Знаки различия матросов размещались на погонах при бушлате, шинели и мундире. На рубахах погон не носили. Вместо этого унтер-офицеры нашивали или привязывали шнурком через специальные дырочки у плечевого шва узкую суконную полоску, на которую нашивались «лычки». При этом суконное основание не выступало за пределы «лычек». Матросы 1-й и 2-й статей вообще не имели знаков различия на рубахах. В других странах знаки различия матросов располагались не на плечах, а лишь на рукавах рубах и бушлатов.
Поскольку флот в вопросах снабжения был приравнен к гвардии, матросы получали обмундирование, стоившее примерно в 1,5 раза дороже, чем у армейских солдат, а в Гвардейском экипаже – более чем в 2 раза дороже.
Офицерский мундир кардинально отличался от матросского. С 1907 г. офицеры на кораблях носили синий китель со стоячим воротником и черные брюки. Во время Первой мировой войны этот комплект стал практически единственной одеждой офицеров флота. Он же перешел и в Красный флот. Китель был введен по примеру японского и американского флотов. В Гвардейском экипаже полагался также китель защитного цвета для совместных маневров с гвардейскими сухопутными частями. Летом (особенно на Черном и Каспийском морях) носили белые полотняные кители как с черными, так и с белыми брюками.
Офицеры могли носить черный двубортный сюртук «гражданского покроя» – пиджачного покроя, с белым или черным жилетом, белой рубашкой и галстуком. Этот комплект был основной повседневной формой до 1907 г., а после введения синего кителя его носили исключительно на берегу. Аналогичные сюртуки, постепенно укорачивавшиеся и превращавшиеся в тужурки, оставались основной корабельной формой офицеров крупнейших флотов – британского и германского – в течение всей Первой мировой войны.
Русским морским офицерам полагался также парадный мундир со стоячим воротником, с золотым шитьем на воротнике и обшлагах в виде якоря, обвитого канатом. В особо торжественных случаях при мундире полагалось носить не фуражку, а треугольную шляпу. Заметим, что в некоторых флотах, например в британском, в качестве парадной формы перед Первой мировой войной сохранялся мундир фрачного покроя, ушедший в прошлое в России еще в 1855 г.
Эполеты надевали лишь в торжественных случаях, основным знаком различия служили погоны. В большинстве иностранных государств офицеры тоже носили эполеты при парадной форме, а при повседневной их снимали, и чины различались лишь по нарукавным галунам. Только в русском и немецком флотах при повседневной форме офицеры носили погоны характерного для каждой из стран вида – в России в виде плоских пластин, а в Германии в виде витых шнуров. Кстати, возможно, именно в этом состоит причина особо острой ненависти русских революционных матросов к погонам: во время заграничных плаваний бросалось в глаза, что иностранные морские офицеры погон не носят, следовательно, погоны могли восприниматься как характерная черта российского деспотизма.
Перед мировой войной была введена спортивная форма в шести вариантах – для занятий фехтованием, теннисом, гимнастикой, атлетикой (и греблей), лыжным и яхтенным спортом. Предполагалось, что у офицеров на груди будет вышит гербовый орел, а у нижних чинов нашит трехцветный национальный флаг.
Кроме того, в 1916 г. была впервые введена рабочая форма для морских офицеров из такой же светло-серой парусины, что и рабочие робы матросов, но покроя гимнастерки со стоячим воротником. Чтобы избежать ношения поясного ремня, офицерская рабочая рубаха имела резинку на талии. Эта форма также не получила распространения и была забыта вскоре после революции.
Уже в апреле 1917 г. военный и морской министр Александр Иванович Гучков (1862–1936) – первый штатский, занимавший этот пост в истории России, – отменил погоны на флоте, пока матросы не сделали это самовольно. Явочным порядком погоны были отменены и в армейских частях, размещенных в Кронштадте. После отмены погон для офицеров были введены нарукавные нашивки. Новая система была создана, что называется, «на коленке» и претерпела изменения еще до конца мая 1917 г., после этого она не менялась уже до окончания войны. Введенная система нашивок была оригинальной, в то время как многие страны, не исключая Германию, копировали британскую. В Советской России морские офицеры носили нарукавные нашивки до издания декрета об уравнении всех военнослужащих в правах в конце 1917 г. В начале Гражданской войны нашивки возродились в белых военно-морских формированиях Сибири, а в декабре 1918 г. Колчак на подконтрольной ему территории восстановил погоны для моряков. В Советской России флотские знаки различия (нарукавные нашивки) были восстановлены в конце 1921 г.
В современных Вооруженных силах России есть единое понятие «воинское звание», которое охватывает ранги всех категорий военнослужащих. В дореволюционное время существовало четкое деление на «чины» (табл. 4), входившие в «Табель о рангах», и «звания» (табл. 5), не входившие в нее. Вообще, условия службы офицеров и «нижних чинов» в то время различались значительно сильнее, чем сейчас, а граница между офицерами и матросами была практически непроходимой. Если матросы были сравнительно однородной группой – подавляющее большинство из них попало на службу по призыву и лишь несколько процентов составляли сверхсрочники, то офицеры делились на несколько «корпусов», значительно отличавшихся друг от друга как происхождением, так и фактическим статусом.
Все звания нижних чинов-специалистов имели наращения – например, авиационный старшина, машинный унтер-офицер 1-й статьи, дальномерный унтер-офицер 2-й статьи. Специалисты именовались по своей специальности – например, старший гальванер, комендор, рулевой, кочегар, минный машинист и т. д.
Таблица 4. Офицерские чины Первой мировой войны
Таблица 5. Звания нижних чинов Первой мировой войны
Наибольшими привилегиями обладали строевые офицеры, которые командовали кораблями и эскадрами. Единственным учебным заведением, готовившим их, был Морской корпус в Санкт-Петербурге, получивший перед войной почетное шефство наследника цесаревича Алексея. Для поступления в Морской корпус недостаточно было иметь хорошее здоровье и знания, существовал также сословный ценз. В начале века жестким требованием было потомственное дворянство всех абитуриентов, причем дети морских офицеров имели значительное преимущество. С 1907 г. ценз был понижен – теперь стали принимать детей всех офицеров армии и флота, детей чиновников (не ниже VIII класса), детей лиц с высшим образованием, детей священников (но не дьяконов). Оставалось требование христианского вероисповедания – мусульман принимали лишь с персонального разрешения царя, представителей других исповеданий не принимали. Таким образом, если до понижения ценза поступить в Морской корпус могли представители менее чем 1 % населения, то после его понижения право на это получили 3–4 % российских подданных. Одного этого факта достаточно, чтобы показать крайне элитарный характер этого учебного заведения. Особенностью Морского корпуса было то, что он объединял собственно кадетский корпус и военное училище, поэтому общий срок обучения был 6 лет.
