– Черт бы его побрал, – ругнулся Бергер. – Черт! Он сохранил им жизнь. Он ждал нас.
– Его заметили в Мерсте. Должно быть, он, в свою очередь, заметил женщину с собачкой, которая видела его фургон. Он вычистил дом, полностью удалил из него все, скрыл двери, пропылесосил очень мощным пылесосом. Потом отвез девочек сюда, всех семерых. Он ждал нас здесь. И ровно сейчас он увез их отсюда в автофургоне. Видимо, здесь есть и другая дорога, кроме той, что отмечена на карте.
Вдруг перед Бергером все предстало с удивительной ясностью.
– «Рамане любую свою конструкцию повторяют трижды», – сказал он.
Блум удивленно посмотрела на него.
– Любимая книга Вильяма, – пояснил Бергер. – Фантастический роман Артура Кларка «Свидание с Рамой».
– Понятно, – ответила Блум с видом человека, напряженно пытающегося сопоставить полученную информацию. – Что ты хочешь этим сказать?
– Есть третий дом. Третий дом-близнец.
Сказав это, Бергер с силой ударил кулаком по стене.
Раны на правой руке опять открылись. На стену брызнула кровь.
Но ему было плевать. Плевать на все. Действительно на все.
Кроме одного. Того, к чему все свелось.
Спасти не одну, а семь девочек.
Бергер посмотрел на отвратительный свет прожекторов, проникающий в прихожую. Вышел на террасу. Расстрелял один за другим все прожектора, пока пистолет не дал осечку. Потом ему показалось, что какой-то свет еще остался. Спустившись с террасы, он понял, что это фасад дома светится своим собственным внутренним светом.
Как будто он покрашен светящейся краской.
Бергер снова кинулся в дом. Взбежал по лестнице на второй этаж. Прошел в мастерскую, нашел множество молотков разных размеров и форм, нашел несколько литейных форм для ножей, увидел, что одна стена полностью испещрена ножевыми отметинами, а на столярном верстаке явно заметны следы сильных ударов молотком.
– Мразь, – процедил Бергер сквозь зубы. – Чертова мразь.
Блум кивнула. У нее по щекам текли слезы.
Они попали в самый центр ада.
Прямо в средоточие зла.
Повсюду оставляя за собой следы крови, Бергер подбежал к следующей двери. За ней находилась небольшая комната с постелью, застеленной грязно-желтым бельем. В углу стоял письменный стол в форме буквы «Г», на котором виднелись следы, оставленные компьютерами, принтерами, роутерами.
Здесь Вильям Ларссон сидел и строил все свои планы.
– Откуда-то идет свет, – сказала Блум.
Бергер кивнул. Слабый свет направлял их куда-то вниз, под стол. Бергер отшвырнул стол от стены. В розетку была воткнута лампа.
Они сели на корточки.
К стене рядом с лампой оказался приколот листок бумаги. В центре листка торчала булавка. На булавке висела очень маленькая шестеренка.
А на самом листке было выведено несколько букв, судя по всему, кровью.
Там было написано: «Скоро я приду за вами».
И в конце фразы – смайлик.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что внизу приколот конверт. Блум сняла его со стены и встала. Бергер поднялся следом за ней. С него капала кровь.
Дрожащими руками Блум открыла конверт, осторожно-осторожно, и достала фотографию.
На ней был дом, чей фасад, казалось, светился собственным внутренним светом.
Это был снимок лодочного домика.
IV
32
Пятница 30 октября, 01:29
Кровь стекала в ледяную воду. Она образовывала тонкие струйки, которые в итоге сливались во все более размытую дельту и поглощались мировым океаном. Или, по крайней мере, исчезали из виду, за границы света, который выхватывал круглый фрагмент из всей поверхности воды.
Бергер погасил фонарик и вытащил руку из Эдсвикена. Он почувствовал, что холод постепенно заставил открытые сосуды на костяшках руки закрыться.
Время шло. Они изучили каждый пиксель в записях камер слежения, прежде чем с огромной осторожностью приблизиться к лодочному домику. В нем никого не было.
Но они знали, что Вильям Ларссон придет.
Что он может прийти в любой момент.
Бергер тряхнул головой, словно хотел взбодрить малоподвижные клетки мозга, и посмотрел на залив, который очень узкой перемычкой был связан с мировым океаном.
Он зашел в дом. Блум стояла около открытой доски и рассматривала портреты семи жертв Вильяма Ларссона. Уже в который раз.
– Я почти уловила, – сказала Блум и покачала головой. – В этом скрыто озарение.
– А ты следишь за этим? – Бергер кивнул в сторону открытых ноутбуков и отошел к противоположному концу доски. На обоих мониторах были виды с камер слежения вокруг дома, среди них несколько новых.
– А ты? – спросила Блум.
– Не тогда, когда я был на улице, – ответил Бергер и показал на новое фото на доске. Оно висело между фотографией шестнадцатилетнего Вильяма Ларссона и двумя субъективными портретами Эрика Юханссона. – Фотография из водительских прав Улле Нильссона. Единственная, которую я смог найти. Он похож на твоего Улле из «Виборг Детальист АБ»?
Блум кивнула и сказала:
– К тому же он неприятно похож на оба субъективных портрета: из Эстермальма и Мерсты.
Бергер тоже кивнул и показал на деформированное лицо подростка.
– А с этим сходство есть?
Блум покачала головой.
– Может быть, разве что во взгляде, – помолчав, добавила она.
– Возможно, – сказал Бергер и попытался спроецировать оба портрета на сетчатку. – Во всяком случае, он владеет домом в Больсте сам, под своим именем в «Виборге» Улле Нильссон. Дом приобретен за полгода до того, как был снят дом в Мерсте. Все кажется тщательно и профессионально подготовленным, была возможность моментально перемещать девочек с места на место во взятом в долгосрочную аренду фургоне «Статойл» из Евле.
– Чтобы получить работу в «Виборг Детальист АБ», он должен был не просто быть высоко квалифицированным специалистом, но и пройти строжайший контроль СЭПО. И я по-прежнему считаю, что это странно. Немногое на свете сделать сложнее, чем внедрить агента в полицию. Я это говорю как специалист по внедрению.
– Он интересуется техникой по меньшей мере со времен коллекционирования часов, – сказал Бергер. – Улле Нильссон представляет собой очень умело разработанную роль, как минимум настолько же умело, как роль Натали Фреден. Он зарегистрирован как инженер, закончивший Технический университет Чалмерса, и у него, несомненно, непроверяемое резюме. Никаких признаков того, что он бывал где-то за пределами ЕС. И вообще никаких указаний на то, когда именно он начал играть роль Улле Нильссона.
