Урсулит взвалил товарища на загривок и прыжками понесся обратно в лагерь. За ним потянулись и остальные контракторы, прикрывая отход.
Гарин выпустил из виду тот момент, когда рядом появился До Синг. Тактик-оператор кружил вокруг топающего и пыхтящего отряда контракторов, разносил тварей из карабина и рубил их тонкими лезвиями, появляющимися из рукавов скафандра. Земля под ним заходила ходуном, разошлась в стороны, открывая глубокий зев неведомого подземного чудовища. До Синг отпрыгнул, а Гарин с Тихомиром не упустили момент, забросив внутрь по последней гранате.
Возле медблока их встретил Си Илат, бесцеремонно растолкал контракторов и залил культю Рэнта быстросохнущим медицинским гелем. Раненого контрактора положили возле покосившегося коммуникатора, над которым словно часовой застыл Мельников. Он больше не ругался на Гарина, просто медленно осматривался, опустив ствол винтовки.
– Эх, так и не попробовал мандарины, – тихо произнес Глебович. – Жалко.
От защиты лагеря ничего не осталось. У всего тяжелого оружия кончился боезапас, счетчики зарядов в автоматах тревожно перевалился за желтый сектор. А твари, пусть уже и не так рьяно, но ползут, ползут по телам мертвых сородичей.
– Похоже, все, – выдохнул Рэй. – Конец истории.
– Одучи был рад воевать рядом, – урсулит выпрямился во весь свой немалый рост, сжимая кулаки.
Глебович похлопал товарища по спине.
Жалко парней. Но все действительно закончится здесь. И закончится быстро.
– Включить соответствующую моменту лирическую композицию? – поинтересовался модулятор.
– Черта с два!
Юрий совсем не чувствовал, что все кончено. Наверное, это самообман, нежелание принимать данность – но он просто напросто отказывался считать себя приговоренным. Он словно боялся, что с принятием неизбежности скорой смерти, та действительно настигнет его.
Нет, его слишком часто загоняли в угол. И единственное, что он знал наверняка, так это то, что в такие моменты нужно биться до последнего. Биться и верить, что в живых останешься именно ты, а не твой враг.
– А ну собрались! – рявкнул он, прохаживаясь перед командой. – Приказа умирать не было! Выдвигаемся к гроту! Приготовиться к рукопашной!
– Рэй-сержант…
– Да, майор! – с вызовом откликнулся Гарин, чувствуя, что подкатившаяся ярость выплескивается наружу.
– Жаль, что мы не познакомились раньше, – Мельников кивнул. – Я пойду первым, держитесь за мной.
– Раненых нужно…
Лейтенанту Си Илату не дали договорить, его перебил истошный вопль контуженного десантника, переходящий в истеричный вой. Солдат в грязном скафандре бросил оружие и, обхватив голову руками, бросился бежать прочь.
Все, и Гарин в том числе, оглянулись.
Через пустыню, медленно переставляя слоновьи ноги, к ним двигалось огромное, закрывающее половину неба существо. Под ним, словно верные собачки, бежали странной, изломанной походкой человеческие фигурки.
Фигурки в боевых скафандрах Империи и Содружества.
– Господи, да что это вообще такое? – окаменевшим голосом выдавил Одегард.
– Теперь музыка будет уместна? – словно издеваясь, спросил модулятор.
Неожиданно атакующие людей твари взорвались шумными огненными букетами. Сверху, разгоняя в стороны пыль и мусор, рухнуло что-то угловатое, разгоняя тьму двумя мощными прожекторами. Из распахнутого зева транспортного люка выступила тонкая фигура в летном скафандре, в наушниках изумленных бойцов прозвучало:
– Мы за вами! Быстрее, сюда!
И добавил:
– Добро пожаловать на борт катера корвета «Полынь».
Глава 2. Женя
Девушка больше не пыталась брыкаться и кричать, лишь судорожно всхлипывала, втягивая воздух сквозь онемевшую гортань. Даже когда он залез к ней под юбку, подцепил пальцем шелковистые трусики и с силой потянул вниз, лишь мелко задрожала, заскулила точно испуганный щенок. Без труда разомкнув ее слабо сопротивляющиеся колени, Ирби навалился на девушку сверху и принялся за дело.
– Нужно было соглашаться по-хорошему, – жарко выдохнул он.
Звуковой модулятор услужливо заменил его голос голосом Джерома Доланго, кандидата в сенаторы от объединенных колоний Полости Глизе и двойной туманности Атласа.
Девушку звали Уви Юхани и когда Ирби ввел в нее имитатор человеческого полового члена она лишь беззвучно, обреченно разрыдалась.
Джером Доланго, в чьем облике Ирби насиловал девушку, был грубоватым и заносчивым уроженцем далекой промышленной колонии, бесцеремонно ворвавшимся в мир политической элиты Империи. Прямолинейный, словно старательский бур, простой и эмоциональный, Доланго легко нашел общий язык с работягами и аграриями. И быть ему сенатором, если бы не одно «но» – на это же место претендовал и Валентин Аладьев. Доланго предложили взять самоотвод. Получили насмешливый, издевательский отказ. Тогда в игру вступил Ирби.
– Ты запомнишь, как отказывать Джерому Доланго, – прошипел в лицо девушки Ирби, слыша разносящийся по маленькой кабине лифта голос политика.
Как профессионал, Ирби всегда старался избегать радикальных способов решения проблем. Но, как профессионал, он знал когда и как эти способы нужно применять.
«Мягкие» меры воздействия должного эффекта не принесли. Не помогли ни уговоры, ни подкуп, ни угрозы. На всё Доланго отвечал в свойственной ему жесткой и заносчивой манере, превращая любые переговоры в театр одного актера.
И именно поэтому сейчас человек, похожий на Джерома Доланго, насиловал единственную дочь заместителя Министра планетарной обороны.
Аймо Юхани бесконечно любил свою дочь, девушку славную и добрую. К своим двадцати трем годам Уви не превратилась в избалованного отпрыска влиятельного родителя, отличалась самостоятельностью и рассудительностью. Сама выучилась на пространственного архитектора, сама устроилась в контору по производству орбитальных теплиц. Была частым гостем на всевозможных благотворительных акциях, собирала средства для помощи нуждающимся колониям.
Именно на одном из благотворительных вечеров Ирби и устроил знакомство Уви и Доланго.
Ирби прекрасно умел читать людей. Он сразу понял, что Уви – «желанный образ» для Джерома. Девушка внешностью напоминала мать Доланго, движениями и манерами походила на женщин, с которыми тот предпочитал проводить время, и была в том возрасте, в котором у Джерома случилась самая бурная романтическая история. Эта информация стоила недели плотной работы с биографией кандидата в сенаторы, хороших взносов нужным людям, а также умений Ирби по выявлению тончайших психологических маркеров. Сложная задача для обычного оперативного агента.
Но Ирби Юст Кааб был не просто агентом, он был одним из лучших в своем деле.
Когда пришла пора действовать, Ирби сделал все как надо. Несколько капель нужных феромонов на платье Уви, «случайная» встреча возле столика для фуршета, вовремя подкинутая фраза для общего разговора – за свою почти столетнюю практику Ирби хорошо поднаторел в подобных вещах. Закономерный результат его влияния – Доланго заметил Уви, заинтересовался, у него возникло влечение, переросшее во вполне конкретное желание.
