– Это не женщина, а настоящая тигрица! Сейчас я вам про нее немного расскажу.
Глава 5
– Человеком, которого Григорий Алексеевич изобразил первым участником дележа городских богатств, была судья Светлана Павловна Веселова, – начала Настя. – Светлана Павловна – председатель Волжского суда. А поскольку в Волжском районе находятся офисы многих фирм, да и большинство состоятельных людей здесь живет, через нее проходит много дел, связанных с так называемыми экономическими преступлениями. Вы, наверное, знаете, что это за дела?
– Да, немного знаю… – протянул Гуров.
В последние годы он не раз сталкивался с этим термином. Не с самими экономическими преступлениями, нет. Ведь он не занимался разоблачением бизнесменов, уклоняющихся от уплаты налогов, или устраивающих разные махинации с подрядами, или еще чем-то подобным. Но он сталкивался со случаями, когда недобросовестные сотрудники полиции или других силовых структур вымогали деньги из предпринимателей, обвиняя их в таких преступлениях. Он знал, как трудно расследуются эти дела, сколько надо преодолеть препятствий, чтобы обвинить вымогателей.
– Значит, одним человеком на картине была судья. А остальные двое?
– Их лица не были прописаны, – ответила Настя. – И Григорий Алексеевич не назвал мне их имен. Сказал, что в ближайшие дни закончит картину, и тогда сразу всем ее покажет. Он многого ждал от этого показа…
– А скажите, могли другие люди, кроме вас, видеть полотно «Делёж»? – спросил Лев.
– Наверное, могли, – кивнула журналистка. – Григорий Алексеевич был человек общительный, к нему много народу ходило. Но, с другой стороны, он мне совершенно четко дал понять, что «Делёж» намерен показывать только самым близким друзьям. В остальное время полотно будет закрыто тканью.
– Так, и кто эти близкие друзья? Может, художники? Или такие же журналисты, как и вы?
– Нет, насколько я знаю, среди журналистов у него больше друзей не было, – заявила Настя. – А среди художников… Пожалуй, ближе других ему были Лёня Шмайлис и Саша Толкунов. Но Толкунов сейчас уехал на этюды в Сызрань, его в городе нет. А Лёня здесь, я его на днях видела…
– А еще я слышал про одного бизнесмена, который скупал картины Артюхова и вообще помогал ему в жизни. Мне даже называли фамилию этого бизнесмена: некий Николай Петрович Козлов.
– Да, конечно! – подтвердила Настя. – Вот от Козлова у Григория Алексеевича точно тайн не было. Да от Николая Петровича и трудно что-то держать в тайне. С его напором, он все вмиг узнает.
– Значит, мне в первую очередь необходимо встретиться с Козловым, – заключил Гуров. – Правда, мне говорили, что бизнесмена уже два дня нигде не могут найти…
– Да, верно, я слышала эту новость. Странная история! Дело в том, что Николай Петрович – человек общительный, он всегда на виду, его все видят. Не помню такого случая, чтобы он надолго куда-то исчезал.
– Может, в загул ушел? – предположил Лев. – Бывает, знаете, у мужиков такая слабость – начинают пить, и пьют день, два, три…
– Нет, с Николаем Петровичем такое не могло приключиться, – покачала головой девушка. – Он у нас, так сказать, исключение из правил. Практически не пьет. На всякого рода фуршетах и приемах глоток вина выпьет – и все. Сколько я с ним общаюсь, никогда не видела его пьяным.
– Да, действительно необычное качество, – согласился Гуров. – Что ж, оставим Козлова пока в стороне. Тогда я, пожалуй, пойду по прежнему маршруту – на улицу Барнаульскую, чтобы увидеться с женой, а теперь вдовой Артюхова.
– Да, с Натальей Романовной вам надо поговорить, – кивнула Настя. – Но… Знаете, есть еще один человек, который может много рассказать о Григории Алексеевиче. Больше меня может рассказать!
– И кто же это? – поинтересовался Гуров.
– Это Боря! Ну, Борис Игоревич Сорокин. Он работает в краеведческом музее, но по натуре он скорее искусствовед. Вот кто любит живопись Григория Алексеевича, так это Борис! Какие тонкие статьи об этом пишет! Правда, денег это ему не приносит…
– Ну, если бы наши увлечения приносили нам еще и деньги, жизнь была бы сплошным праздником, – заметил Гуров. – А она скорее похожа на сплошные будни. И где же мне искать вашего «искусствоведа по натуре»? На работе или дома?
– А хотите, я ему сейчас позвоню? – предложила Настя. – Объясню, кто вы, почему хотите с ним встретиться… Думаю, он не откажется. Он был близким другом Григория Алексеевича и наверняка захочет помочь в вашем расследовании.
Девушка достала телефон, отыскала нужный номер, поднесла телефон к уху, ожидая ответа… До Гурова донеслись длинные гудки вызова. На них никто не отвечал. Настя была терпелива. Десять гудков, двенадцать… Затем телефон автоматически оборвал связь.
– Ничего не понимаю… – призналась она. – Никогда такого не было. Может, он телефон дома оставил? Ладно, позвоню в музей…
Настя набрала другой номер. На этот раз на звонок откликнулись довольно быстро. Девушка попросила «позвать Бориса Игоревича» и получила ответ, от которого брови ее удивленно полезли вверх. Она выслушала говорившего до конца и повернулась к сыщику:
– Сорокина на работе нет. Директор музея сказала, что он еще утром позвонил, сказал, что внезапно плохо себя почувствовал, идти на работу не может, просит его отпустить. Ну, ему разрешили остаться дома. Сейчас позвоню домой. Хотя знаете что… Может, лучше вы позвоните? Номер я вам скажу. А то его жена, Алена… Такая, знаете, ревнивая особа. Хотя, казалось бы, чего ревновать? Вот вы Бориса увидите, поймете, что он совсем не мачо. Ну как, будете звонить?
– Да, конечно, – кивнул Лев.
Настя нашла домашний номер искусствоведа и передала телефон сыщику. Гуров нажал кнопку вызова и спустя минуту услышал женский голос, произнесший:
– Слушаю!
– Пригласите, пожалуйста, Бориса Игоревича! – попросил он.
– А почему вы домой звоните? – со скандальными интонациями спросила женщина. – Его дома нет! Сейчас середина рабочего дня, вот на работе его и ищите!
– Да, конечно! – отозвался Лев. – Как же я не подумал? Действительно, середина дня… Сердечно вас благодарю!
После чего отключился и протянул телефон Насте.
– Ну что? – спросила она.
– Дома говорят, что Сорокин на работе. Между тем на работе его нет, да и быть не может – ведь он лежит дома, сраженный внезапным недугом. Что это может означать? Только одно: ваш друг, «искусствовед по натуре», что называется, ушел в подполье. Он скрывается от всех. Возникают два вопроса: почему скрывается и где? Ни на один из этих вопросов я ответить не могу. Однако бросается в глаза сходство ситуации с той, что сложилась вокруг бизнесмена Козлова. Того тоже нигде нет…
– Да, и правда… – произнесла Настя. Девушка выглядела крайне растерянной. Потом она встряхнула головой и заявила: – Да, на вопрос «почему» я ответить не могу, как и вы. А вот где может прятаться Борис, могу высказать догадку. У Лёни Шмайлиса!
