Но расслабиться Амиру не удалось. Может, потому, что Кьяра, обиженная его отповедью, не смогла дать ему того, на что он рассчитывал. А может, потому, что этот разговор так и не ушел из его головы.
Может, послушать жену?
– Где, говоришь, эту бабу держат? На Наргине? Хрен с тобой, поехали туда, поговорю. Но только вместе с Максудом!
– Не лучше ее сюда привезти?
– Нет! Развеюсь заодно.
* * *
Зухра представления не имела, давно ли она заперта в этом темном и сыром помещении. Она неоднократно пыталась сосредоточиться и посчитать хотя бы, сколько раз ее кормили, но бесполезно. Видимо, последствия того удара. Голодной она не была, и пища вполне сносная, но невозможность соблюдать элементарную гигиену давила на нее. Больше всего на свете ей хотелось вымыться.
Как же она так лоханулась?!
Зухра раз за разом вспоминала события тех дней.
Утром к ней пришел Али… Она тогда ему все выложила, а он ей рассказал, что Кярим отправился на Артем. Кярим… Женщина заплакала. Вернуть бы все обратно, как бы она тогда его любила! Как бы ухаживала за ним! Да ни разу голос бы не повысила. И уж точно не отпустила бы его никуда. Ах, если бы знала она, к чему приведет ее жадность! Ведь с какой стороны ни взять, виновата во всем только она! Она заставила Кярима выведать все у Али, она не догадалась, что он задумал, и отпустила его на смерть. И как теперь с этим жить?!
Али тогда еще сказал, что бандиты все знают и что ей надо уходить.
Зухра не сказала ему ни да, ни нет. Все в их доме напоминало о муже… Вот его халат. Кярим был мерзлявым и любил кутаться в него, а Зухра любила, когда он его надевал и сразу становился мягким, добрым. Вот домашние туфли. Стоптанные, разношенные, но муж любил их – удобные. Он хоть и был франтом, а вот туфли эти ни за что не хотел менять на новые. Фляжка со спиртным… Припрятана. Наивный, он думал, что она не знает про его заначки. Знала, конечно же! И жутко не любила его пьяного, ругалась и бурчала каждый раз. А сейчас… Сейчас бы все ему простила. Пусть бы и пил, только был жив и рядом. И не такой уж он горький пьяница был.
А вечером опять пришел Мамед. Что-то спрашивал у нее, она что-то отвечала. А потом… Потом она спросила его про Али. Черт дернул ее за язык! Может, она и не навредила ему, кто знает, но все равно на душе было беспокойно.
Утром в дверь постучали – Зухра открыла, даже не спрашивая, кто там.
– Зухра, я за тобой. Кярима, кажется, нашли. Пойдем.
– Живой?!
Что ответил ей Мамед, она уже не слышала, прямо в домашнем платье выскочила из дома и побежала в сторону блокпоста. Мамед едва догнал ее, что-то сказал караульным, и они беспрепятственно выпустили их со станции. Вернее… Стоп! На поверхности она оказалась одна, Мамеда рядом не было!
А потом… Потом – темнота. И все, очнулась она уже тут.
Получается, что Мамед заодно с бандитами? Если так, то живой отсюда ей уже точно не выйти… Она обречена.
Зухра заплакала, а потом сама не заметила, как задремала.
Проснулась она от шума.
– Эй, красавица, жрать подано. И не задерживайся, лопай скорее.
Дверь, а вернее, решетка, отделявшая ее камеру от коридора, закрылась.
Рассмотреть бандита она не успела, да и не так важно это было – намного интереснее разговоры охранников. Видимо, помещение, где они несли службу, было рядом, и она их слышала. Не все, конечно, разбирала, но хоть какая-то информация, а то тут и с ума сойти недолго. Обычно охрана просто трепалась, но проскакивали и новости о происходящем снаружи. К примеру, про огнепоклонников, про какого-то Максуда, который сильно обгорел и теперь болеет. Имени Али никто не упоминал, и это было хорошо.
– Дуглас, ты тут спишь, что ли?
В этот раз говорили громко, и Зухра прекрасно все слышала.
– А что тут еще делать? Скукота.
– Я бы на твоем месте с этой сучкой покувыркался. Видел ее, ох сладкая! – говоривший причмокнул.
– Ага, а потом Максуд со мной покувыркается за то, что не слышал приказа: пока ее не трогать. Это наша приманка, на нее Алибабу ловить будем.
– Да ладно тебе, кто ей поверит? А что сейчас, что потом – все едино. Думаешь, Амир откажет нам в удовольствии? А так хоть не в общей очереди. Как?
– Так ты чего, меня в блуд вводишь? – тот, кого звали Дугласом, расхохотался. – Нет уж, я пас, мне своя попа дороже. А шлюх и на материке хватает. Хоть бы та, танцовщица.
– За ту тебе яйца отрежут и не посмотрят, кто ты и откуда. А тут…
– Все, тема закрыта. Вот даст Максуд команду, будем трахать, даже вперед себя пропущу. А сейчас, если невмоготу, руки есть, не мне тебя учить, – и Дуглас опять засмеялся.
Зухра с тревогой прислушалась к разговору. Али, они что-то сказали про Али!
– Что там нового?
– Да ладно тебе, что нового может случиться за это время.
– А кто знает? Может, вся братва уже собирается за этим Али?
– Не, пока все тихо.
– Амир все зверствует?
– Нет, Дуг, ты словно год тут просидел, а не шесть часов!
– Вот ты посидишь сейчас свою смену, а потом меня вспомнишь.
– Так я времени терять не буду, не то что ты, чистоплюй.
– Дурак! Говорю же, нельзя ее трогать! Максуд…
Но второй собеседник грубо оборвал Дугласа.
– А что ты мне сделаешь? Запретишь? Ты кто вообще такой?! А Максуду твоему тоже недолго осталось. Слышал, как Амир на него орет? Думаешь, зря? Не-ет, это он его подозревает, думает, что он пароль сдал.
– Максуд – не крыса! Заткнись!
– А ты ударь меня. Что, слабо?
– Мразь. Все, я ушел. Делай что хочешь, отвечать все равно тебе. А про Максуда лучше помолчи.
– А то что?
– Ничего!
В тоне, каким Дуглас произнес это «ничего», было столько угрозы, что даже Зухра поежилась, а его собеседник просто заткнулся.
Надо было что-то срочно решать! Из всего разговора Зухра четко усвоила три вещи: бандиты нашли Али, ее каким-то образом хотят использовать, и неизвестный ей Максуд сдал пароль, как думает их начальник.
Женщина бросилась к решетке.
– Эй, кто-нибудь!
– Чего тебе?
Подошедшего бандита она видела впервые. Седой, с глубокими морщинами на узком лице, тощий, но жилистый. Он оглядел Зухру плотоядным взглядом, от которого она почувствовала себя голой.
– Главный ваш нужен. Я знаю то, что ему необходимо!
– Да неужели? Дуг, дама, оказывается, все знала. И молчала столько времени!
Изо рта бандита жутко воняло гнилыми зубами, женщину от этого запаха чуть не вырвало.
