– Это да, – вздохнула Элизабет. – Я стараюсь сдерживаться, но вы даже не представляете, как иногда это трудно.
– Очень даже представляю. Я и сама такая была, – снова улыбнулась мисс Белл.
Ребята изумлённо уставились на директрису. Неужели эта милая сдержанная женщина когда-то была вредной девчонкой?
– Мы должны знать, как поступить после возвращения Кэтлин, – сказала мисс Белл. – Джонс и Рита привезут её, а дальше за дело возьмутся председатели – со взрослыми она не станет откровенничать. Вот чем хорошо детское самоуправление.
– Кэтлин очень боится собрания, – напомнила Элизабет. – Хотя она так пререкается с преподавателями – у меня бы духу не хватило.
– Для этого много ума не надо. – Мисс Белл сдвинула брови. – Это всё от слабости. Сильный человек никогда не станет так себя вести. Кэтлин чувствует себя ненужной, вот и пытается привлечь к себе внимание всеми возможными способами. Но нельзя во всём винить окружающих – рано или поздно наступает прозрение. Вот она и сбежала.
– Мне так её жалко, – вздохнула Дженни. – Знай я раньше, почему она страдает, я бы не стала её передразнивать. Как ей помочь?
– Да, и ещё она переживает, что у неё прыщавое лицо, – вставила Элизабет. – Но ведь она сама виновата, не надо конфетами объедаться.
– Зато у неё милая улыбка, – заметила Джоан. – Я ей так и сказала.
– Молодец, – поддержала Джоан мисс Бест. – Вот с этого и надо начать. Кэтлин должна научиться следить за собой и конечно же ограничить потребление сладкого. Уильям, как думаешь? Справитесь вдвоём с Ритой? Возьмёте Кэтлин под своё крыло?
– Хорошо, – кивнул Уильям. – Только я не понял – мы будем выносить вопрос на собрание?
Мисс Белл покачала головой:
– Решайте сами. Но мне кажется, Кэтлин ещё не готова держать ответ перед школой. Прежде всего нужно восстановить честное имя Роберта, а с Кэтлин придётся подождать. Если мы будем действовать аккуратно, она сама придёт к правильному решению.
Благодаря взрослым, картина прояснилась: поведение Кэтлин происходило от неуверенности в себе. Нужно ей помочь, и тогда в школе воцарятся мир и порядок.
Было слышно, как внизу остановилась машина. Хлопнули дверцы, мотор снова заурчал, и, шурша колёсами по гравию, машина уехала. Кто-то поднялся по лестнице и зашагал по коридору в сторону директорской. Наконец дверь открылась, и на пороге показались мистер Джонс и Рита.
– Не успели? – ахнула мисс Бест.
– Нет, всё в порядке, мы её нашли, – сказал мистер Джонс. – Бедное дитя. Она сидела в зале ожидания, вся продрогшая и такая несчастная. Когда Рита подошла к ней, Кэтлин вскочила на ноги и расплакалась. Она уж и сама была не рада, что надумала сбежать. Нам даже не пришлось её уговаривать. Кстати, хорошо, что у Кэтлин было время поразмышлять о случившемся.
– И где же она теперь? – спросил Уильям.
– У Риты, – ответил мистер Джонс. – Уильям, иди к ним тоже. Пусть Кэтлин выговорится, поплачет.
Уильям поспешно вышел из комнаты. Следом за ним удалились и девочки.
– Пойду поищу Роберта, – сказала Элизабет. – Я заварила эту кашу, мне её и расхлёбывать.
Глава 17
Исправление ошибок
Элизабет злилась на саму себя. «Я ужасно обошлась с Робертом, – думала она. – Прилюдно обвинила его в том, чего он не совершал, да ещё в тот самый момент, когда он начал исправляться. Вся школа помогала ему, только не я. Представляю, как он меня ненавидит».
Девочка тщетно искала Роберта, и тут ей повстречался Леонард.
– Он на конюшне, – пояснил мальчик. – Бесс, бедняжка, захромала, и Роберт с конюхом пытаются ей помочь. Знаешь, мы с Фанни каждое утро с ним общаемся и не перестаём удивляться, какой он хороший. Он катает на лошадях малышню, и они давно его простили. Роберт очень добрый.
– Может, и так, – согласилась Элизабет. – Но вряд ли он будет добрый со мной. Мне нужно ему кое-что сказать.
– А что случилось? – поинтересовался Леонард, но Элизабет не стала распространяться.
Погода стояла хмурая, и Элизабет накинула пальто. Она быстро зашагала через сад в сторону конюшни.
За дверью слышались голоса Роберта и главного конюха. Элизабет заглянула внутрь и вызвала мальчика на разговор:
– Эй, нам нужно поговорить!
– Кто там? – Роберт оторвался от лошади. – А, привет, Элизабет. Что случилось?
Он подошёл к девочке. Роберт улыбался. От него пахло лошадьми и покоем. Волосы его были взлохмачены, лицо раскраснелось – он только что обрабатывал мазью раненую ногу Бесс, а лошадка немножко брыкалась.
– Роберт, – выдохнула Элизабет, – я поступила жестоко. Нам только что стало известно, что это был не ты.
– Тоже мне открытие, – хмыкнул Роберт. – А ты не верила.
– Да, и самое ужасное, что я раструбила об этом всей школе, и ребята подумали на тебя. Ты, конечно, был не очень-то добр ко мне, но в сравнении с тобой я просто чудовище. Вообще ты молодец, что пришёл на матч, да ещё перемолвился со мной словечком. Я бы так не смогла. Ты – очень великодушный.
– Да ладно тебе, – улыбнулся Роберт и похлопал Элизабет по плечу. – Мне легко быть таким, каким я стал: я чувствую поддержку школы, и у меня есть мои обожаемые лошади. Поэтому я не особенно переживал, что меня не взяли в команду. И конечно же я пришёл поболеть за своих. Я рад, что вы нашли виновника твоих неприятностей. Кстати, кто это?
– Пока я не могу называть никаких имён. Но посчитала своим долгом прийти и извиниться. Ты уж прости.
– Ну ты даёшь! – рассмеялся Роберт. – Мне столько всего простили! Да ты просто ангел по сравнению со мной. Знаешь, прежде мне казалось нормальным иметь врагов, а теперь просто в голове не укладывается. Ты будешь со мной дружить? Приходи завтра пораньше, я дам тебе Капитана, а сам сяду на Бесс. Она немного ногу поранила, но к завтрашнему дню поправится. Ну же, улыбнись, не переживай. Смешная ты.
– Да уж, – засмущалась Элизабет. – Если честно, я не ожидала такой реакции. Думала, встретишь меня в штыки. Получается, я воспринимаю людей хуже, чем они есть на самом деле. Я согласна на дружбу и завтра обязательно приду.
– Вот и хорошо, – сказал Роберт и вернулся к лошади.
Элизабет вышла на улицу и немного постояла под холодным ветром, думая, как непредсказуем этот мир. Вот она, Элизабет, выдумывает о людях всякие ужасы, а потом всё оказывается не так. «Нужно сначала подумать два, нет, четыре раза, прежде чем открывать рот, – рассуждала Элизабет. – Надо же – только что я ненавидела Роберта, а теперь обожаю его. А ведь это один и тот же человек!»
