Они действительно опустили оружие. Рой издал всхлипывающий звук, а Кент успел выскочить за секунду до того, как его вырвало.
Сэм подошел к распахнутым окнам. Посмотрел в темноту. Что-то пришло к нему оттуда. Конечно, оно было омрачено отсутствием Аиши Пачачи, но шесть девочек оказались живы, и даже если он хотел отделаться от того, что пришло к нему сквозь ночь, ничем иным, как счастьем, это чувство назвать было нельзя.
Когда медики вошли в квартиру, к нему подошла Молли и встала рядом. Их взгляды встретились. Она улыбнулась. Он положил руку ей на плечо.
Она положила руку ему на плечо.
Дождь прекратился.
34
Пятница 30 октября, 16:42
От комиссара уголовной полиции Аллана Гудмундссона пахло дымом. Он сидел за своим уникально безличным рабочим столом и имел вид пенсионера. Он поправил очки в восемнадцатый раз за время чтения толстого документа и, наконец, посмотрел на пару очень разных людей, сидящих напротив него по другую сторону стола. Курносая блондинка и брюнет с кое-где пробивающейся сединой и недельной щетиной.
– Я собирался уйти на выходные, – сказал Аллан Гудмундссон.
– Я припоминаю это слово, – ответил Сэм Бергер. – А что оно означает?
Аллан медленно повернулся к Молли Блум и окинул ее критическим взглядом поверх очков.
– Значит, вся история с Натали Фреден была спектаклем? – спросил он.
– Это было необходимо, – коротко ответила Блум.
– Я пытаюсь понять почему. Потому что тебе нужна была помощь Сэма в твоем собственном неофициальном расследовании? Потому что ты понимала, что у вас обоих есть личные соображения насчет преступника и вашего с ним давнего знакомства? С детства?
– Приблизительно, – сказала Блум. – Хотя, может быть, сейчас это неважно.
Аллан снова поправил очки и принял вид строгого дядюшки.
– Думаю, что здесь я решаю, что важно, а что нет, юная особа. Ваше будущее решается оперативным расследованием, в настоящее время вы даже не являетесь полицейскими. Вердикт вынесет СЭПО и начальник отдела Стен, а вас вызовут на официальную встречу, вероятно, завтра, в субботу. Так что сейчас такой тон едва ли уместен.
– Что с ними? – спросил Бергер.
– Сэм, Сэм, Сэм… – произнес Аллан с видом все того же дядюшки. – Как тебе известно, всего через несколько дней я выхожу на пенсию. Предполагалось, что мое место займешь ты. Если бы не твое проклятое упрямство.
– И кто же это будет?
– Росенквист, разумеется. Дезире Росенквист.
Бергер рассмеялся и сказал:
– Хорошо, что я ее натренировал.
– Ни черта ты ее не тренировал, – откровенно возразил Аллан.
– Ты прав, – наконец, признал Бергер. – Она будет куда лучшим начальником, чем я когда-либо мог стать.
– Что с ними? – повторила Блум.
– Полагаю, ты имеешь в виду девочек, – ответил Аллан. – В целом настолько хорошо, насколько возможно в данных обстоятельствах. Но сначала я задам вам свои вопросы. Таким образом, причиной, по которой вы пустились в свободное плавание, были ваши неофициальные, несанкционированные расследования, которые противоречили официальным установкам соответственно СЭПО и уголовной полиции?
– Совершенно верно, – подтвердила Блум. – Наши с виду неопределенные теории никогда не получили бы поддержки. Отсутствовали какие-либо доказательства. Нам пришлось найти их. Когда меня уличили в том, что я вывела из строя записывающее оборудование в допросной СЭПО, я поняла, что мой единственный шанс – сбежать, прихватив с собой задержанного на тот момент Сэма Бергера.
– Я рад, что не мне принимать решение о вашем будущем, – сказал Аллан и швырнул пачку бумаг на колени. – Вы, несомненно, проделали огромную работу. Человек, который был найден застреленным вами на заброшенном участке около Эдсвикена в Соллентуне, опознан как инженер и неофициальный сотрудник СЭПО Улле Нильссон. Вы утверждаете, что он убийца и серийный похититель, которого зовут Вильям Ларссон. По вашим словам, он похитил семь пятнадцатилетних девочек за почти три года с намерением со временем убить их всех.
– Мы считаем, что доказательства этому вполне убедительные, – сказала Блум. – Но теперь мы бы правда очень хотели узнать, что с девочками.
Аллан кивнул и немного неохотно сказал:
– Что интересно – и, несомненно, радует, – так это то, что ни у одной из них не найдено следов истязаний. Я не понимаю, как это сочетается с пятнами крови и отметинами ногтей в подвале в Мерсте. Или с этими дьявольскими часовыми механизмами.
– Мы тоже это не совсем понимаем, – сказала Блум. – Но мы думаем, что механизм Вильям приберегал для Сэма. С самого начала он охотился главным образом за ним.
– Он не был серийным убийцей, – добавил Бергер. – Он хотел только пообщаться со мной. С предателем с большой буквы П.
Аллан молча смотрел на него какое-то время. Потом полистал свои бумаги и сказал:
– Буквально только что одна из девочек успела дать показания о крови. Так, посмотрим… Да, последняя, Эллен Савингер. Ей кажется, что как-то раз в наркотическом забытьи она видела, как преступник берет у нее кровь. В пробирку.
– Это вселяет надежду, – сказала Блум. – В таком случае кровь была адресована нам: мне и Сэму. Чтобы навести нас на правильный след. В подвале в Мерсте никогда не было никакого часового механизма, а следы ногтей на полу – это не более чем небольшой спецэффект, устроенный Вильямом. Хотя свидетельские показания, конечно, прояснят это впоследствии.
Аллан кивнул и посмотрел на монитор:
– Последние новости о состоянии девочек. Может быть, будет лучше ознакомить вас сразу с полным отчетом. Все шесть девочек по-прежнему находятся в больнице, но в некоторых случаях речь идет по большей части о наблюдении и окончательной дезинтоксикации. Все-таки они ежедневно получали большую дозу очень сильного седативного средства. Врачи полагают, что чем короче период, в течение которого девочки подвергались инъекциям, тем легче им, вероятно, будет вернуться к нормальной жизни. Жертва номер два, Нефель Бервари, страдает от серьезной атрофии мышц, но, вероятно, за несколько недель, не дольше, ее удастся поставить на ноги. Ее психологическое состояние несколько хуже, она в глубокой депрессии, но ее умственные способности не пострадали, и семья готова забрать ее. Жертве номер три, Юлии Альмстрём, удалось вопреки всему сохранить физическую форму, и, несмотря на полтора года, проведенные в плену, она, кажется, в состоянии вернуться к своей обычной жизни в Вестеросе. Жертва номер четыре, гражданка Таиланда Суниса Петвисет, похоже, меньше всех пострадала психологически. Она вроде бы даже сказала, что у Ларссона ей было лучше, чем в ее прежней жизни. Она получит шведское гражданство, и ей будет предложено засекретить личные данные, чтобы избежать встречи с албанской мафией. Юнна Эрикссон, напротив, чувствует себя хуже других. Физическое состояние сильно ухудшено, и она еще страдает из-за смерти жениха Симона Лундберга, чей скелет, как вы утверждаете, был найден в пещере недалеко от Кристинехамна. Но и Юнна, по всей вероятности, также полностью восстановится, и живущая недалеко от Стокгольма приемная семья с хорошей репутацией готова принять ее к себе. Шестая жертва, Эмма Брандт, встретилась со своим отцом и сможет выписаться из больницы в течение ближайших нескольких дней. Она искренне удивлена, что от самоубийства ее спас убийца. Эта маленькая семья собирается переехать на юг Швеции и начать новую жизнь. И наконец, Эллен Савингер. Рядом с ней находится ее семья, и девочка, судя по всему, даже сможет доучиться этот семестр в девятом классе в своей школе в Эстермальме. Судебно-медицинское управление, впрочем, добавляет, что будущие последствия приема седативного средства непредсказуемы.
