Все они разместились у дальней стены — прямо на полу, потому что лавки убрали; и у каждого на горле примитивный железный ошейник, соединенный со стеной за спиной железной цепью.
Ржавая металлическая пластина на шее, а не напичканный электроникой обруч, чьи мучительные импульсы едва не убили Андрея. Джонс тогда с нескрываемым удовольствием отплачивал русскому за ранение и пережитые страхи. Правда, ни препараты, ни старания военных медиков, не смогли полностью заштопать его ранения. Рамирес изрядно хромал и ступал через боль. Ему требовалось серьезная реабилитация в хорошем и дорогом медицинском стационаре. Это радовало. Ливадов утешался мстительным злорадством: американцу от него неплохо досталось
Кто-то из одичалых указал на заплывший глаз Ливадова, чем вызвал дружный хохот. Это от них перло. Андрей не смог сдержатся и поморщился. Дикари сидели в собственных испражнениях: то ли так давно здесь, что устали терпеть, то ли им было совершенно наплевать, что ходят прямо под себя. А, может, это был вызов.
Впрочем, если это и была демонстрация протеста, то вызвать могла только омерзение. Глядя на них, не сильно-то и отличавшихся от животных, против воли превратишься в расиста. Смеялись дикари недолго, скоро вошедший перестал интересовать. Они продолжили скалить зубы и о чем-то бубнить меж собой.
Ливадову приветливо помахал рукой бородатый дядька в черном комбинезоне, он уселся на лавке ближе прочих. Протарабанил еще что-то на незнакомом языке.
Андрей подошел ближе.
— Не понимаю, — хриплым голосом произнес он.
В ответ еще одна тирада на непонятном языке. Андрей хотел развести руками, но вспомнил, что они в наручниках, и только пожал плечами. Дядька шлепнул ладонью по лавке рядом с собой, приглашая устраиваться здесь.
Ливадов кивнул. Незнакомец оказался первым за долгое время, кто проявил нормальное людское отношение к нему. Сам, наверно, тоже раб или что-то около того, раз пребывает в отстойнике для скота, но человеческое он не растерял. И какового же было удивление, когда он протянул Андрею флягу!
В ней была вода. Вода! Ничего другого не нужно! Ливадов пил большими жадными глотками, ощущая после каждого, как влага смачивает пересохшие губы, сухое горло, падает вниз, и вместе с ней в нутро течет жизнь. Андрей вопросительно вскинул бровь, когда осушил флягу на половину и, получив разрешение, докончил воду до конца, блаженно прикрыв глаза.
— Спасибо, — сказал Ливадов, возвращая опустевшую емкость.
Трудно передать словами степень благодарности, которую Андрей испытывал сейчас к незнакомцу, да и не смог бы. Они говорили на разных языках.
Бородач кивнул и снова сделал приглашающий жест. Андрей сел рядом.
Усталость разом взяла свое. В избитом теле осталось совсем мало сил, в ушах опять загудело. Ливадов склонил голову направо, хрустнув позвонками, затем налево, и довольно хмыкнул. Ошейник не очень-то и мешал… Сука!.. Ничего, он его когда-нибудь снимет. Хорошо, хоть, наручники не жмут и не натирают руки.
Андрей прикоснулся к заплывшему левому глазу, к рассеченной губе. Там, где опухло, болит, но это ерунда, пройдет. Он сделан из мяса! Андрей криво улыбнулся. Из мяса… Так парни в разведке ободряли друг друга. Эх, появись их взвод здесь, разнесли бы охрану вокзала на раз-два. Преувеличение? Конечно! Но он бы отдал очень-очень многое, чтоб оказаться сейчас со своим калашом и вместе с ребятами из разведки начать работу по вокзалу. Мечты… Помечать бы еще, как будет отдавать долги Рамиресу.
Андрей вдруг понял, что бородач, поделившийся водой, все время повторяет одно и тоже.
— Хенк? — переспросил Ливадов.
Бородач заулыбался и закивал. Забавный дядька. Кажется, хочет познакомиться.
— Меня Андреем зовут. Андрей.
Бородач поднял большой палец и снова улыбнулся, а Ливаду вдруг стало его жаль. Нормальный мужик вроде, глаза вон добрые, а сидит на подвале для скота в нескольких шагах от воняющего сброда. Хенк тоже, наверно, чья-то собственность. Принадлежал ли он когда-нибудь себе?
— Ну, будем знакомы.
Бородач растянулся в очередной улыбке и хлопнул Андрея по плечу. Заговорил. Ненадолго. Затем предоставил Андерея самому себе, за что тот оказался благодарен не меньше, чем за воду. Хреново очень.
Хотелось забыться. Выпить бы чего и побольше. Однако за неимением водки, можно спрятаться от этого нового долбанного мира только во сне. Ливадов ткнулся спиной в стену, натянул капюшон, постаравшись устроиться поудобнее, и закрыл глаза. Он провалился в сон. Привиделся дом.
Разбудили крики дикарей. Андрей открыл глаза, и не сразу сообразил, где он и что происходит. В подвал пожаловали четверо наемников в полной броне, но с поднятыми визорами. Винтовок при них не имелось, зато у каждого в руке по пистолету. Бойцы размахивали и указывали оружием, чуть ли не тыкая им в бородатые рожы дикарей, заставляя их подниматься и строиться вдоль стены, к которой были прикованы.
Хенка и пятерых других, кто не походил на одичалых, уводили. Бородач ступал последним. Прежде чем скрыться из вида, он успел ободряюще подмигнуть Андрею. Тот же задавался вопросом. Почему его не повели с ними? Почему он остался с одичалыми и четверкой орущих наемников?
Бойцы военной компании разошлись не на шутку. Дикари плохо понимали, что от них хотят либо прикидывались, что не понимают, но их быстро привели в чувство. Пинки, удары, усиленные экзомеханикой, объяснили, что и как.
Один из них обернулся к Ливадову, склонился над ним и заорал что-то в лицо. Андрей не понял ни одного слова. Через миг кубарем полетел со скамьи, когда наемник заехал в плечо огромной лапой. Экзокостюм придал толчку изрядную силу. По ощущению в Ливадова словно автомобиль врезался. Дух перехватило; и все, что еще болело после избиения, разом напомнило о себе.
Красный от натуги наемник вновь что-то проорал, тыча пистолетом в сторону одичалых. Он требовал, чтобы Ливадов встал правом углу рядом с ними. Для чего?
Андрей поднялся, и вместе с ним поднималось дуло пистолета, которым «белоголовый» целил Ливадову в лицо? Сердце забилось, застучало в груди. Уж не в расход дикарей и его вместе с ними собрались пустить! Для чего еще ставить к стенке? Андрей побледнел, взгляд затравлено забегал по подвалу.
Толчок тыльной стороной ладони в грудь отодвинул Андрея на шаг, второй еще на один. Наемник в броне физически многократно превосходил Ливадова. Андрей был не в силах оказать сопротивление; да еще когда в тебя направлено оружие. Ствол пистолета все время покачивался на уровне глаз, не позволяя забыть, кто есть кто.
Ливадов затравлено озирался. Что делать? Что предпринять? Он почти запаниковал. Он не видел, что дикарей уже выставили вдоль стены. Три наемника пинками и кулаками объяснили дикарям, что от них требуется — не дергаться и стоять смирно. Двое застыли около дикарей, а третий обернулся к Ливадову. Андрей пропустил удар по спине. Наемник приложился основательно и со знанием дела
