– Да ведь я давно сказал вам, что Коломба просватана, любезный Мармань.
– Просто ума не приложу, как вы соглашаетесь на разлуку со своей очаровательной дочкой!
– Да я и не разлучаюсь с нею, – возразил мессер Робер. – Мой зять граф д'Орбек переправится через Сену со всей своей казной и поселится в Большом Нельском замке. Я же часы досуга буду проводить в Малом.
– Мой бедный друг! – проговорил Мармань; качая головой и прикидываясь глубоко озабоченным, он подхватил одной рукой прево под руку, а другой смахнул воображаемую слезу.
– Почему же «бедный»? – спросил мессер Робер. – Черт возьми, какие еще вести вы собираетесь мне сообщить?
– Неужели я первый должен сообщить вам плохую весть?
– Какую же? Да говорите!
– Знаете ли, любезный прево, нужно быть философом в нашей земной юдоли. Существует старая поговорка, которую несчастный род человеческий должен был бы беспрестанно повторять, ибо в ней заключена вся человеческая мудрость.
– Ну, договаривайте же! Какая поговорка?
– Человек предполагает, любезный друг… человек предполагает, а бог располагает.
– Что же предполагаю я и как располагает бог? Ну, говорите же, и делу конец!
– Вы предназначали древний Нельский замок зятю и дочери?
– Разумеется. И, я надеюсь, они поселятся там месяца через три.
– Заблуждаетесь, любезный прево, заблуждаетесь! Нельский замок уже не ваша собственность. Простите, я причиняю вам такое огорчение, но я подумал, что лучше будет, если вы – а я знаю ваш вспыльчивый характер – узнаете эту новость из уст друга, который сообщит вам ее бережно, осторожно, нежели из уст негодяя, который обрадуется вашему несчастью и выложит вам все без околичностей. Увы, друг мой, Большой Нельский замок уже не ваш.
– Да кто же его отнял у меня?
– Его величество.
– Его величество?
– Самолично. Теперь вы хорошо понимаете, что несчастье непоправимо.
– Когда же это произошло?
– Сегодня утром. Если бы меня не задержали дела в Лувре, я уведомил бы вас раньше.
– Вас ввели в обман, Мармань. Это ложный слух, пущенный моими врагами, а вы, ничего не узнав толком, его разглашаете.
– Очень желал бы, чтобы так и было, но, к несчастью, мне никто ничего не говорил, я все слышал собственными ушами.
– Что вы слышали?
– Я слышал, как король самолично приказал отдать Большой Нельский замок другому.
– Кто же это «другой»?
– Проходимец, некий золотых дел мастер, родом из Италии, имя которого, без сомнения, вам знакомо. Это Бенвенуто Челлини, интриган, явившийся из Флоренции два месяца назад. Неизвестно, почему король от него без ума и нынче сам со всеми придворными посетил его во дворце кардинала Феррарского, где этот горе-художник устроил себе мастерскую.
– Скажите, виконт, вы присутствовали при том, как король пожаловал Большой Нельский замок этому проходимцу?
– При-сут-ство-вал, как же! – отвечал Мармань, произнося слова по слогам и медленно, с наслаждением выговаривая их.
– Так, так, – произнес прево. – Что ж, буду поджидать проходимца. Пусть приходит за королевским даром.
– Как, вы намерены оказать сопротивление?
– Разумеется.
– Повелению короля?
– Повелению бога, повелению черта – словом, всем, кто прикажет выгнать меня отсюда!
– Берегитесь, берегитесь, прево! – воскликнул виконт де Мармань. – Я уж не говорю о том, что вы обрекаете себя на немилость. Но помните: Бенвенуто Челлини страшнее, чем вы думаете.
– Да знаете ли вы, кто я, виконт?
– Прежде всего ему покровительствует сам король. Правда, может быть, временно, но все же покровительствует.
– Да знаете ли вы, что я, парижский прево, представляю его величество в Шатле, что я восседаю под балдахином, в мантии с воротником, с саблей на боку, в шляпе с перьями и держу в руке голубой жезл!..
– Далее должен вам сказать, что этот проклятый итальянец охотно вступает в борьбу как равный с принцами, кардиналами и папами.
– Да знаете ли вы, что я располагаю особой печатью, которая придает подлинность актам!
– Говорят, этот проклятый забияка ранит и убивает без разбора всех, кто чинит ему препятствия.
– Разве вам неизвестно, что двадцать четыре стрелка днем и ночью находятся в моем распоряжении?
– Говорят, он, сразившись с отрядом в шестьдесят человек, убил своего недруга-ювелира.
– Вы забываете, что Нельский замок укреплен, что в стенах бойницы, над дверями машикули,
[62]
да вдобавок благодаря городской крепости он с одной стороны неприступен.
– Уверяют, что Бенвенуто знает толк в осаде, как Баярд
[63]
или Антонио де Лейва.
[64]
– Посмотрим.
– Я боюсь за вас…
– А я жду.
– Позвольте, любезный друг, не угодно ли вам выслушать совет?
– Советуйте, только покороче!
– Не тягайтесь с противником, если он сильнее вас!
– Сильнее меня? Вы говорите о дрянном ремесленнике-итальянце? Виконт, вы выводите меня из терпения!
– Клянусь честью, смотрите, как бы вам не раскаяться! Предупреждаю вас, ибо у меня есть на то веские основания.
– Виконт, вы меня бесите!
– Подумайте, на его стороне – король.
– Что ж, а на моей – госпожа д'Этамп!
– Как бы его величество не разгневался за ослушание.
– Я уже не раз поступал так, сударь, и с успехом.
– Да, знаю, в деле пошлин за проезд через Мантский мост. Но…
– Что «но»?..
– Видите ли, рискуешь немногим и порой даже ничем не рискуешь, идя наперекор слабому и доброму королю, зато всем рискуешь, когда вступаешь в борьбу с таким сильным и страшным человеком, как Бенвенуто Челлини.
– Черт возьми! Виконт, вы сведете меня с ума!
– Напротив, я хочу вас надоумить.
– Довольно, виконт, довольно! Каков негодяй! Клянусь, он мне дорого заплатит за те приятные минуты, которые я провел благодаря вашему дружескому участию!
