- Я сама заработаю, - тихо говорю я. - Вы оплачиваете лечение моих тети и брата.
Губы стоящей за диваном Джессики дергаются в странной улыбке. Но она тут же берет себя в руки, и ее худое лицо становится каменным.
- Ты думаешь, я хочу тебя содержать, Ховард? Включи голову. Ты должна сосредоточиться на музыке для моей дочери, - холодно кидает миссис Мунлайт. - Мне не нужно, чтобы ты бегала по подработкам, вместо того чтобы петь. Ты должна стараться изо всех сих, чтобы не огорчить Диану. Теперь ты работаешь на меня. Воспринимай это как трудовой договор, - она позволяет себе насмешливо улыбнуться и отбрасывает в сторону свой экземпляр договора - листки падают, и Джессика тотчас начинает собирать их.
- И помни, Ховард, пока ты со мной, у тебя и твоих родственников все будет хорошо. Попытаешься сделать глупость - пожалеешь, - продолжает миссис Мунлайт. Я знаю, что она не шутит.
Мы подписываем договор. Перед тем как я ставлю свою первую подпись, мои пальцы с зажатой в них ручкой замирают над бумагой. Мне страшно делать это, но пути назад нет. Я закрываю глаза и расписываюсь - на каждой странице, а потом еще в самом конце. После меня свою подпись лениво и небрежно ставит миссис Мунлайт.
Договор заключен.
Теперь начнется новая жизнь - не моя, а чужая. Я уйду в тень.
Мой выбор.
Я все еще не могу осознать этого. Просто принимаю как должное. Я в прострации - даже тело свое не чувствую. Кажется, словно за всем происходящим я наблюдаю с высоты. Превосходство денег так велико, что я чувствую себя крохотной и ничтожной.
- Жить пока будешь здесь, - кидает миссис Мунлайт, прежде чем уйти. - Никуда не выходи и всегда будь на связи.
- Мне нужен новый номер. Старый уничтожила, - хрипло сообщаю я. - Чтобы никто не мог найти меня.
- Позаботься об этом, - кидает миссис Мунлайт Джессике. Та тут же кивает.
- Деньги будут ежемесячно переводиться тебе на счет, - не глядя на меня, сообщает Эмма. - Будут проблемы - обратись к Джессике. Но, надеюсь, проблем ты не доставишь.
Уже около двери она вдруг поворачивается ко мне, безвольно сидящей на диване. Что-то странное творится в моей голове. И пожар уже не только на щеках, но и на спине.
- Ты действительно такая? - спрашивает миссис Мунлайт. Ее пронзительный взгляд обжигает.
- Какая - такая? - тихо спрашиваю я.
- Такая добренькая? Такая благородная? Столько самопожертвования, - наигранно вздыхает она.
- Если бы у вас не было денег, чтобы спасти Диану, вы бы поступили так же, - отвечаю я.
Эмма почему-то усмехается, грозит мне пальцем и уходит вместе со своей свитой. Дваери зарываются. Я остаюсь одна.
Сначала я просто пялюсь в одну точку. А потом неожиданно начинаю плакать. Впервые за все это время.
Сначала это просто слезы в глазах, беззвучный плач и сжатые на коленях кулаки. Но в какой-то момент во мне что-то происходит. Что-то взрывается в моей голове. Срывается какой-то внутренний стоп-кран. И меня ударяет волной эмоций. Я бессильно кричу, цепляясь пальцами за подушку. Рыдаю в голос, вспоминая Дастина, Лилит, Кирстен, Чета, Оливера, Нейтана... Вспоминая Хартли и свою беспечную жизнь. Свою музыку. Свои мечты.
Я захлебываюсь своими слезами, своей болью, прахом своих несбывшихся надежд. Своим выбором. И не могу остановиться. Все мое тело горит, и сердце горит, и душа - тоже. Я плачу, как в детстве, когда ждала мать, а она все не возвращалась и не возвращалась. Я хочу, чтобы она пришла, обняла меня и сказала, что все будет хорошо. И чтобы рядом был отец, которого я никогда не видела, - чтобы он защитил меня. Но я одна.
Не знаю, сколько это продолжается. Когда я успокаиваюсь, то не могу понять, день или вечер на улице - за окном плотная серая пелена дождя. Я встаю с пола, чувствуя слабость в ногах, и, покачиваясь, иду в столовую, чтобы выпить воды. Падаю. Оказавшись на полу, я думаю, что надо встать, но вместо этого проваливаюсь в объятия Морфея.
[1] Госпиталь Уильяма Керри - крупный частный медицинский центр, один из лучших в стране, основанный в начале XX века. Находится в Хердмангтоне.
Глава 11.3. По ту сторону горизонта
Дастин просыпается поздно - часов в десять, и не сразу понимает, почему его не разбудил Бен. Наверняка ведь сегодня очередные съемки в рекламе или интервью. А потом вспоминает, что сам написал менеджеру сообщение, чтобы тот не тревожил его до полудня.
Санни рядом нет - все это время Дастин обнимал подушку, но он думает, что она в ванной или на кухне, просто встала раньше него. Дастин улыбается - ночь была просто волшебной. Рыжая - страстная штучка, и он не прочь повторить с ней все то, чем они занимались вчера. Вспоминая ее лицо с закушенными от переизбытка чувств губами, Дастин чувствует непреодолимое желание найти Санни и обнять. Он уверен - вчера ей было чертовски хорошо. Он пытался быть нежным и аккуратным.
Подушка пахнет теперь так же, как огненные волосы Санни - это какой-то особый аромат, от которого у Дастина срывает крышу. Он потягивается, разминая затекшие мышцы, встает и, накинув халат, идет искать своего Рыжего Франкенштейна. Все его мысли - о ней. Дастину кажется, что он влюблен.
- Детка! - кричит он, не найдя ее на кухне. - Ты где? Выходи!
В гостиной ее тоже нет. И в столовой. И ни в одной из спален. Дастин методично проверяет комнату за комнатой, но не может отыскать свою гостью. В ванных комнатах и на лоджии ее тоже нет.
Она снова пропала.
Начиная злиться, Дастин возвращается в спальню и понимает, что вещей Санни тоже нигде нет - на полу валяется лишь его одежда, сброшенная вчера в порыве страсти. Он чертыхается и звонит ей - ее телефон недоступен.
- Что за... - говорит Дастин и осекается. Он вдруг кладет ладонь себе на грудь и понимает - шнурка с кулоном на нем нет.
Когда Дастин находит обрывок этого шнурка в кровати, он вдруг начинает что-то понимать, но не хочет в это верить. Ведь Санни не могла так поступить с ним. Не могла ведь, верно? Она ведь не такая, как Сальма.
Однако стоило ему об этом подумать, как он видит на полу свой бумажник. В нем нет ни единой банкноты и банковских карт тоже нет. В ярости Дастин отбрасывает бумажник в сторону и вновь начинает звонить Санни. Ее телефон по-прежнему недоступен. Дастин смотрит входящие сообщения и понимает, что все его карты заблокированы - кто-то неверно ввел пароль более трех раз.
И он знает кто.
Санни украла его карты, думая, что сможет ввести правильные пароли - он сам сказал ей, что хранит их в кулоне. Она поверила. Дура. Пароли-то он поменял сразу, как лишился кулона в первый раз. Он не такой идиот, чтобы снова хранить их у себя на шее. К тому же пароли от банковских ячеек и заграничных счетов - у него в голове. Пришлось научиться запоминать их.
