– Стреляй во второго, – не выдержал Кеша. – Уйдёт!
Но второй действительно уходил. Петляя, как заяц, он бежал по кучам мусора в сторону своих и орал во всю глотку.
– Сваливаем, – Сашка быстро выдернул из рук убитого оружие и, пригибаясь, помчался в сторону их высотки. За ним, тяжело дыша и отплёвываясь, ломился Кеша. Ящик с деталями он так и не бросил.
В своё жилище парни ворвались мокрые от пота. Кеша свалился на пол в большой комнате и тихо постанывал. Сашка сел рядом и только сейчас, при свете тусклой коптилки, рассмотрел трофей – неплохой пистолет-пулемёт, начищенный, с почти полным боекомплектом. На клейме было написано «Р. B.». Буквы прыгали перед глазами, перемежаясь зеленоватыми полосами, и Сашка подумал, что это от сотрясения.
– А ты хорош побегать, – наконец выдавил Кеша. – Я чуть не помер.
– Кто там чуть не помер? – донеслось из коридорчика. В комнату вошёл Олег со свечкой в руках, оглядел ребят с ног до головы и потребовал: – Рассказывайте.
Кеша виновато опустил глаза и забормотал что-то не совсем вразумительное. Олег махнул рукой и повернулся к Сашке.
– Теперь ты.
В комнате собирались парни.
– На нас напали падальщики, – сказал Сашка. – Они начали стрелять первые. И стволы у них неплохие.
– Та-ак, – недобро протянул Олег, – ты хочешь сказать, что в форме штурмовика ввязался в стычку с падальщиками?
Сашка посмотрел на свою теперь уже грязную куртку и промолчал. Вспомнились слова Кеши, что в форме ходить нельзя.
– Ты «Кодекс штурмовика» читал, придурок? – разозлился Олег.
– Нет, не читал.
– Иди в комнату и читай, а ты, Янсен, останься, у нас с тобой особый разговор будет.
Сашка встал и под косыми взглядами бригады пошёл к себе. Добытое оружие осталось на столе. «Не хватало, чтобы меня выперли ещё и отсюда», – с горечью подумал Сашка. В комнате было настолько темно, что «Кодекс штурмовика» не удалось не только прочитать, но и найти. Сашка залез на подоконник, вытащил фанеру. В глаза ударил бледный лунный свет. Сашка с опаской посмотрел вниз: высота показалась нереальной и… почему-то зовущей. Чуть наклонись – и проблемы решены. Сашка смотрел в тёмную пропасть, а мозг автоматически анализировал произошедшее: что там написано в «Кодексе», что он сделал неверно… Нет, всё было правильно. Даже тренер по стрельбе не придрался бы. Выстрел в темноте, в движущуюся мишень, с расстояния примерно пяти метров. Сашка не промахнулся. Всё как учили.
Тогда что же не так? Он вспомнил короткий хлопок выстрела, то, как дёрнулся в руке револьвер. Револьвер? Сашка достал из кармана Кешино оружие. Машинально вытащил оставшийся патрон. Калибр 10,4 мм. Такие в городе не так просто достать, чаще пользуются девятками. Патрон лежал на ладони. Небольшой и вполне безобидный. Только вот его вполне достаточно, чтобы Сашки не стало. Никогда он не разглядывал патроны. На учениях их выдавали упаковками. Взял, зарядил, выстрелил… Мишени из крашеной фанеры натягивались на тросах, неожиданно поднимались то слева, то справа от стрелка. Некоторые из мишеней могли правдоподобно двигаться на человека. Кусок фанеры, несущийся на тебя. Силуэт в каске. Стандартный рост – метр семьдесят… А этот падальщик? По спине у Сашки пробежал противный холодок. Падальщик был ниже, гораздо ниже, даже если считать, что шёл пригнувшись. «Ерунда, что мне до его роста», – старательно подумал Сашка. Но мысль, уже родившаяся, не давала себя заглушить. Пацан был малолетний. Не старше двенадцати. И упал так по-мальчишески – калачиком, как будто отдохнуть ложился…
Сашке стало страшно. Сильный безотчётный страх, от которого леденеет всё внутри и начинают дрожать руки, охватил его. А он ещё не мог понять, что сделал неправильно! Да ведь никогда, ни разу ему не приходилось стрелять в человека!
«Надо было целиться по ногам, – размышлял Сашка, – одному в ногу и второму, убежать мы бы успели». Как наяву встали перед ним развалины. И вышло, что можно было не стрелять. Просто перебежать за другую кучу камней, потом чуть левее… Или правее… Можно было попытаться. Стрельба падальщиков, хаотичная, бестолковая, никакого вреда им с Кешей не нанесла бы… Не надо было стрелять, не надо… А если надо, то по ногам… Сашка с трудом перевёл взгляд вверх. Понял, что голова кружится и в любую секунду он может упасть из окна. Разжал ладонь, в которой стискивал патрон, и тот ускользнул в темноту. Сашка бросил следом револьвер, спрыгнул с подоконника и лёг на топчан, закрыв голову руками. Картинка перестрелки крутилась перед ним снова и снова. Он будто решал задачу. И всё время находился новый способ поступить по-другому. Это были нелепые и нереальные способы, но всё равно они выглядели лучше, чем произошедшее на самом деле…
Вошёл Олег, уселся на тумбочку и неожиданно сказал:
– А ты молодец. Только ствол, который подобрал, поменяй, может, он меченый. И «Кодекс» почитай, а то ещё раз облажаешься…
Олег ушёл, а Сашка продолжал лежать, вглядываясь в темноту. Рука всё ещё ощущала отдачу от револьвера. «Одним из главных достоинств револьвера является его постоянная готовность к стрельбе. Не нужно производить никаких дополнительных действий – достал и стреляй», – вспомнились слова тренера на первом занятии. Сашка ясно почувствовал, как деревянная рукоять тянет ладонь вниз. «Сразу ты не попадёшь, этот револьвер весит почти килограмм, да плюс отдача. При стрельбе ствол будет ощутимо дёргаться, потом привыкнешь». Ветров стоял рядом, с таким же револьвером в руке. Илья набрал самое большое количество очков на первых стрельбах. И что ему вечером сказал Краев? «Это не главное, если ты, конечно, не собрался в снайперы. Из автомата палить может и дебил. Вы же у нас скорее охранники, чем убийцы, для вас главное – голова…»
Зачем вспоминать всё это сейчас? Здесь, похоже, правила другие. Олег вон похвалил: молодец… Утешение было слабое. «Любой бы выстрелил на моём месте», – сказал Сашка сам себе. И не поверил. Было страшно. Даже сумрак в комнате пугал. Сашка вжался в холодную стену. За дверью слышался шорох, потом что-то упало. Но это было где-то там, очень далеко. А здесь, кроме него и тусклого лунного света, ничего не было.
Точно так же луна светила и в центре. Точно так же пробивался её свет через лёгкие шторы в квартире, где Сашка жил с родителями. Иногда в ранних зимних сумерках, когда отключали электричество, мама садилась проверять тетради рядом с Сашкиной кроватью. Отблески от керосинки и лунные квадратики мешались, путались на обоях. Маленький Сашка немыслимо хотел спать… И всё-таки сквозь сон ещё успевал почувствовать, как мамина рука гладит его по волосам, поправляет на нём одеяло. Это было так давно… И теперь никогда уже не повторится. Он вырос. А после того, что он сегодня сделал, маме и прикоснуться к нему будет противно. Она ведь мечтала, что сын станет медиком, станет жизни спасать, а он…
Сашка почувствовал, как устал за этот час. Лунные блики на стене колыхнулись, изменили свои очертания, превратились в мертвенно-бледные лица. Сашка зажмурился. Лица не исчезали. Они закружились в хороводе, и на каждое их движение Сашкин мозг реагировал мгновенно: расстояние, скорость и траектория пули, поражающая сила… Как будто не осталось в нём ничего, кроме чётких гвардейских инструкций. Сашка засмеялся. Сначала слабо и негромко, потом сильнее и сильнее, ударяясь головой и локтем о стену. Словно развернулась в нём таившаяся до сих пор пружина и вытолкнула этот смех наружу. Скрипнула дверь. Темнота шарахнулась в разные стороны, опасаясь за себя. Но Сашка не слышал скрипа, не видел свечного света – его колотило, и остановиться он не мог. Лицо… Траектория… Отдача в руке… Сашка закашлялся, захлебнулся смехом и слезами. В груди заболело. Кто-то поднёс свечу к самому его лицу, и Сашка увидел над собой Витьку Шиза.
