— Баст, подожди. Я с тобой.
Через минуту с самой высокой башни родового замка Тейджа взмыли в небо два огромных дракона и, набирая скорость, понеслись на запад.
Глава 23
Прошла целая вечность, прежде чем я снова пришла в себя. С трудом подняла тяжелые веки и увидела склонившееся надо мной мужское лицо.
Скер.
— Очухалась? — одногруппник неприязненно скривился.
— Натан? Что происходит? — я обвела взглядом незнакомую комнату: Серый потолок, забранное решеткой узкое окно, стол, пара стульев, топчан, на котором я лежала. — Где мы?
— В моем имении. Но если надеешься, что тебя здесь найдут, зря. Официально дом принадлежит одному из дальних родственников. И да, у нас разные фамилии.
— Что ты со мной сделал?
Слова казались острыми крупинками и больно царапали спекшееся, пересохшее горло. Судорожно сглотнула, попыталась приподняться и поняла, что не в состоянии не то что встать — даже дернуться. Разве что головой крутить из стороны в сторону.
— Ничего особенного, — хмыкнул тот, кого я считала если не другом, то, по крайней мере, приятелем. — Пара-тройка боевых заклинаний, не самого высшего уровня, к сожалению, но тоже неплохих и очень действенных. Плюс магическое осушение и полное обездвиживание. Твой резерв пуст, и шевелиться ты еще не скоро сможешь. Так что даже не надейся сбежать — портал все равно не построишь, и на помощь не позовешь. Лежи смирно и делай, что скажу, — дольше проживешь.
Создатель, что он несет, а главное…
— Зачем? — едва ворочая непослушным языком, пробормотала я.
Я не понимала, действительно, не понимала, для чего Натан все это затеял? Не выдержал учебной нагрузки и просто сошел с ума? С отличниками такое случается.
— Зачем? — выплюнул Скер и лицо его исказилось от отвращения. — Ты еще спрашиваешь? Ты? — он резко выдохнул, видимо, пытаясь взять себя в руки, и произнес уже спокойнее: Аланса Фаерай — моя мать.
— Сочувствую.
А что я могла еще сказать?
— Себе посочувствуй, Вингнор, — злобно оскалился Натан. — Из-за тебя все случилось: и мать арестовали, и алоцвет погиб. А она ведь для меня старалась…
Голос Скера неожиданно дрогнул, а взгляд стал горьким и потерянным. Он судорожно взлохматил пятерней волосы и уставился куда-то поверх моей головы.
— Я ведь очень слабый маг, зубрежкой, в основном, беру. Ну, и тем, что мать умеет договариваться с преподавателями. Когда я родился, искра дара едва тлела. Что только мать ни делала, каких специалистов ни вызывала — все оказалось бесполезно, и тогда она оставила меня на попечении родни, а сама отправилась за алоцветом. Мечтала, чтобы я стал высшим архимагом, а потом и королевским советником. И твоей огненной твари цветок подсунула ради меня. Чтобы лепестки наконец-то поменяли цвет и стали алыми. Не для себя, для меня, понимаешь? А ты… Ты все испортила. И теперь мать — в тюрьме.
Тяжелый взгляд в мою сторону, и лицо Скера снова ожесточилось.
— Но я все исправлю. Она старалась для меня, а я позабочусь о ней. Я следил за тобой, хотел после бала перехватить, но ты куда-то исчезла. Тогда я решил на каникулах караулить. Каждый день в общежитие приходил. Ждал. И мне, наконец-то повезло. Уверен, ты соврала, что алоцвет уничтожен, наверняка спрятала его где-то. Для себя. Ничего… Я знаю, цветок может переноситься к владельцу. Буду держать тебя здесь и пытать, пока не призовешь его и не пожелаешь, чтобы мою мать освободили и сняли с нее все обвинения. Искренне так пожелаешь. От всей души. Чтобы желание это непременно исполнилось. А потом я подумаю, что с тобой делать.
Идиот. Какой же он идиот.
— Меня все равно найдут, и очень скоро. — попыталась я вразумить дурака, хотя каждое слово давалось с огромным трудом. — Мы связаны с родными… м-м-м… особыми магическими узами. Они легко узнают, где я, и придут за мной, — Я остановилась на миг — перевести дыхание. — Лучше отпусти сам. Тогда накажут не так строго.
— Опять врешь? Лживая тварь, — глаза Скера потемнели от ненависти, и он, подавшись вперед, больно вцепился пальцами в мои плечи. — На тебе нет ни одного заклятия, ни одной охранки, я все тщательно проверил. И талисманы с накопителями снял, все до единого.
Хост побери!
Да проверяй хоть сто раз, наших семейных уз все равно не заметишь, и экранировать их нельзя, а амулет Дагвинов, при необходимости, легко становится невидимым. Но сказать этого я не могла, зато отчетливо чувствовала, как с каждым мгновением все сильнее нагревается на груди родовой артефакт, подтверждая, что помощь близка. Звучал на краю сознания встревоженный крик Марты, голоса отца и дяди, но все это перекрывал свирепый, неистовый рев.
— Натан, послушай…
— Молчи!
Лицо обожгла хлесткая пощечина. Еще одна. И еще. Я замотала головой, пытаясь увернуться от ударов, и тут, уже не в моем сознании, а где-то совсем рядом, особенно грозно рыкнули, и стена с окном вдруг исчезла, сметенная огненной волной. Пламя пронеслось по комнате, сжигая все на своем пути, удивительным образом не коснувшись только нас со Скером.
Собственно, во всем помещении нетронутой осталась только кровать, на которой находились мы двое: потрясенно застывший Натан и я. Не знаю, о чем думал Скер, а я просто улыбалась — блаженно улыбалась разбитыми в кровь губами нарисовавшейся в провале драконьей морде. Наверное, это было то еще зрелище.
А на моем запястье огненным отсветом полыхала связующая татуировка.
— Привет, Мрак.
Вместо радостного возгласа получилось хриплое карканье.
Глава 23.2
Ящер взревел, потянулся вперед и соскочил на пол уже мужчиной. Надо сказать, очень злым, буквально, взбешенным мужчиной.
Он мгновенно преодолел разделяющее нас растояние, резким ударом трансформировавшейся когтистой ладони откинул в сторону Скера — так, что тот сломанной игрушкой отлетел к противоположной стене, соскользнул по ней на пол и замер там, неестественно выгнув шею, — а потом бросился ко мне.
— Лина!
Попыталась сказать, что не нужно так волноваться, и со мной все в порядке. А еще хотела спросить, как он через границу перелетел, она же драконов в их звериной ипостаси не пропускает. Но лишь мучительно, отрывисто закашлялась.
