правда?
