Чиновники, прекрасно понимая, что требуемую бумагу из столицы «дикой Московии» можно ждать до морковкиного заговения, переходили к более прозаическим темам для разговора. Заканчивалось все получением некоторого подношения для чиновника, которое скромно именовалось «подарком». Довольный представитель местной власти отправлялся в Монтерей, и на несколько лет вопрос о законности пребывания русских в Калифорнии считался исчерпанным.
Визит Мигеля Гонсалеса не стал исключением. Он прибыл в крепость Росс на изрядно обшарпанной карете, запряженной четверкой лошадей. Для солидности заместителя губернатора сопровождали четыре кавалериста на лихих конях, в мундирах, расшитых золотыми галунами, но абсолютно босые. К черным от грязи пяткам ремешками были примотаны шпоры, а чумазые загорелые ступни вставлены в начищенные до блеска бронзовые стремена. Сеньора Гонсалеса сопровождал секретарь, он же – переводчик.
Вот он-то Сергееву сразу не понравился. Уж больно бегающими у него были глаза, и слишком честное лицо, какое обычно бывает у отъявленных жуликов. Поприветствовав гостей и отдав команду позаботиться о мексиканских кавалеристах и карете заместителя губернатора, Виктор незаметно шепнул капитану Мальцеву, чтобы тот не спускал глаз с секретаря сеньора Гонсалеса. Звали того, между прочим, далеко не по-испански – Джереми Хатчинсоном.
Мигель Гонсалес с интересом посмотрел на занятия по фехтованию на саблях казаков под командованием Никифора Волкова и неспешную разминку орлов капитана Мальцева. Похоже, что гостя из Монтерея все увиденное впечатлило. Он разговаривал с новым русским начальником предельно вежливо, а лицо его выразило огорчение – как матерый взяточник, сеньор Гонсалес понял, что бакшиш, на который он рассчитывал, направляясь в крепость Росс, возможно, в этот раз пролетит мимо его кармана, как фанера над Парижем.
Как обычно, разговор зашел о праве русских находиться на земле, принадлежащей Мексиканской республике. Только Сергеев на этот раз повел себя не так, как его предшественники. Он не стал рассказывать сеньору Гонсалесу очередной вариант сказки про белого бычка, а с ходу заявил, что император Николай Павлович готов признать нынешнюю власть в Мехико и за солидную сумму приобрести эту и еще некоторые территории у правительства Мексики в лице ныне правящего президента Анастасио Бустаманте.
Правда, как стало известно, у президента возникли некоторые сложности, и он вынужден был покинуть свою столицу. Но сеньору Гонсалесу должно быть известно, что президент Бустаманте дважды был вынужден оставлять свой пост, но потом каждый раз он снова занимал президентский дворец в Мехико. Так что признание его могучей Российской империей и солидное денежное вливание должны сблизить два государства, расположенных в разных частях света, но владения которых волею судеб оказались рядом.
Сеньор Гонсалес сразу сделал стойку. Он тут же признался в своей горячей любви к России и ее народу и пообещал, что если все спорные вопросы между их государствами будут улажены, то здесь, в Калифорнии, такие знатные и мудрые люди, как сеньор Сергеев, всегда могут рассчитывать на полное понимание и содействие властей мексиканской Калифорнии.
В общем, главное было сказано. После обеда, который Виктор дал в честь своего высокого гостя, он вручил сеньору Гонсалесу позолоченные карманные часы с монограммой императора Николая. Часы ярко сверкали, как котовые причиндалы, и настроение гостя сразу улучшилось. Он выпил еще одну бутылочку кубанского коньяка, после чего неожиданно для всех затянул какую-то мексиканскую песню, заунывную и с переливами. Если бы у исполнителя был хороший голос, то Сергеев с удовольствием бы ее послушал. Но сеньор Гонсалес оказался полностью лишен слуха, а голос его напоминал визг бензопилы.
Собрав дорогих гостей в добрый путь, Виктор успел поинтересоваться у капитана Мальцева – встречался ли с кем из обитателей крепости секретарь сеньора Гонсалеса. Оказалось, что такой контакт был – минут пять Хатчинсон о чем-то шептался с коробейником Петром. Правда, записать их разговор не удалось, заметив подходившего к ним казака со скрытой звукозаписывающей аппаратурой, «сладкая парочка» тут же прекратила дозволенные речи и раскланялась.
– Ну, что будем делать, Роман Викторович? – спросил Сергеев. – Кажется мне, что визит к нам гостей из Монтерея не случен. Скоро следует ждать бандитского налета.
– И у меня появилась такая же мысль, – кивнул Мальцев. – Так что, Виктор Иванович, шутки кончились, пора заняться делами…
* * *
Виконт Палмерстон был изрядно озадачен. Он ожидал, что император Николай, чисто по-византийски, будет стараться как можно дольше не отвечать на его письмо, а если и ответит, то выставит ряд неприемлемых условий. Но полученное менее чем через две недели личное письмо русского царя было деловым и предельно лаконичным.
Николай писал, что будет рад принять в Петербурге крестницу своего покойного брата и постарается к ее приезду лично разрешить все недоразумения, возникшие между Россией и Британией. «Хотя, – писал император, – основная часть работы достанется нашим министрам. Ведь они лучше разбираются в том, что мы им поручили».
Единственно, что насторожило Палмерстона, так это дата, предложенная Николаем для визита королевы. Но здраво рассудив, он вынужден был согласиться, что раньше организовать визит не удастся. Королева была на сносях, и по расчету придворного медика должна разрешиться от бремени где-то в конце ноября. Так что раньше декабря она все равно не сможет отправиться в путь.
А вот оставшимся до начала визита временем стоит распорядиться с пользой для дела. А именно – собрать все, что уже стало известно об атлантах. Ему вдруг пришло в голову, что присутствие этих людей, вполне возможно, замечено не только в Европе, но и на других континентах.
Он вызвал секретаря и попросил внимательно перечитать все донесения из британских дипломатических миссий, а также от тех, кто, не являясь дипломатом, за деньги, или по доброй воле отправляет в Лондон информацию, которую невозможно получить обычным путем.
А сам виконт отправился к королеве, чтобы обсудить с ней ее будущий визит в далекую северную страну. Тут следовало действовать аккуратно – надо было сделать так, чтобы Виктория поехала в Россию одна, без супруга, принца-консорта Альберта. Дело в том, что между ней и наследником русского престола Александром могла снова вспыхнуть страсть, как это произошло во время его посещения Британии год назад. Сей роман закончился бы грандиозным международным скандалом, после которого можно было бы надолго забыть о нормальных взаимоотношениях между Соединенным королевством и Российской империей. Вероятно, русский царь тоже постарается, чтобы ничего подобного не произошло, и со своей стороны примет надлежащие меры.
Королева, чувствуя скорое приближение родов, рассеянно слушала своего министра. Ей сейчас было не до высокой политики.
– Виконт, – капризно скривив лицо, сказала она, – если вы полагаете, что мне следует ехать в эту ужасную Россию весной, то давайте поговорим обо всем, что касается этого визита, в феврале или даже в марте. Я полностью доверяю вам и потому поручаю лично заняться подготовкой к поездке в Петербург. Пока же оставьте меня в покое. Я помню о своем долге перед страной и моими подданными и, когда придет время, выполню его…
