Олдисс заметил то, чего раньше не замечал никто, включая автора, – что это великолепная научная фантастика. Подлинная. Конечно, ракет тут нет. Ну и что? Кому нужны ракеты? Мы о них уже всё знаем. В 1960 году такая идея была меньше распространена.
Я купил свой экземпляр, потому что на обложке стояли буквы «НФ». В те мрачные дни я готов был купить что угодно с этой пометкой, примерно как в пустыне вы выпили бы любую жидкость. А потом я понял, что читаю нечто литературное, настоящий роман, и к тому же очень смешное. За прошедшие двадцать восемь лет я давал эту книгу почитать так часто, что давление взгляда почти стерло буквы со страниц.
Если вы дочитали досюда, пожалуй, можно уже сказать, что это культовая книга. Но не бойтесь. Это значит просто, что люди нашли ее не из-за навязчивой рекламы, а по счастливой случайности и испытали приятное чувство, что они единственные о ней знают. Другими словами, это хорошая культовая книга. Когда вы ее дочитаете, у культа будет на одного последователя больше.
Она изменит вашу жизнь. Например, первая сцена «Космической одиссеи 2001 года» больше никогда не станет прежней, потому что вы будете думать, которая из обезьян – дядя Ваня. А увидев очередную полезную книжечку о том, как отличать съедобные грибы от ядовитых, поблагодарите сотни обезьянолюдей, которые пожертвовали жизнями, чтобы это выяснить.
И вы наверняка оцените правдивую историю о том, что зародыш идеи пришел к Рою Льюису, когда он, будучи репортером отдела иностранных дел журнала «Экономист», попросил знаменитого антрополога Луиса Лики объяснить значение некоторых доисторических пещерных рисунков. Лики протанцевал ему это значение.
Из этого, а еще из наблюдения за разрушением британского колониального владычества в Африке и из отражений исторических глубин в современных политических событиях, Льюис собрал свою книгу.
Знаменитый французский биохимик Жак Моно впоследствии указал на одну-две технические ошибки, но добавил, что они не слишком важны, потому что он так смеялся, читая книгу, что упал с верблюда в Сахаре.
Так что сядьте на что-нибудь поустойчивее.
Апрель 1988 года (где-то в голоцене)
Волхв и я, или Как у волхвов ничего не вышло
Western Daily Press, 24 декабря 1970 года
Эту статью я написал на своей второй работе, сразу после ухода из «Бакс Фри Пресс». В «Бакс Фри Пресс», моей первой работе после школы, я познакомился с тремя по-настоящему мудрыми людьми. Мистер Черч был очень строг, серьезно относился к своей работе и заставлял новичков тоже серьезно к ней относиться. Багси Берроуз мог наорать на тебя, если ты что-то делал не так. Они меня многому научили. В первый же день я увидел первое в своей жизни мертвое тело – совсем мертвое. Я марал бумагу, а мистер Алан, третий мудрый человек, вводил меня в курс дела. Я подумал, что за один день узнал больше, чем за все годы в школе.
Мне были нужны золото, ладан и смирна. И всё. Как будто я современный волхв. Невозможно представить себе более простой список рождественских покупок. Ерунда, думал я. Пара пустяков.
В результате я оказался в «Бродмеде», в Бристоле, под дождем, одетый как персонаж «Песни пустыни» и чувствующий себя низложенным ближневосточным правителем.
Я думал, что не подхожу для такого. Что, если мне дадут верблюда, я не разберусь, как с ним обращаться.
Поначалу было довольно весело. Я даже взял с собой пакет. Видите, как я был наивен?
Золото. Довольно распространенная вещь, из него делают кольца и зубы.
Ладан оказался порошком с горьковато-сладким запахом, смирна – целебной смолой.
Целебной. Я направился в «Бутс».
– Ладан? Кто его производит? – спросила леди в отделе парфюмерии.
Ладно. Есть ведь и другие аптеки. Я пошел туда.
Бристольские аптекари молодцы.
Они выслушивали просьбу о ладане и невозмутимо отвечали:
– Простите, сэр, мы его не держим.
Один, правда, сказал:
– Господи.
Мне порекомендовали обратиться в Ассоциацию британской фармацевтической промышленности.
– Что? А. Серьезно? Мы вам перезвоним, – сказали мне там. И перезвонили:
– Вы поставили нас в тупик. Смирна, оказывается, используется для зубных эликсиров. Возможно, вы найдете ее в старомодной аптеке.
Зубной эликсир звучал как-то не слишком подходяще, но я попробовал. Я обнаружил некого мистера Пью-Джонса, аптекаря с Вест-стрит в Бедминстере.
– Сейчас на такие вещи спроса нет, – объяснил он, – мы продавали смирну до войны. Может быть, немного еще осталось, но вряд ли я ее найду.
Я начал думать, что дело во мне. Что мне не хватает стиля, и поэтому люди не понимают, чего я хочу.
Так что я отправился в Центр искусств Бристоля и потребовал, чтобы меня незамедлительно превратили в восточного принца.
Одеяние это явно принадлежало еще Ироду. Я сказал, что я не сноб.
– Не так и плохо, – решила заведующая костюмерной, оглядев меня, – в конце концов, им пришлось проделать длинный путь.
Бристольские торговцы тоже молодцы. Никто не обратил внимания на восточного принца, поднимающего подол при переходе через лужи.
Вот что случается с волхвом, который пытается купить золото в Бристоле…
Если он направляется в Банк Англии, то попадает в руки милого молодого человека и скоро узнаёт, что нет смысла пытаться купить золото только потому, что вам его хочется.
Ему говорят:
– Не хотелось бы вас расстраивать, но это худшая из возможных причин.
Если он действительно мудр, он сдается. Форма выглядит очень зловеще. Примерно треть букв в ней – прописные, и она полна фраз типа «НЕВЫПОЛНЕНИЕ УСЛОВИЙ».
Если он настойчив, он зайдет к нескольким ювелирам, как я и сделал. Мне показали тяжелое золотое кольцо для салфеток, и я его чуть не купил, но всё же пришел в себя.
Не удалось, короче. Золота, ладана и смирны нигде не найти. В следующем году куплю набор конфет.
Если бы волхвы оказались в Бристоле, их верблюдов эвакуировали бы за неправильную парковку.
Но они, разумеется, через Бристоль не пошли.
Они же были мудрецами.
Милая, у этих пчел было золотое сердце
Bath and West Evening Chronicle, 24 апреля 1976 года
В этой газете я был помощником редактора. К тому времени я уже несколько лет работал журналистом. Здесь всё еще пользовались свинцовым наборным шрифтом, как в старые добрые времена, и это меня очаровывало. Без горячего набора настоящая журналистика невозможна. В любой газете нужен человек, который умеет писать – не только статьи, но и всё остальное. Так что я вполз на это местечко и получил сарай на крыше, где можно было кормить птиц. А еще мне платили за эти зарисовки – в основном из сельской жизни.
