– Быстрее, быстрее!
Чертова непогода! Набирающий силу ветер гнал к берегу волны, вырастающие до исполинских размеров. Теперь уже черное небо то тут, то там разрезали яркие разряды молний. Небеса разверзлись и выплескивали на город потоки ледяной воды. Вздымаясь вверх, волны с грохотом обрушивались на суденышко, его словно щепку бросало в разные стороны, вода за бортом пенилась и кипела. Ураган решил навестить укрытый от посторонних взглядов приморский город. Он рвал и крушил все на своем пути. Море, единственное, что могло ему противостоять, злилось и рычало.
– Куда! Стоять! – Максуд лишь в последний момент заметил, как их пленник открыл дверь рубки и кинулся на палубу.
Сильный порыв ветра с грохотом захлопнул дверь. Свет палубного фонаря выхватил из темноты бедолагу, который из последних сил удерживался на палубе. Максуд рванул на себя железную дверь и сделал шаг вперед. Очередная волна обрушилась на баркас. Вода рванула в рубку.
Мгновение, и палуба пуста…
* * *
– Твою ж ты мать! – Амир был вне себя.
Он был не просто зол, он был в ярости. Мало того, что Максуд кинулся самовольничать, так еще и просрал все, что можно.
– Какого черта?!
Рука сама потянулась к оружию. Максуд побледнел, но ничего не сказал, только от бессилия упал на колени.
– Господин… Я хотел как лучше, господин…
Амир передернул затвор и в этот момент его руку, державшую оружие, схватила другая, маленькая, но сильная.
– Амир! Не надо!
Кьяра! Какого шайтана она лезет в мужские дела! Он в бешенстве повернулся к ней, но ругательство застыло на языке, так и не сорвавшись. Он опустил руку, желание убивать прошло.
– Сгинь!
Максуд исчез в считаные секунды.
– Кьяра, объяснись!
– Рано, рано выносить приговоры! Чего бы ты добился, убив Максуда?
– Наказал крысу!
– Крысу? А ты уверен, что это он?
Не уверен. Его зам столько лет служил ему верой и правдой. Но люди меняются.
– Из-за него мы потеряли след. Человек мертв, он ничего не скажет, а мы ничего от него не узнаем!
– Амирхан, мы потеряли человека, но не потеряли головы и не потеряли способность думать. Все метро – маленькая деревня. А деньги, как их не укрывай, все равно оставляют следы.
– А!.. Ты просто успокаиваешь меня!
– Ай, Амир, Амир! А если бы и так, то что в этом плохого?! Ты – мой мужчина, и я тебя люблю. Помни об этом. Кстати, не хочешь продолжить вчерашний разговор?
– Про несуперважное?
– Теперь, пожалуй, очень важное.
– И чего молчишь?
– Знаешь, когда я поняла, что все впустую, то решила встретиться с Мамедом. Постой! – Кьяра заметила, как взвился муж: Мамед – его человек, а она никогда до этого не лезла в их дела, – я ничего ему не рассказала, если ты этого боишься! Просто немного поработала мозгами.
– И чего твои женские мозги наработали?!
– Когда-то был анекдот. Лежат на столе два учебника. Один называется «Логика», второй – «Женская логика. Том первый».
– Ну да, я ж и забыл, что вы у нас образованная. А мы что? Мы университетов не кончали.
– Амир, не обижайся. Ты же знаешь, я ничего не сделаю во вред тебе!
– Не сделаешь? Или не делала до этого?
Амира трясло, он уже никому и ничему не верил. Кьяра же оставалась спокойна и даже, кажется, не обиделась.
– Прости, я стал параноиком…
– Вот видишь, университетов не кончал, а слова умные знаешь, не все еще потеряно! – женщина улыбнулась. – Слушай дальше. Вот те двое. Они же вроде как на рыбалку отправились? Так?
– Пока не улавливаю, что тут такого особенного.
– Время. Они точно знали, они были уверены, что на Артеме не должно никого быть!
– Крыса им доложила.
– Или кто-то, кто знает про ваши с Мамедом дела.
– Так и узнала бы, кто рыбачил в то время. Делов-то.
– Да, это просто. Только вернемся к началу разговора. Напомнить?
– Ты права. И что мы имеем?
– Мамеду срок – до завтрашнего дня. На встречу с ним посылай, кого хочешь, я не поеду, если не против. Устала что-то.
* * *
На следующий день Мамед рассказал бандитам про Газика, а Газик – про Курбана. Теперь осталось только сложить два и два…
Глава двенадцатая
Кьяра сидела под деревом. Огромное, с необъятным стволом и широкими листьями, отлично затенявшими пространство внизу. В стороне скучали два охранника. Да, на острове было безопасно, да, тут были сосчитаны все нерпы и прикормлены все псы, но береженого бог бережет. И что за госпожа без охраны?
Мужчины откровенно скучали. Кьяра никогда не противопоставляла себя остальным, не фамильярничала, но и не подчеркивала свое особое положение. И если она разговаривала с рядовыми бандитами, то это вовсе не выглядело как оказанная милость снисхождение. И с женщиной считались еще и поэтому, а не только из-за того, что она была женой их атамана.
– Госпожа, а госпожа…
– Малик, чего тебе?
– Анекдот вспомнил, про баобаб и собаку, рассказать?
– Знаю, бородатый.
Малик, совсем еще молодой парень, с удивлением взглянул на женщину. Она улыбнулась кончиками губ: молодежь, все объяснять надо.
– Старый анекдот, говорю. Старым был, когда тебя еще в проекте не было.
И отвернулась, давая понять, что разговаривать у нее нет никакого желания.
Малик вздохнул. Потом вынул из кармана складной ножик и стал обстругивать поднятый с земли прутик.
Так-то лучше, говорить Кьяре сегодня совсем не хотелось. Было душно, или ей это просто казалось? Но все равно тут лучше, чем внизу. В последнее время женщине было тошно в убежище, все раздражало, стены и потолки давили. Амир беспокоился и не мог понять, что происходит с женой. А та на все вопросы отмалчивалась или переводила разговор на другие темы. Амир пытался ограничить ее визиты наверх: фон давно уже был нормальным, но солнце… Он называл его ядовитым, и жена была с ним согласна, поэтому приходилось прятаться в тень и строго следить за часами. Уж тут Амир мог бы не беспокоиться: себе во вред она ничего делать не собиралась. Не имела право.
Кьяра всегда считала, что детей у нее не будет, и вот теперь, кажется, ее мечта сбылась. Но все было еще так зыбко, что она пока решила ничего не говорить мужу. Потом, когда придет время.
Женщина старательно гнала от себя мысль о том, что будет, если ребенок родится. Но она, эта мысль, постоянно лезла в голову, не давала ей покоя. Кого он (или она – сама Кьяра, почему-то была уверена, что у них будет девочка) увидит, среди кого будет расти? Таких вот Маликов? Сидит, ножичком забавляется, палочку строгает. И не скажешь, что строгать он может не только палочку. И не поморщится. Патология какая-то. Кьяра с трудом подавила в себе приступ тошноты: она вдруг вспомнила, как однажды случайно увидела результат такого вот обстругивания. Случайно, потому что Амир тщательно оберегал жену от подобных зрелищ. Но это совсем не значило, что она ничего не знала.
