Я действительно спокойна.
Когда я заканчиваю играть, понимаю, что на моих губах - полуулыбка.
- Завидую твоему таланту. Ты удивительный человек, Санни, - качает головой Майк.
- Почему? - спрашиваю я.
- Слишком сильная, - говорит он и дружески хлопает меня по плечу. - Не знаю, что бы я делал, окажись на твоем месте.
- Идем спать, - отвечаю ему я. - Уже совсем поздно.
И мы уходим каждый в свою комнату: я - в небольшую спальню, в которой кроме меня никого нет, Майк - в спальню, которую он делит еще с двумя парнями. Все мы в последние дни просто живем на студии - тут куча наших вещей и все удобства.
Я закрываю глаза с мыслью о том, что мне просто нужно пережить завтрашний день. И следующую ночь я проведу уже не здесь, а дома - нам обещают двухнедельный отпуск.
Утром за мной заезжает Джессика - возможно, у миссис Мунлайт паранойя, и она хочет, чтобы я всегда была в поле ее зрения. Кажется, она боится, что все может пойти не так - например, я сбегу прямо в день концерта. Меня это веселит - я-то знаю, что никуда не сбегу. Мои тетя и брат - заложники этой фантасмагорической ситуации.
Я принимаю душ и привожу себя в порядок. Заплетаю волосы в длинную косу, надеваю темно-синие джинсы, майку, фланелевую рубашку, кеды. Чуть помедлив, цепляю на шею подарок Дастина - мой счастливый кулон. И, взяв гитару, иду к машине Джессики. На улице тепло, влажно и светло. А на душе ощущение, что я что-то забыла. Что-то важное. Но мои мысли слишком заняты предстоящим концертом, чтобы понять, что именно.
- Зачем тебе гитара? - спрашивает Джессика. Сегодня она вновь во всем черном - брючный костюм, туфли, солнцезащитные очки. Однако надо признать, что этот цвет ей идет.
- Хочу забрать ее домой, - отвечаю я.
Она только пожимает плечами. И мы садимся в машину.
- Как настроение? - весело спрашивает она.
- Обычное, - отвечаю я.
- Странно, - ухмыляется Джессика. - Диана сегодня билась в истерике. Если сосчитать, сколько посуды она перебила, получится двухзначная цифра.
Вот значит как. Диана боится. Нет, вернее, так: с ума сходит от страха. Мне кажется, что я чувствую ее страх даже на расстоянии. Но, как ни странно, я понимаю ее. Наверное, если бы мы были подругами или хотя бы просто хорошо общались, я бы написала ей что-то вроде:
«Эй, Ди, не волнуйся! Мы все сделаем как надо!»
Но мы не в таких отношениях. Я просто сделаю свою работу и уеду, оставив ее купаться в лучах славы.
- Я должна отвезти тебя в «Скай-Арену» - скоро начнется проверка звукового оборудования и аппаратуры, - говорит Джессика, уверенно держа руль. - Как там это у вас называется?
- Саундчек, - подсказываю я.
- Да, точно, саундчек. Как твой голос? Все нормально? - спрашивает весело Джессика. - Сегодня мне было велено стать твоей персональной нянькой.
- Думаю, мой голос в порядке, - отвечаю я с улыбкой и касаюсь шеи. - Я еще не распевалась - с самого утра этого не стоит делать. Но, мне кажется, все хорошо. К тому же вчера меня осматривал доктор, сказал, что все отлично. - Это очередная прихоть миссис Мунлайт. Возможно, ей кажется еще и то, что в день X я потеряю голос. Именно поэтому на стадионе сегодня будет присутствовать фониатр - на всякий случай.
- Как думаешь, - вдруг задумчиво спрашивает Джессика, - почему к Диане не возвращается голос?
Я пожимаю плечами.
- Прошел год. Она должна была давно восстановиться, верно?
- А хочет ли она восстанавливаться? - вопросом на вопрос отвечаю я.
- Как знать. Эмма рвет и мечет - считает, что во всем виноват фониатр, назначивший неправильное лечение.
- Диане нужен психотерапевт, а не фониатр, - говорю я. - Впрочем, не мое дело. А почему ты спрашиваешь? Она тебе нравится? - смеюсь я. Джессика улыбается уголком узких губ.
- Она хорошенькая, но не в моем вкусе, - усмехается Джессика. - В моем вкусе такие, как ты. Горячие и решительные.
И она подмигивает мне. Я снова смеюсь - знаю, что ей нравится меня подкалывать.
- На самом деле я пытаюсь просчитать, что может случиться дальше, - продолжает Джессика. - Для этого я должна быть в курсе всего.
До меня вдруг доходит, что она может использовать информацию о том, что у Дианы нет голоса, для того, чтобы в дальнейшем иметь преимущество над Эммой Мунлайт - ведь Джессика в лагере Аарона Мунлайта. Мне становится не по себе. Возможно, Джессика так добра со мной, потому что хочет перетянуть на свою сторону, когда в «Крейн Групп» начнется «переворот». Но я все же хочу думать, что между нами есть хотя бы какое-то подобие дружбы.
Джессика словно читает мои мысли.
- Однажды мы все-таки станем у руля, - говорит она, уверенно глядя на дорогу. - И тогда я тебе помогу, малышка. Подожди немного.
- Мне интересно, насколько ты железная, - отвечаю я. - Не каждый бы смог обманывать такую, как Эмма Мунлайт.
- Но ты ведь тоже делаешь это, - откликается весело Джессика. - Подумай, насколько железная ты.
Нашу беседу прерывает звонок, и Джессика цепляет гарнитуру, чтобы ответить на него. Ее разговор с неизвестным собеседником короткий и заканчивается тем, что Джессика резко разворачивает машину.
- Придется сделать круг, - говорит она раздраженно. - Я кое-что забыла в доме Мунлайтов.
- Что же? Документы?
- Свой второй телефон, - цедит она с отвращением, - личный. Там есть фото, которые не должны видеть посторонние.
- С подружками? - спрашиваю я.
- С сестрой и племянницей. Естественно, без Аарона, но я должна перестраховаться, - сжимает сильнее руль Джессика. - Он выпал у меня из сумки с документами сегодня утром и закатился под диван - кто-то из горничных нашел. Дьявол! - бьет она по рулю.
- Все в порядке. Сейчас ты просто его заберешь, и ничего страшного не произойдет, - успокаиваю ее я. Джессика ужасно зла из-за своей оплошности.
Мы на скорости влетаем на территорию особняка Мунлайтов. Джессика паркуется неподалеку от сада, велит мне сидеть в машине и убегает.
Я смотрю на роскошный особняк задумчивым взглядом - он все такой же прекрасный, как и год назад. И сад вокруг чудесен - наверное, скряга-хозяин все-таки нанял хороших садовников. Издалека видно кусты роз: белых и красных.
Я открываю дверь машины и пытаюсь почувствовать цветочный аромат, но воздух пропитан солнечной пылью и чем-то неуловимо-горьким.
Мне вспоминаются розовые кусты у дома бабушки и дедушки. Запах моря и аромат роз - так пахнут мои воспоминания. Во время отпуска я поеду в родной городок - за домом присматривают соседи, но нужно прибраться там. И сходить на кладбище.
Я погружаюсь в свои мысли и не сразу вижу, как из-за подстриженного кустарника появляется мужчина лет шестидесяти с наполовину седыми волосами и смутно знакомым лицом. Он катит перед собой пустую тележку со срезанными белоснежными розами. И лицо его ужасно недовольно. В какой-то момент тележка перестает катиться, останавливается, и мужчина сердито пинает колесо.
