По свидетельству В.Н. Татищева, орда пошла из окрестностей Рязани на Коломну 1 января. Соответственно, с учетом длительности перехода битва могла произойти 5 числа этого же месяца. Минимум в течение суток после сражения Батый должен был находиться в окрестностях Коломны, чтобы похоронить своего дядю Кулькана и привести в порядок потрепанные войска. Но хану было необходимо срочно вести тумены на Москву и тактический успех под Коломной превратить в успех стратегический. Исходя из того, что битва под Коломной произошла 5 января, а на следующий день Батый должен был проводить в последний путь Кулькана и погибших нукеров, то можно предположить, что орда должна была выступить на Москву 7 января. Получается, что битва монголов с дружиной Коловрата произошла либо 6, либо 7 января. На следующий день после сражения под Коломной или же через день. В этом случае отпущенные Батыем русские воины могли привезти тело своего воеводы в Рязань как раз 11 января.
Другим косвенным подтверждением того, что воевода напал на Батыя на следующий день после победы монголов под Коломной, служит следующая фраза из «Повести о разорении Рязани Батыем»: «И внезапу нападоша на станы Батыевы». Это свидетельствует только об одном – монгольская орда расположилась на отдых. И то, что это произошло после труднейшей битвы с русскими, вполне логично, потому что в дальнейшем до самой Москвы никакие ратные труды нукерам не предстояли. Суздальская земля начиналась сразу за Коломной, и чтобы там оказаться, Батыю надо было только перевести орду через речку Коломенку. Что было более естественно, чем оставаться в окрестностях сожженного города, вокруг которого лежали тысячи мертвых тел русских воинов.
Здесь есть один момент, на который стоит обратить внимание. Если бы дружинники с телом воеводы отправились в Рязань пешком, они бы просто не успели прибыть туда к 11 января. Но если они передвигались на конях, то сделать это было вполне реально. И судя по всему, тем гридням, которые повезли тело Евпатия домой, хан коней дал. Джихангир никогда не мелочился, и если что-то начинал делать, то доводил это до логического конца. Как говорил Емельян Пугачев в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина: «Казнить так казнить, миловать так миловать». Косвенно на то, что по приказу хана дружинникам вернули воинское снаряжение, указывает сообщение Дополненной редакции, где Батый говорит своим людям: «И отдайте им серебро, и платье, и оружие, еже с ними взято на них»
[52]. Трудно сказать что-либо по поводу серебра, но ничего невероятного в том, что вернули коней, нет. В Редакции, распространённой об этих событиях, говорится так: «И призвав царь останок дружины его – даде им тело Ипатиево, и отпусти их с миром во свояси. Они же вземше тело его, искуташа честно, идоша с ним ко граду Рязани» (с. 404). Вряд ли какой из монгольских разъездов, встреченных в пути дружинникам, рискнул бы задерживать людей, которых охраняла воля Батыя.
Интересную информацию сообщает по данному вопросу «Мазуринский летописец». Там четко указывается количество дружинников, отпущенных ханом на волю, – пять. «Батый же похвали Еупатия и повеле отдати тело Еупатиево воином 5-ти человеком, прежде помянутым, и отпусти их с телом Еупатиевым на Рязань» (т. 31, с. 70). Получается, что из всей дружины Коловрата уцелело только пять человек, которые попали в плен во время боя и были допрошены ханом.
Но оговорюсь сразу, это просто моя версия произошедших событий.
Памятник Евпатию Коловрату в Рязани
Скульптор О. Седов. Фото автора
* * *
Разберем некоторые аспекты сражения. О том, что русская атака была неожиданной и вызвала страшную неразбериху во вражеском стане, чётко прописано в «Повести о разорении Рязани Батыем»: «И внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные». Фраза о пьяных и безумных очень точно передаёт ту жуткую панику, которая охватила всю монгольскую ставку, начиная от хана и заканчивая простым нукером. Это в свою очередь свидетельствует о том, что хваленая монгольская разведка дала очередной сбой, а дозоры и караулы проглядели атаку. Произошла она либо ночью, либо перед рассветом, когда часовых сильнее всего клонит в сон.
Другая интересная фраза из текста «Повести» звучит так: «Почудилось татарам, что мертвые восстали». Это можно объяснить тем, что дружина Коловрата сражалась под рязанским стягом. Поэтому можно понять Батыя и его воинов, когда над вражеской ратью они увидели стяг Рязани, от которой оставили «дым и пепел», а население либо пленили, либо вырезали.
Знаменитый поединок рязанского боярина с Хостоврулом прямо указывает на то, что в бой вступила личная гвардия джихангира: «И послал шурича своего Хостоврула на Евпатия, а с ним сильные полки татарские. Хостоврул же похвалился перед царем, обещал привести к царю Евпатия живого. И обступили Евпатия сильные полки татарские, стремясь его взять живым». Именно акцент на том, что полки были «сильные», позволяет предположить, что гвардейцы вступили в бой, когда ситуация стала критической и всё повисло на волоске. Да и ханский шурин бахвалился не просто так, а чувствуя за собой силу. Сам же бой между Коловратом и монгольским багатуром описан так, как будто автор «Повести» расспрашивал очевидца события. Вполне возможно, что немногие ратники, выжившие в этой бойне, впоследствии рассказывали о поединке, и эти рассказы, затем передававшиеся из поколения в поколение, записал рязанский книжник: «И съехался Хостоврул с Евпатием. Евпатий же был исполин силою и рассек Хостоврула на-полы до седла». Именно этот богатырский удар русского воеводы и поверг орду в состояние ступора.
Дальнейший текст «Повести» свидетельствует, во имя чего вся эта атака затевалась: «Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нещадно. И ездил средь полков татарских так храбро и мужественно, что и сам царь устрашился». Вот оно, главное! Фраза «насквозь проезжая» может свидетельствовать только об одном – воевода прорывался к хану через строй монгольских отрядов, которые старались преградить ему дорогу, но успеха не имели. И то, что он храбро и мужественно «ездил средь полков татарских… и сам царь устрашился», прямо свидетельствует о том, что Коловрат едва не прорвался к Батыю, чем насмерть перепугал самого джихангира. Риторическая редакция «Повести» указывает на это конкретно: «Сам же той Евпатий бяше исполин и многих великих силою и любимых Батыем смерти предаде, и в мале самого нечестиваго своима рукама не ял, но множество безсерменскаго воинства убиша» (с. 397). Были у хана основания для паники.
Теперь попробуем разобраться в вопросе, который вызывает набольшие споры: применяли монголы против дружины Коловрата метательные машины – «пороки» – или нет. В «Повести» об этом сказано ясно и недвусмысленно: «И навадиша на него множество пороков, и нача бити по нем ис тмочисленых пороков, и едва убиша его». Под «пороками» русские летописцы подразумевали осадную технику, и поэтому картина становится достаточно ясной. В Редакции распространенной есть интересные дополнения об этом эпизоде битвы: «От страха же и от трепета не можаху битися с ним, и едва некако одолеша его, ибо из большаго оружия убиша его. И расыпаше все воинство его, других же живых поимаша» (с. 404). Здесь подчеркивается, что отряд Коловрата попал под обстрел не простых лучников, а метательных машин, «большаго оружия». И именно этот обстрел привел к тому, что был разбит строй рязанских ратников – «и расыпаше все воинство его».
