О том, насколько серьёзное значение придавал монгольский хан взятию стольного города, говорит тот факт, что при его штурме была задействована вся осадная артиллерия. Это произошло впервые за всё время похода в Северо-Восточную Русь. При разгроме Рязанского княжества её вообще не применяли, а во время осады Москвы лишь частично. Гибель дружины Коловрата стоит особняком. Подробное описание обстрела монголами Владимира-Суздальского из метательных машин есть в Никоновском летописном своде: «И начяша бити пороки по граду и внутри града, и сыпашася камение велие издалеча божиим попущением, яко дождь внутрь града, и множество бе людей мертвых во граде, и бысть страх и трепет велий на всех» (т. 10, с. 108). Дальше летопись рассказывает о последствиях этой ужасной бомбардировки: «И выбиша стену у Златых врат, такоже и от Лыбеди у Орининых врат, и у Медяных, такоке и от Клязмы у Воложьских врат, и прочее весь град разбита, и внутрь камениш насыпаша, и тако вънидоша по примету во град от Златых врат, такоже, и от Лыбеди и во Оринины врата и в Медяныя, такоже и от Клязмы в Воложскиа, и прочее отовсюду весь град разбивше внидоша в онь яко демони» (т. 10, с. 108).
Военачальники Батыя продумали штурм до последних мелочей, и даже дерево, предназначенное для того, чтобы заваливать ров, распорядились полить водой. Об этом нам сообщает Тверская летопись: «Наметавше в ров сырого леса, и тако по примету внидоша в град» (т. 15, с. 369).
Метательные машины не только рушили стены и башни, с их помощью город был подожжён и превратился в огромный костёр. В зажигательных снарядах монголы недостатка не испытывали, и дело даже не в том, что изрядное количество нефти и зажигательных смесей они таскали за собой в обозе. Практические навыки степных дикарей, согласно свидетельству Плано Карпини, помогли решить проблему очень просто: «…они обычно берут иногда жир людей, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома, и везде, где огонь попадает на этот жир, он горит, так сказать, неугасимо» (с. 53). С точки зрения русского человека – жутко, с точки зрения монгола – практично. Косвенным подтверждением бушующего в стольном Владимире пожара стала любопытная находка. Во время археологических раскопок в 2008 году на территории бывшего «города Мономаха» в подвале сгоревшего дома было найдено 200 кг частично расплавившегося янтаря. Поскольку за ним никто не вернулся и янтарь сохранился до наших дней, скорее всего, хозяин дома погиб. Немаловажное значение имеет и тот факт, что большой пожар, бушевавший на этом месте, уничтожил соседние постройки. И есть очень большая вероятность того, что произошло это в феврале 1238 года во время штурма города ордой Батыя.
Можно констатировать, что вторым фактором, обеспечившим победу Батыя в битве за столицу Северо-Восточной Руси, было колоссальное превосходство в осадной артиллерии. Противопоставить ему защитники ничего не могли.
Главная линия обороны была прорвана, когда метательные машины сделали в городских укреплениях многочисленные проломы и бреши, а затем обрушили стену на значительном участке у церкви Спаса. Здесь и произошел прорыв: «От Золотых ворот у святаго Спаса внидоша по примету черес город» (Лаврентьевская летопись, т. 1, с. 440). Это конкретное указание летописца позволяет с достаточной точностью установить место большого пролома, через который монголы прорвались на улицы города. Если встать на земляной вал между Золотыми воротами и водонапорной башней, то церковь Спаса как раз и окажется между этими двумя достопримечательностями. Белокаменный храм был возведён в 1164 году Андреем Боголюбским на территории княжеского двора, но до наших дней от него уцелели лишь фундаменты и частично нижние ряды кладки стен. Существующая Спасская церковь была построена в конце XVIII века на месте и фундаменте древнего храма. И хотя строители стремились сохранить прежний облик сооружения, в его архитектуре явно присутствуют черты барокко XVIII века.
Остальные места яростных боёв, где монголы прорвали оборону, также можно идентифицировать достаточно точно: «С севера от Лыбеди подошли к Ирининым воротам и к Медным, а от Клязьмы подступили к Волжским воротам и так вскоре взяли Новый город» (Из Лаврентьевской летописи). Данную информацию подтверждают и другие летописи: «Так от Лыбеди вошли они в Иринины ворота, а от Клязьмы в Медные и Волжские ворота, и так взяли город и подожгли его» (Из Тверской летописи). Из этого следует, что главный удар наносился по укреплениям Нового города, поскольку со стороны поля отсутствовали естественные препятствия для проведения штурма. На остальных направлениях, например в районе Серебряных ворот, атаки монголов носили отвлекающий и вспомогательный характер. Летописные известия помогают точно восстановить и хронологическую картину событий. Сообщение Никоновского летописного свода о том, что монголы «взяша новый град до обеда» (т. 10, с. 108), чётко указывает время, когда рухнула главная линия обороны, степняки овладели Новым городом и подошли к укреплениям города Мономаха. Об этом свидетельствуют и другие летописи, в частности, Московский летописный свод конца XV века: «И тако взяша град вскоре Новыи до обеда и запалиша огнем» (т. 25, с. 128). О том, что в городе Мономаха происходила какая-либо борьба, информация отсутствует, за исключением свидетельства В.Н. Татищева: «Но татары, вскоре взяв средний град, поскольку не был укреплен и оборонять было уже некому, многих тут побили и пленили» (с. 729).
Все без исключения летописцы уделили внимание заключительному аккорду владимирской трагедии – гибели великокняжеской семьи в Успенском соборе. Согласно информации В.Н. Татищева, после того как монголы ворвались в город Мономаха, они сразу начали искать семью Георгия Всеволодовича: «И уведав, что они в церкви заперлись, придя, немедленно двери выломили и, которые противились, тех побили. И войдя в оную, видя княгинь на полатях церковных, говорили им, чтоб сошли все, но они не послушались и стали камни бросать. Тогда татары, озлобясь, нанесли дров множество и зажгли в церкви» (с. 729). Не менее важные сведения сообщает и Никоновский летописный свод: «Татарове же выбиша двери церковныа, и, елици беша в церкви и противишася, избиша их. И начяша пытати их о князех и о княгинях, и уведеша, яко на полатех суть, и начяша лстивно глаголати к ним, да снидут вси с полат; они же не послушаша их. Татарове же много древня наволочиша в церковь и около церкви зажгоша» (с. 109).
Монголы атаковали храм одновременно и с разных сторон. Выстоять против такой атаки у укрывшихся в Соборной церкви гридней не было никаких шансов. Поэтому княгиня Агафья с семьей укрылись на церковных хорах, которые Василий Никитич и составители Никоновского свода называют «полати». Когда я был в Успенском соборе города Владимира, то поинтересовался, как раньше люди попадали на хоры. Ответ получил достаточно неожиданный – по приставным лестницам. Вот что сообщает по данной теме Н.Н. Воронин: «Вопрос о ходе на хоры остается и в данном случае открытым. Площадки хор сейчас упираются в стены галерей… Где была лестничная башня или лестница на хоры, – мы не знаем. Можно, конечно, предполагать, что внутри галерей (например, в их угловых частях) были устроены деревянные лестницы на хоры, однако здесь помещаются боковые порталы, оставляющие очень мало места для сооружения лестниц. От XVIII в. дошло указание о “лесницах, что ходят вверх под церковную кровлю”, но где и какими они были, – неизвестно. Впредь до капитальных архитектурно-археологических исследований, всякие гипотезы о “закладенных изнутри потаенных лестницах” останутся праздными домыслами»
[64].
