— Подумай о тексте, который надо ввести, — учила Артурова, — нетчип считает с мозга нужные импульсы и преобразует их в текст.
Когда-то Ливадова пыталась освоить программирование. Затея окончилась полным провалом, однако ж кое-что запомнилось.
«Привет, мир!»
— Получилось! — Женька едва не захлопала в ладоши.
Яна тоже светилась от удовольствия. Данный экземпляр, эта одичалая, схватывает все на лету. Не то что предыдущие объекты, с которыми довелось поработать Артуровой. Все три прежних варианта оказались провальными, а тут и показания в норме, и дикарка быстро усваивает управление нетчипом.
— Возьми, — Яна протянула Ливадовой черный прямоугольник. — Это просто экран. Кусок стеклопластика, в котором нет никакой электроники.
Женька взяла предмет, который очень напоминал планшеты из её времени. Ничем не отличить.
— Иногда, — говорила помощница профессора Мартынова, — работать с инфорпроекцией неудобно. Особенно когда требуются тактильные ощущения. Ты меня понимаешь?
— Да. Это когда нужны прикосновения.
— Верно. Переведи проекцию на экран.
В этой раз вопроса, как это сделать, не потребовалось. Получилось само, по мановению мысли. С ума сойти! Висевшая в воздухе проекция исчезла, а экран ожил. Превратился в настоящий планшет с буквами-клавишами и полем для текста.
— На самом деле, все что мы видим на экране, также создано нашим головным мозгом. Однако это работает! Набери что-нибудь новое, только теперь нажимай на символы.
О! В этом-то Женька мастер!
— Мама мыла раму.
Ливадова хихикнула.
— Хм, оказывается, ничего не изменилось! — Яна рассмеялась. Хохотала она громко и заразительно, и Женька полностью поддалась веселью, тоже рассмеявшись.
Дикарка и аспирантка не заметили появление Мартынова. Профессор был сер лицом и зол. Глаза стреляли по сторонам и с нарочитым неодобрением глядели то на аспирантку, то на одичалую. Смех мигом оборвался.
— Я только что из Красноярска. Вернулся с людьми Воронцова. Ты, — Мартынов указал на Ливадову, — немедленно вылетаешь в столицу. Сделка оформлена.
Игорь Иванович крутнулся на каблуках, намереваясь покинуть оранжерею. Однако прежде, чем удалиться, добавил, глядя на носки собственных лакированных ботинок:
— Артурова тоже летит. Ты просила остаться, да возразить сыну президента я не смог. Повторюсь, ты летишь… Сугубо добровольно.
Глава 8. Миссионер
— Мое имя Артур.
Задняя левая дверь джипа открылась, явив улыбающегося человека в гангстерской шляпе поверх банданы. Андрей прозвал его Рамиресом, и этот упырь — его новый хозяин. Конечно, на монстра слегка щуплый невысокий тип не очень походил, но как иначе относиться к тому, кто купил его на невольничьем рынке и поместил в скотовозку?
От лагеря работорговцев ехали недолго, вряд ли больше часа. Машина двигалась бесшумно, как броневики похитителей Андрея с Женьки, и почти не трясло. Когда джип остановился, Ливадов понял, что весь путь проспал. Андрей потянулся, зевнул и поежился. Холодно, блин. Не очень-то располагаться на голом металле.
Андрей вытянул затекшие ноги. Подумалось вдруг, что джип со звёздно-полосатым флагом и белым крестом на дверях притормозил ряди него, поэтому не удивился, когда открылась задняя дверь. Озадачил лишь сам разговор. С чего это Рамирес начал с представления?
— Артур Джонс, — продолжил хозяин Ливадова. — Вылезай.
Человек в шляпе скрылся из виду. Андрей со злостью посмотрел туда, где он только что стоял. Сейчас все раздражает. Ливадов ругнулся, и, прикоснувшись к ошейнику, выпрыгнул из машины. Глупо перечить Рамиресу по пустякам…. Рамирес… Сука, надо забывать это имя.
Скрестив руки на груди, Артур Джонс стоял в пяти или шести шагах и наблюдал за своим приобретением. Разгрузку он снял, но, кажется, с банданой и шляпой не расстаётся и во сне. Артур ободряюще улыбнулся.
Джип замер на опушке большой рощи из редко растущих берез, осин и каких-то кустарников; а, может, то был лес: краев зеленого массива, вдоль которого бежала чуть заметная в траве грунтовая дорога, не видать. Наверно, все-таки лес, потому что по другую сторону дороги, куда ни кинь взгляд, простирается степь с многочисленными рощами и рощицами. Солнце хорошо грело, и почти обнаженный Андрей быстро согрелся; снаружи было теплей, чем в автомобиле
Кроме примятой колесами травы, джипа и четырех человек, что он привез, более ничего не напоминало о существовании на планете людей. Первозданный пейзаж.
Артур Джонс чуть склонил голову на бок и продолжал следить за озирающимся Ливадовым. В десяти шагах от него высокий тип с русой бородой устраивался на раскладной стульчик. Как у рыбаков! В руках белобрысый держал нечто, что очень напоминало планшет, а в метре от его головы бесшумно висел дрон. Круглый, размером с коробку от торта, и двумя объективами.
— Камера что ли, — буркнул под нос Ливадов.
Джонс и белобрысый были налегке, из оружия только то, что висит на поясе: у Артура две кобуры, у высокого типа пистолет и нож. Зато негр, что застыл в тридцати метрах от джипа, вооружился настоящим пулеметом с патронной лентой и зачем-то нацепил на себя шлем с полумаской на лице, закрывавшей верхнюю часть его физиономии. Чернокожий чуть крутил башкой и был очень крутым на вид, еще и снял с себя верхнюю часть комка, оставшись в чёрной майке-безрукавке. Бицепсы что надо, и вообще негр внушает.
Ливадов усмехнулся — толку от такого охранника мало, коль маячит на самом виду. Снять его первым, и никакой пулемёт не поможет.
Джонс негромко свистнул, привлекая к себе внимание Андрея.
— Action! — вдруг громко произнес Рамирес, как только Ливадов покосился на его шляпу.
Дрон мгновенно подлетел ближе и замер в трех шагах от заговорившего. Точно камера! А белобрысый, вон, управляет ей: уткнулся в планшет и что-то тыкает там.
— Привет! — обернувшись к дрону и растянувшись в широкой американской улыбке, Рамирес приветствовал невидимых зрителей приподнятым головным убором. — Это я, Артур Джонс, и очередная серия видеодевника. Сегодня необычный выпуск, и вы, конечно же, обратили внимание, что я разговариваю не на английском.
Андрей заметил, что Джонс состроил многозначительную рожу. В какой цирк, блин, повезло попасть? Мало очутиться то ли в будущем, то ли в параллельном мире, угодить в рабство, да еще нарвался на блоггера, мать его.
— Вы слышите меня в переводе, а говорю я по-русски. Да, да, не ослышались! Когда-то… Помните был период потепления с русскими восемь лет назад? Намечалось открытие границ, обмен делегациями. Тогда Белый крест даже готовился основать миссию в Красноярске, и я, как один из тех, кто должен был нести слово Божие в Красный сектор, выучил русский язык.
