Я боялась повернуться и уточнить. Всего лишь проверить. Потому что хозяйка, поговорив со мной, только что вошла в свой старинный шкаф. Как в дверь.
Можно было бы посмеяться.
Только когда звонки прекратились, я отмерла и оглянулась.
Наверное, просто недоразумение. Я быстро перезвонила хозяйке квартиры, потому что неотвеченный вызов был именно с ее номера. Звонила она как раз тогда, когда на моих глазах ушла в шкаф, прикрыв за собой дверцу. Без телефона.
По телефону хозяйка сильно сокрушалась, что не может подойти сегодня. Внук попал в аварию, и все платежки отошли глубоко на задний план. Нет, она точно не приходила сегодня.
Собравшись с духом, я выразила приличествующие случаю пожелания скорейшего выздоровления хозяйскому внуку и только сказала: «Шкаф», как в трубке повисла тишина. Я даже подумала – связь прервалась. А потом она каким-то другим голосом уточнила, не имею ли я намерения съехать. Не спросила: «Что за шкаф?»
Я сказала, что нет, все в порядке. Здоровья внуку. Она обрадовалась, но не переспросила: «Так что со шкафом?»
Потом я сидела на диване с телефоном в руке и думала. Входная дверь в квартиру была заперта на оба замка, как я обычно закрываю, когда ухожу на работу. Привычка. Когда я вошла, в прихожей было темно, поэтому я включила свет. И именно поэтому вздрогнула от неожиданности, увидев перед собой хозяйку. Свет в гостиной не включали не из-за деликатности, а просто потому, что в квартиру никто до меня не приходил.
В шкафу, конечно, никого не оказалось. Я раздвигала одежду при помощи кухонного ножа.
Нарния, Нарния.
А если бы шкаф, пока дети были в Нарнии, передвинули, перенесли в другое место? А что, если бы на месте шкафа поставили трюмо? Вернулись ли бы они через зеркало? Увидел бы кто-нибудь, как они стучат с той стороны по стеклу? И нашли бы они вообще выход?
А если бы на этом месте не стояло ничего, что хоть как-то напоминало дверь? Вообще была бы просто голая пустая стена. Они так и застряли бы там. Просто пропали бы. И все.
Я не хотела бы узнать, что прошлые квартиранты съехали не простившись. Оставив свои вещи. Поэтому я не стала ничего уточнять ни у риелтора, ни у хозяев.
Кстати, хозяйка потом перезвонила и сообщила, что все вопросы решились через интернет, так что нет необходимости меня беспокоить.
Квартира мне очень нравится. Удобная, и цена подходящая. Я не собираюсь съезжать в ближайшее время, к тому же коплю на собственное жилье. Я вполне могу потерпеть неудобства в виде неловко стоящего шкафа. И у меня уже выработался рефлекс беречь локти.
Да, я передвинула его ровно на то место, где он стоял, когда я только въехала сюда. И палас положила на место. Мне, правда, пришлось на этот раз попотеть. То ли вмятины на паркете сыграли роль лунок, из которых ножки никак не хотели выезжать, то ли я подрастеряла силы. Надо записаться на фитнес, кстати. Но я все-таки его переставила.
Гости очень восхищаются шкафом. Удивляются, почему я храню вещи в икеевской дребедени, когда есть такое чудо, неподвластное времени и моли. Вру, что хозяева слишком дорожат антикварной вещью и трогать его запрещают.
И никто из гостей не знает, что сплю я не в единственной комнате на удобном раскладном диване, а на кухне. Места там достаточно, чтобы вместилось кресло-кровать.
Возможно, когда-нибудь перемещусь обратно на диван. Но не сейчас. Не в ближайшее время.
Принц_Тюлень:
Жуть. И опять со стеной!
Принц_Тюлень:
Я сплю за шкафом (╯︵╰,)
Принц_Тюлень:
Блин, у меня же кошмар был. Ну, я думаю, что кошмар. Хотелось бы, чтобы так. Какая-то лысая тварь на шкафу.
Принц_Тюлень:
А ты сама, когда ищешь что-то в шкафу, не пугаешься?
4uWi4ka4u печатает…
4uWi4ka4u:
Если бы я не была напугана раньше, то пугалась бы.
* * *
Игрушечник
Он старался не вступать лишний раз в разговоры и был внутренне благодарен тем молчаливым людям, которые обходились скупыми вежливыми репликами. Видно было, что многим неловко, но он не вникал в причину этой неловкости.
Невыносимо было смотреть на расстроенных или заплаканных. Невольно начинаешь домысливать их истории, а это ни к чему, ни к чему…
Меньше знаешь – крепче спишь. Слишком много чужой ненужной жизни, в которую не хочется вникать.
А были и те, кто вываливал на него поток информации – положительной, отрицательной, бессмысленной, цепляющей, мусорной. Хорошо, что профессия научила его абстрагироваться. Вежливо улыбаться. Делать стеклянные глаза.
Ничто так не отбивает желание пооткровенничать, как пустые глаза собеседника. Кукольные.
Он никогда не называл цену, однако платили все. Сначала он дарил, отдавал бесплатно, но потом оказалось, что так нельзя.
Взявшие даром всегда возвращались и расплачивались. Он никогда не намекал, не напоминал. Возвращались сами. Не хотелось знать, что ими двигало.
Все деньги, не считая, складывал в кошелек. Не помнил, на что их потом тратил.
Постоянная свербящая мысль, что он сам на все свои игрушки прав не имеет. Довольно неприятная мысль.
Он просто внезапно, приходя домой, выбирал нужные тряпочки, пуговицы или заворачивал по дороге в магазин, чтобы купить шплинты или стеклянные глаза. Садился и начинал шить без выкройки, на глаз. Постепенно в голове складывался четкий образ, и дело шло веселее. А потом приходил тот, кому предназначалась игрушка.
Иногда шил непрерывно, буквально всегда и везде, даже ночью вставал. А иногда проходили месяцы, и он не притрагивался ни к игле, ни к спицам.
Бывало, что у него что-то не получалось. Халтура, брак. Он в раздражении отшвыривал уже сшитое, потрошил, швырял в корзину обрезки. А потом доставал обратно и дошивал, злясь на себя, негодуя. Забрасывал готовую уродскую поделку в самый дальний угол.
И за этими уродцами все равно приходили.
Какая-то маленькая девочка. Он уже не помнил подробностей (как всегда). То ли дочь знакомых, то ли соседка. Вытащила из корзины жалкое подобие обезьянки, расцеловала. Перекошенная физиономия, страшнюшка, обезьяна-зомби рядом со свежим, светленьким, хорошеньким детским личиком выглядела особенно устрашающе. Мама (кажется, это была все же мама ребенка) недоуменно пожала плечами. Он, конечно, подарил просто так. А потом на телефон пришли деньги. С комментарием: «Спасибо». Не стал вникать.
Среди ночи поднялся, соорудил что-то непонятное. В народном стиле, примитив. Не то ворона, не то коряга, не то старуха. Беспокоила его.
Может, потому что, вопреки привычке или, если хотите, традиции, не вложил в это никакого подобия сердца. Всегда же из красной тряпочки вырезал, чисто символически. Но не теперь. Несколько раз порывался распороть немного по шву и всунуть, но отчего-то не смел.
