Притормаживая перед дверью, Ванда вялым движением руки в последний раз отряхнула пришедшую в негодность рубашку и накинула на плечо мятую, перепачканную пеплом куртку. Входя наконец внутрь, и закрывая за собой дверь, она немедленно услышала возмущённый голос Ивон.
— Наконец-то! Где тебя носило всё это время? Я чуть с ума не сошла! — подруга бело-голубой птицей вспорхнула с кресла, шурша длинной юбкой и двинувшись к Ванде. — Что с тобой случилось? Выглядишь так, будто сражалась с армией демонов!
— Скорее они просто потоптались по мне, — Ванда прокашлялась, поскольку горло пересохло и немедленно захотелось воды.
— Причём неоднократно, — зазвучал с противоположного угла комнаты другой знакомый голос.
Принимая от подруги заботливо поданный стакан воды. Ванда почти залпом осушила его. Она скептически поглядела на Шагрима, нагло устроившегося на её застеленной кровати, заложив руки за голову.
— Ты уже перебирался бы сюда полностью что ли, — поморщилась она.
— Отличная идея! — широко ухмыльнулся Талл, садясь и поправляя шнурок, которым стянул длинные волосы.
— Эй! — возмутилась Ивон. — Даже шутить так не смейте! Оба! А ты...
Теперь подруга грозно ткнула пальцем в Ванду.
— Что?
— Немедленно ступай — вымойся и приведи себя в подобающий вид. Выбрось эти лохмотья. Скоро в комнате нечем будет дышать.
— Слушаюсь, — покорно склонила голову Ванда, глядя как с волос посыпался на светлый пол пепел.
— О, боги, — застонала Лейвр.
Одна её светлая прядь метнулась к окну, открывая его настежь и впуская вечернюю прохладу.
— Синхелм, — улыбка Шагрима стала ещё шире, сверкая солнцем. — Если нужна будет помощь...
Вторая блестящая прядь опасной змеёй устремилась к его лицу, предупреждающе замирая перед самым носом.
— Молчать, — ядовито велела Лейвр.
Ванда покачала головой, побредя в ванную комнату. Затем, вспоминая, что забыла взять сменную одежду, устало вернулась назад, к своему шкафу. Выбирая чистую рубашку и штаны, она повторила попытку привести себя в порядок. Новенькая, ранее торжественно вручённая проректором форма, была полностью уничтожена. Хотелось бы надеяться, что хоть за это не отчитают завтра. Хотя, какая разница? Что могло переплюнуть сегодняшние новости?
Раздеваясь и чувствуя слабость во всём теле. Ванда выбросила испачканную одежду в небольшую плетёную корзину. Вставая под прохладный душ, она почувствовала некоторое облегчение. Упираясь ладонями в стену и склоняя голову, она позволила воде свободно течь по спине. Закрывая глаза, постояла так некоторое время.
Ванда слышала голоса товарищей в комнате. Опять о чём-то спорят. Она слабо улыбнулась, припоминая, что ни один из них не обмолвился о произошедшем в Белом зале. Её отчитали, пытались соблазнить, но даже не намекнули на заявление короля. Решили сделать вид, что ничего не произошло? Она была так благодарна...
Где-то вверху послышалось тихое урчание. Пришлось открыть глаза, поднимая голову и глядя вверх. На перекладине, где крепилась цветная штора, отделявшая душ от остальной ванной комнаты, устроился наглый мараг. Видя, что его заметили, дух довольно свесился вниз, широко скалясь и поворачивая из стороны в сторону, пушистую длинную морду с острыми ушами.
— Кыш! — велела Ванда, изловчившись и брызнув в «подарок» водой.
Существо зашипело, вздрогнув всем телом, будто и правда могло вымокнуть. Замахнулось лапой, собираясь проучить новую хозяйку. Затем припомнило, что значит то самое «хозяйка» и принялось оглушительно мурчать. Хвост при этом нервно молотил по шторе, выдавая притворство нахала. Боялся. Но явно не её, что Ванда прекрасно поняла. Боялся, гад, что от Кристиана получит по первое число, если не будет вести себя, как положено дарёному фамильяру.
Смиряясь с соседством, Ванда сдалась и наконец смогла смыть с себя и волос всю грязь и пепел, уничтожая ненавидимый Ивон горький запах гари. Ванда обтёрлась мягким полотенцем, немного подсушила им волосы и переоделась в чистую одежду. Мараг встрепенулся на перекладине, оживился, вздыбил призрачную шерсть и метнулся к хозяйке. Самодовольно усаживаясь на её плече, он сверкнул глазами.
— Идём, — вздохнула Ванда. — Буду тебя знакомить...
Она вернулась в комнату, заставая товарищей у окна, всё так же о чём-то спорящих. Проходя мимо своей кровати. Ванда заметила на подушке белоснежный цветок каламеи, оставленный явно инрэйгом. Его нежный свежий аромат коснулся её обоняния, вызывая улыбку. Она склонилась к постели, поднимая цветок и собираясь рассмотреть его толком. Когда в следующий момент мараг устремился по руке вниз и, разинув пасть, откусил едва распустившийся бутон, принимаясь бессовестно жевать его.
— Ты! — сердито схватила его за хвост Ванда.
Дух лишь повис в её руке, качаясь на хвосте и продолжая лениво жевать нежные лепестки.
— Что это? — поморщившись, спросила Ивон, обернувшись к подруге.
— Это мёртвый детёныш марага! — воскликнул встревоженно Талл, затем замечая и то, что наглец жевал. — Моя каламея! Выплюнь сейчас же! Откуда у тебя эта мерзость, Синхелм? Восставший дух? Серьёзно?
— Это подарок... — пробормотала Ванда.
«Подарок» с довольным видом вернулся на её плечо, сверля алым взглядом живую парочку, продолжавшую возмущаться.
— Подарок — это то, что тварь сжевала только что, — несчастно вздохнул Талл. — Он опасен!
— Это создание мог призвать только некромант, — не собираясь приближаться к подруге, проговорила Ивон. — Кто дал тебе его? Ты можешь «это» выбросить?
— Это подарок отца, — повторила Ванда ложь, предложенную Кристианом.
Шагрим и Ивон неловко переглянулись.
— Мне его дал ректор по личной просьбе отца, — уточнила она, видя обречённость на лицах товарищей.
— Сам Рэйван? — переспросила Лейвр.
— Угу, — кивнула Ванда, а на её плече, повторяя, закивал мараг.
— Кто дарит такое юной каэли? — сложил руки на груди Шагрим. — Какой в нём прок? Ни красоты, ни ума, ни...
Он подался вперёд, к подруге, опрометчиво приближая лицо к притихшему марагу. Тот выждал мгновение, затем вцепившись когтями в рубашку Ванды и разинув пасть, клацнул огромными клыками, вынуждая инрэйга задержать дыхание.
— Кажется, он не любит, когда его эмм... оскорбляют, — Ванда нервно улыбнулась.
Сердито одёрнув расстёгнутый воротник рубашки, Шагрим придал себе невозмутимости.
— Ты уже дала этому порождению тьмы имя?
— Нет, — пожала плечами Ванда. — Как-то не думала об этом.
— Зиль — будет в самый раз, — ухмыльнулся Талл, прошёл к свободному креслу и опустился в него, закидывая ногу на ногу.
