– Это я положил, – сказал Шиз. – Ты много говорил о рае. Похоже, ты и правда был в нём. Ты помнишь?
– Я должен добраться до города без войны.
– Да, – согласился Шиз. – Это твоя миссия здесь. Я пойду с тобой, чёрный дух. Такова моя миссия. Я буду тебя хранить, ибо ты слаб, а должен быть силён, чтобы выполнить своё предназначение.
– Со мной? – не понял Сашка.
– Да, мы пойдём вместе, через снега на юг. К солнцу. Свечи мои на исходе. Значит, пора.
«Вот тебе и ненормальный. Все от меня отвернулись, а он готов идти неизвестно куда. Или он знает что-то? Шиз может знать, он почти всегда прав. Он всем всегда смерть обещает, а меня лечить взялся».
– И что, Витька, думаешь, дойдём?
– На всё воля Господа, – равнодушно сказал Шиз и показал на свёрток на подоконнике. – Там всякие травы, они нам помогут.
– Махорка, поди.
Шиз не ответил. Он стал снимать со стены картинки, колокольчики и вдруг бросил их в ведро с горящими ветками.
– Нельзя тащить старое горе в новую жизнь, – пояснил он.
Сашка посмотрел в разгорающийся огонь, достал домовёнка и последний раз взглянул в его глаза-пуговки. Это был плохой талисман – не принёс счастья ни семье Краева, ни ему. Сашка уронил Кузьку в огонь. Затрещала, плавясь, синтетическая шёрстка.
– Ладно, Витька, я пойду возьму наши с тобой пайки, воду, а ребятам ключи сдам…
Парни молча смотрели, как Сашка складывает в рюкзак консервы и пластиковые бутылки с водой.
– Ты прямо сейчас уходишь? – спросил Кеша сухо. – Не успел подняться – и сразу бежать?
– Если я буду ждать, то опять опоздаю, – спокойно ответил Сашка. – И потом, я не один иду. Витька собрался со мной.
– Шиз? – Кеша хохотнул. – Компания – лучше не придумаешь.
– Помолчи, – оборвал его Сашка. – Я больше не командор. Командором будет Максим. А тебя, Кеша, я не просил надо мной издеваться. Если хочешь, можешь нас с Шизом до колючки проводить.
– Вот уж нет, – Кеша отвернулся. – Всего хорошего, топайте сами.
– Я пойду провожать, – вдруг заявил Юра. – А ты, Макс?
Пёс немного подумал.
– Ну ладно, грех не проводить человека, который только что тебя командором назначил. Хотя бы в благодарность за карьерный рост.
Сашка удовлетворённо кивнул и вернулся в Витькину комнату. Шиз уже стоял у порога, одетый в обрезанную шинель непонятного образца, за спиной у него болталась тощая котомка, а в руках – чайник. Ещё на Витьке были тёплые сапоги и серая шапка-ушанка. Кажется, такие зимой носили вертолётчики. Из ворота шинели торчал глухой воротник чёрного свитера.
– Ты не замёрзнешь? – вяло спросил Витька, глядя куда-то мимо Сашки.
Сашка пожал плечами и внезапно как бы увидел себя со стороны: маленького на фоне долговязого Шиза, со шрамом на виске, с обветренными губами, чёрными глазами и короткой стрижкой. Одетого в грязную, изношенную форменную куртку на тонкой подкладке. Он вздохнул, вскинул за спину рюкзак и кивнул Шизу.
– Идём?
Вчетвером они вышли на улицу. Сашка вдохнул воздух и удивился, как на улице холодно. Был настоящий мороз: лужи превратились в ледяные дорожки, бетонные плиты покрылись инеем.
– Как хорошо, – вырвалось у него, уставшего от дождя и тумана.
Юра хмыкнул и зашагал впереди, за ним – Пёс и Сашка, Шиз тащился последним. Сашка шёл, чувствуя почему-то необыкновенную лёгкость и почти счастье. «Вот и всё, – думал он. – Всё кончилось. Мы уходим. Эй, город, оставайся без нас!»
В полумраке они прошли развалины, плац, какие-то чахлые приграничные огородики и, наконец, колючку. Миновать её оказалось просто – слишком много в ней было дыр. Впереди, насколько хватало глаз, расстилалась степь, покрытая ледяным панцирем. Холодный пронизывающий ветер играл позёмкой. Восход окрашивал степь в красные тона, поэтому казалось, что она покрыта кровавой корочкой.
– Километрах в десяти к югу большое селение фермеров, – сообщил Пёс и зачем-то протянул Сашке свёрток, который нёс в руках. – Это консервы, Кеша передал. Сказал, что перебьётся и без них. Пока, Ерхов.
– Спасибо вам, – ответил Сашка.
Шиз молча пошёл вперёд по наледи, которая иногда проваливалась под его весом. Сашка присел, расстегнул боковой кармашек рюкзака и вложил в руку Максима окаменевший зуб.
– Отдай Кате от меня, скажи – на память.
– Что ты её любишь и извиняешься, тоже сообщить? – уточнил Пёс.
Сашка отрицательно покачал головой и быстро зашагал прочь.
