Радиане использовали весь свой опыт и ресурсы многолетнего тайного противоборства с Империей. Различными путями внедрили своих людей в обслугу станции, в том числе и в службу безопасности. По частям, по деталькам занесли оружие. Разработали и подкупили одного жадного капитана полицейского патрульного катера. Придумали и создали мощную бомбу в виде импланта ноги.
Однако, как часто и случается, ближе к событию все изменилось. Во время подготовки к праздничной церемонии стало известно, что всех сотрудников-аджаев сняли с работ на главных площадках и в самом концертном зале. Из-за военного положения агенты госбезопасности, прибывшие для усиления охраны, оказались экипированы не легким стрелковым оружием, а мобильными комплексами скрытой обороны «Бастион», гражданским вариантом костюмов тактик-операторов с интеллектуальными системами наведения и огня. Радиане могли противопоставить им лишь скорострельные, но легкие пистолеты-пулеметы из бхутского «стального» дерева. Но самым серьезным ударом по плану стала установка систем идентификации сознания во всех зонах прибытия гостей. Это исключало участие Ирби в качестве носителя «заряженного» импланта, его бы заметили еще в шлюзе. Самым обидным было то, что они длительное время обхаживали одного журналиста, в чьей «оболочке» предстояло работать рхейцу, а другой подходящей кандидатуры на тот момент не было.
Руководи операцией Ирби, он бы не стал рисковать. Но радиане были настроены решительно, им очень хотелось напомнить о себе именно в этот день. Куб также настаивал на полной поддержке повстанцев – дела на фронтах шли не совсем так, как хотелось бы, и отвлечение части имперских вооруженных сил на внутреннего противника не помешало бы.
Мысленно выругавшись, Ирби взялся за дело. С оружием и людьми он помочь уже не мог, но вот по поводу живой «бомбы» к нему пришла одна идея.
– Ну-ка, дай-ка, – Урфина протянула холеный палец с длинным ногтем и парой пасов изменила тон виртуального макияжа Ирби. – Вот так лучше, насыщеннее. Не будешь выглядеть из зала бледной поганкой.
– Спасибо, – Ирби поправил прическу, критически осматривая себя в зеркале, пробежался ладонями по фигуре, расправляя платье. – Все, пора бежать, иначе Толмунд от злости все свои синтетические волосы вырвет.
Они с Урфиной рассмеялись и поспешили на выход. Ирби ощутил болезненную резь в правом боку, но стерпел, лишь на миг поморщившись.
Закулисье главной сцены самого крупного зала «Семаргла» казалось оживленной, наполненной разноцветной энергией ярмаркой. Готовились к выступлению танцевальные коллективы, подтаскивали дорогую аппаратуру визуальные демонстраторы, тренировались гимнасты на антигравитационных поясах. Некоторые певцы распевались в многочисленных звукоизолирующих капсулах, но кто-то пробовал силу голоса прямо в общей гримерке. В отдалении делали последнее приготовление робо-укротители, настраивая своих огромных кибернетических монстров, рядом что-то выгружали из очередного прибывшего шаттла. Особняком располагались яркие и кричащие «вагончики» известных исполнителей, у которых все было индивидуальным.
– Смотри, Алан Аланнэс! – Урфина дернула Ирби за руку, бесцеремонно тыкая пальцем куда-то в толпу.
– Кто-нибудь видел мои туфли? – раздалось рядом нервное и капризное.
– Сколько раз я должен говорить – вот эти боксы, с серой полосой, тащи в зону «восемь»! – это уже с другой стороны, грозно и деловито.
– «Кхэма» – на подиум, – раздался сразу над всеми мощный, спокойный голос. – Приготовиться «Весперской Долине».
У группы танцоров в безразмерных полупрозрачных балахонах яркий цвет наручных браслетов сменился с желтого на зеленый и они поспешили к большой серебристой платформе, которая увезла их за второй ряд кулис.
У Ирби, как и у других певцов хора, браслеты поменяли цвет с красного на желтый.
– Всем приготовиться! – дирижер Толмунд даже привстал на цыпочки, чтобы разглядеть своих подопечных. – Где Олдан?
– Я тут! – махнул рукой крупный певец с шикарными завитыми усами.
– Никуда не уходи! – пригрозил ему дирижер. – А то будет как в прошлый раз!
– Не уйду, – прогудел Олдан.
– Ух, как же я волнуюсь! – возбужденно прошептала рядом Урфина, нервно потирая ладони.
«Хор Весперской Долины» раньше никогда не выступал на концертах такого уровня. Обычный региональный ансамбль, детище венерианской планетарной филармонии, в котором пели артисты из трех разных колоний. Некоторые и вовсе жили на орбитальных станциях, прилетая лишь на репетиции и гастроли. И надо было такому случиться, их услышал Дмитрий Попов, один из Квинта, прибывший для представления нового губернатора. В тот день бледный от осознания собственного безрассудства Толмунд прямо со сцены попросил, чтобы его хор выступил перед Императором. Попов со смехом пообещал что-нибудь придумать.
Конечно, никто не воспринял ситуацию всерьез, но когда спустя полгода «Долину» пригласили принять участие в концерте на «Семаргле» об этом раструбили все местные таблоиды.
Так о них узнал и Ирби. Он без труда нашел сведения об артистах, выявил Эмбри, единственную участницу хора со станции «Венера Кристалл». Остальное было делом техники.
– Сейчас наша очередь! – жарко выдохнула в ухо Урфина, показывая на всплывающую из-под пола платформу.
И действительно – бесполый голос невидимого распорядителя призвал «Долину» пройти на исходную, цвет браслетов сменился на зеленый. Нервно возопил дирижер, махая руками и указывая пальцем. Артисты, толкаясь и переговариваясь, пошли к своим местам.
Платформа уже была подготовлена под пожелания хора – ступени для задних рядов, дорожка звукового усилителя для солиста, дирижерское место, россыпь визуальных модуляторов по краю.
Хор занял свое место и в напряженном молчании застыл, поедая глазами вытянувшегося на своем месте Толмунда. Секунду спустя платформу накрыл силовой защитный колпак, и она плавно понесла исполнителей на сцену.
Традиционно концерт продолжался более шести часов, представления проходили одновременно на нескольких площадках и со сменой залов после антрактов. Из-за большого количества исполнителей госбезопасность начала их проверять еще за месяц до мероприятия, на самой станции ограничиваясь стандартной процедурой.
В которую уже не входила проверка на идентификацию личности.
Этим и решил воспользоваться Ирби, заодно увеличив количество взрывчатки.
И вот теперь он находился в пышном теле Эмбри, из которой удалили половину внутренних органов и засунули внутрь синтетическую взрывчатку.
Платформа проскользнула на одну из затемненных сцен, опустилась в центре. В воздухе появились мерцающие цифры обратного отсчета.
Толмунд что-то затараторил, пытаясь донести последние пожелания.
Ирби старался глубоко дышать носом, борясь с подступившей слабостью и тошнотой – медикаменты прекращали свое действие.
Таймер приблизился к нулю и исчез, свет стал интенсивнее. Хор в едином порыве затаил дыхание, выпятив грудь. Бордовый занавес качнулся и разошелся в стороны.
