Леса, города, деревни, снова леса, разрезанные тонкими лентами дорог…
А потом под нами серебристыми кружевными гребнями вспенились волны, и Мрак, торжествующе рыкнув, полетел еще быстрее.
Это же… Это…Тарское море!
Насколько я помню, именно здесь проходит граница между Этхором и Катари, землей перевертышей. Мы что, к метаморфам летим?
Ответ на свой вопрос я получила очень скоро, когда Мрак, внезапно остановившись, завис в воздухе, будто наткнулся на невидимую, но очень крепкую стену. В ту же секунду над морем разлилось радужное сияние, Заплясало по волнам разноцветными сполохами, окрасило небо яркими брызгами и затопило все вокруг, полностью ослепив меня.
Мгновение...
Другое...
А потом раздался громкий резкий звук, словно лопнула невидимая струна. Сияние потухло, Мрак ожил, снова ударил крыльями и начал снижаться. Зрение прояснилось, и прямо под нами я увидела белоснежное строение, причудливой остроконечной скалой возвышающееся над морем.
Глава 21.5
Дракон плавно опустился на небольшую, выложенную фигурными плитами площадку, и мы с Пинки, соскочив на землю, замерли у подножья широкой мраморной лестницы.
Резные стены, стрельчатые окна, солнечные зайчики в стеклах витражей, тонкий золоченый шпиль. Здание казалось продолжением пенного кружева волн, воздушным замком, повисшим между морем и небом.
— Храм Лунной девы, — сзади бесшумно подошел Бастиан. Обнял меня за талию, притягивая к себе.
— Лунная дева? — удивленно вскинула голову. — Но ей поклоняются перевертыши, а ты говорил, что попасть сюда могут только драконы. Или я что-то путаю?
— Не путаешь, — моих волос коснулся легкий поцелуй. — Храм построила Миана, владычица метаморфов и посветила его своей богине. Но возвела она его именно для драконов. Идем…
Мы поднялись вверх по лестнице к гостеприимно распахнувшимся перед нами высоким двустворчатым дверям и вошли в пустой, тихий зал, где каждый наш шаг отзывался торжественным гулким эхом.
— Сегодня в Этхоре — Мирих, праздник свечей. Его еще называют днем влюбленных. И именно в этот день, раз в год, когда солнце встречается с луной, открываются двери храма, и любой дракон может прийти сюда со своей спутницей, чтобы свершить древний ритуал, — продолжил Бастиан, когда мы остановились перед небольшим углублением в центре зала.
— Ритуал? Какой? А что за спутница? — я отвела взгляд от барельефов на стенах и повернулась к Тейджу. Хост с ними, с этими изображениями. Потом рассмотрю. Когда-нибудь.
— Помнишь, ты спрашивала, кто такая нейтэ? — магистр говорил тихо, но его голос разносился по всему залу, словно кто-то его магически усиливал.
— Да, и ты тогда не ответил.
— Ждал подходящего случая, — Бастиан улыбнулся, чуть заметно, одними губами, но глаза его при этом оставались серьезными. — Нейтэ — это истинная, пара. Та, что предназначена только для тебя. Это понятие есть у эльфов, метаморфов и у нас тоже. Нейте для дракона — смысл его существования. Единственная женщина на свете, которая способна разжечь драконий огонь, что будет пылать в крови до последнего вздоха. В храм Лунной девы мои соплеменники приводят свою пару, чтобы доказать ей силу и искренность чувств. пройти с ней обряд единения.
— То есть обвенчаться? В этом храме вы заключаете браки? Только раз в год? Тогда почему здесь никого нет? Ну, кроме нас? Должно же быть настоящее столпотворение.
— Нет, это не венчание, скорее, помолвка. И вообще, смысл обряда единения в другом. Он связывает судьбы. Двое встают в этот круг, — Тейдж показал на углубление, — и, если чувства мужчины по-настоящему глубоки, а желания честны и открыты, Лунная дева переплетает его жизнь с жизнью избранницы. С этой минуты для него существует лишь она одна, если ее не станет, погибнет и он. Именно поэтому сюда приходят не часто, даже пары. Не все решаются.
Бастиан стоял в нескольких шагах от меня, не приближался, не обнимал, как обычно. Лишь смотрел — пристально, испытующе. И говорил — негромно, твердо. И от этого, от ожидания чего-то пока непонятного, но неизбежного, комок вставал в горле и сердце колотилось, как бешенное.
— Ты — моя нейтэ, Лина. Мое солнце и луна. Мое сердце. Я не представляю своей жизни без тебя. Мне больно дышать, когда тебя нет рядом,
Низкий голос эхом отдавался в висках, а еще, почему-то, в душе. И я, почти не дыша, слушала Тейджа. Сгорала, плавилась в золотом огне, что рвалось ко мне из глубины его глаз.
— Я обязательно встречусь с твоими родителями, чтобы просить твоей руки. И мне все равно, кто они. Кто ты. Если они откажут — я буду приходить снова и снова, переверну небо и землю, выполню все условия, но добъюсь своего. Но прежде я хочу обезопасить тебя от тех, кому может не понравиться мое решение. Если они попробуют навредить тебе… — Бастиан на мгновение сжал кулаки и закончил: — Лина, ты согласна пройти со мной обряд единения?
Объяснение…
Когда-то я представляла его иначе. С цветами, пылкими клятвами в саду под полной луной или в увитой цветами беседке. Сейчас не было ни сада, ни беседки и Бастиан не сказал ни слова о любви. Но, когда моя повзрослевшая дочь начнет расспрашивать о моей жизни, я честно признаюсь ей, что сегодня услышала самое прекрасное признание в любви, которое только может получить девушка.
— Ты хочешь связать свою жизнь с моей, потому, что боишься, что кто-то там, из твоих родственников в Этхоре, не согласится с твоим выбором, разозлится и постарается меня… устранить? Так? — Бастиан по-прежнему не двигался, и я сама шагнула к нему, продолжая говорить: — И, если меня все-таки убьют, ты тут же умрешь. А если первым погибнешь ты, что случится сомной? Меня тоже не станет?
— Нет, ящерка, — Тейдж наконец пошевелился. Дотронулся до моих волос, щеки в невесомой ласке. — Это только драконий обет. Я сформирую узы, возьму на себя все обязательства и последствия клятвы. Так что в случае моей смерти, тебе ничего не угрожает.
— Угу. Ясно. Значит, если я отправлюсь в мир мертвых, ты тут же последуешь за мной. А если с тобой что-то случится, я продолжу жить как ни в чем не бывало и, вохможно, обрету счастье с кем-нибудь другим. Я правильно все поняла?
Негодованию моему не было предела. За кого Тейдж меня принимает? Я даже за плечи его схватила и потрясла немного. Вернее, попыталась трясти, потому что легче гору с места сдвинуть, чем этого несностного дракона. А потом вывалила прямо ему в лицо:
