В одно из своих писем к Элизабет миссис Аллен вложила двенадцать почтовых марок. «Хочу, чтобы ты сэкономила на карманных деньгах и купила себе побольше вкусненького», – писала она.
Шесть марок Элизабет сразу же отнесла Джоан.
– Вот здорово! – обрадовалась та. – Какая же у тебя хорошая мама, держит в уме каждую мелочь. Тогда я побежала за ирисками!
После полдника девочки гуляли в саду, с ирисками за щекой. Неподалёку рыхлил землю Джон Терри. Увидев девочек, он не преминул похвалиться новой лопатой. Лопата и впрямь была хороша: Элизабет в этом немного разбиралась, так как вокруг её дома был разбит роскошный сад.
– Надо же, какая ты грамотная, – удивился Джон. – Присоединяйся ко мне. Летом дел невпроворот, а помощников мало.
– Я подумаю, – сдержанно ответила Элизабет, хотя в душе обрадовалась, что сам Джон Терри обратился к ней за помощью.
Девочки пошли дальше. Джоан украдкой поглядывала на подругу: та казалась очень счастливой.
– Признайся, Элизабет, тебе здесь нравится, – сказала Джоан. – Хоть убей не поверю, что ты хочешь распрощаться с Уайтлифом.
– А вот и хочу, – упрямо пробубнила Элизабет. – Раз я решила, то не отступлю. Вот увидишь: я пойду к Рите, и ещё до конца четверти меня отправят домой!
Глава 13
Очередное собрание
Наконец наступил этот день. Ребята расселись по своим местам, учителя, как обычно, устроились чуть в отдалении. Последними в зал вошли Рита с Уильямом, и все присутствующие приветствовали их стоя.
Джоан держала Элизабет за руку, переживая, как бы та не ляпнула чего лишнего. А Элизабет хотела только одного: чтобы всё это поскорее закончилось. Она не привыкла, чтобы её ругали.
Сначала собрали деньги. Для Айлин пришёл перевод в двадцать фунтов, и девочка с гордостью пополнила общую кассу. Потом всем, включая Элизабет, раздали по два фунта.
– Кому нужны дополнительные средства? – спросил Уильям и потряс коробкой, полной монет.
Айлин требовался один фунт для ремонта наручных часов, и её просьба была удовлетворена.
– Кто-нибудь ещё? – Рита оглядела зал.
Элизабет не выдержала и встала.
– Я, конечно, не уверена, что вы согласитесь… – проговорила она. – Но мне очень хочется приобрести одну вещь – не для себя, а для всех.
– И что же это? – Рита вскинула брови.
– Мистер Льюис как-то сыграл мне пьесу о море, – с жаром начала Элизабет. – И он сказал, что есть пластинка в очень хорошем исполнении. Конечно, я могу купить на свои, но я уже съела столько конфет за счёт Джоан Таунсенд, что чувствую себя обязанной.
Уильям с Ритой обратили взор на присяжных.
– Что скажете? – спросила Рита. – Возьмите паузу и обсудите этот вопрос.
Присяжные посовещались пару минут, а потом с места поднялась Нора и сказала:
– Думаем, нужно пойти Элизабет навстречу. Она всё время репетирует и заслужила эту пластинку.
– В таком случае её просьба удовлетворена. Нора, передай Элизабет ещё два фунта.
Элизабет готова была расцеловать присяжных, хотя всю неделю люто их ненавидела.
Далее на повестке были жалобы и отзывы о провинившихся ранее.
Оказалось, что мальчик по имени Питер исцарапал своими каракулями стену в раздевалке.
– Тоже мне писатель, – проворчал Уильям. – Питер, возьмёшь тряпку, мыло, горячую воду и на переменах будешь отмывать стену, а потом покрасишь её тем же цветом – клеевая краска продаётся в школьной лавке. Расходы, разумеется, за твой счёт. В конце недели приду проверю.
Питер опустился на стул, лицо его покрылось красными пятнами. Надо же так опозориться!
– Мы тут не слепые, – добавил Уильям. – Не дай бог, увидим ещё раз твоё творчество в неположенном месте.
Затем рассматривали вопрос Гарри – того самого, что списывал на уроках арифметики. Уильям зачитал вслух письменный отзыв мистера Джонса: «Имею удовольствие доложить вам, что Гарри делает стремительные успехи. Ещё неделя, и он нагонит остальных. Поскольку у Гарри отпала причина списывать, предлагаю собранию больше не отсаживать его от остальных».
– Давайте уже вернём парту Гарри на место, – предложила одна из присяжных. – Ещё неделя наказания – это перебор.
– Нет, – твёрдо ответил Уильям. – Пока он отстаёт, он может вернуться к своей старой привычке. Гарри, потерпи ещё недельку.
Мальчик принял эту новость спокойно, зная, что всё равно станет отличником по арифметике.
– Ну а теперь – наша Вредная девчонка Элизабет Аллен, – объявил Уильям.
По залу прокатился смешок. Элизабет тоже рассмеялась. Действительно, что тут обидного?
– Нора, что скажешь? – спросил Уильям.
– Всё просто отлично, – доложила Нора. – Элизабет вела себя идеально. Никто не подгонял её из-под палки – она действовала по собственной инициативе.
– Спасибо, Нора. – Элизабет села на место.
Рита развернула исписанный лист бумаги:
– Вот отзыв от мисс Рейнджер. «Просто не нарадуюсь на Элизабет. Она всё схватывает на лету, легко обгоняет своих сверстников и с готовностью помогает отстающим. По сравнению с прошлой неделей – земля и небо!»
Рита оторвала взгляд от бумаги и улыбнулась Элизабет своей самой очаровательной улыбкой.
– Молодец, Элизабет, – сказала она. – Я тоже заметила в тебе большие перемены.
– Правда? – Элизабет было приятно, что Рите не всё равно. – Теперь ты видишь, что издержки воспитания тут ни при чём?
– Хорошо, значит, мы были несправедливы к твоим родителям, – признала Рита. – Но пойми, пожалуйста: иногда грубость и непослушание происходят именно от семьи.
– Возможно, – согласилась Элизабет. – Но скоро вы сможете познакомиться с моими родителями и сами увидите, какие они воспитанные.
– Значит, ты всё-таки решила остаться? – заулыбалась Рита. Ей нравилась эта девочка – за её смешные высказывания и за то, что она всё принимает близко к сердцу.
– Нет-нет, я не передумала, – спохватилась Элизабет. – Просто я вдруг поняла, что при плохом поведении вы меня ни за что не отпустите: вы будете держать меня тут насильно, чтобы продемонстрировать свою власть надо мной. А если я буду вести себя хорошо, ты ведь замолвишь за меня словечко перед мисс Белл и мисс Бест? Тогда родители приедут и заберут меня. Моя мама не станет держать меня там, где мне плохо.
Уильям с Ритой переглянулись. И как прикажете поступить с этой странной девочкой?
Присяжные громко зашептались, но так и не смогли прийти к общему мнению. Зал гудел. Рита призвала всех к порядку и обратилась к Элизабет:
