Глава 3
— Значит, ты утратила воспоминания детства, — в голосе Рэйвана слышалось участие.
Ванда перевела взгляд на окно, справляясь с чувствами.
— Верно, — кивнула она. — Я не помню мать. Всё, что осталось, это некое ощущение тепла, будто от прикосновения. Сколько ни силилась, не выходило вспомнить хоть что-то. Соран говорит что так боги пытаются защитить моё сердце от тоски.
Глядя на неё, Кристиан почувствовал, как гулко забилось сердце от последних слов. Хотел и он быть счастливцем, утратившим воспоминания... Но видимо богам угодно пытать его все эти годы, не даря забвения ни на мгновение. Его память так же ярка, обжигающе ярка, как будто всё произошедшее случилось вчера.
— Возможно. Соран прав, — глухо отозвался некромант.
— Но я хочу вспомнить. Прошлое — это то, что принадлежит мне. Моя тяжкая ноша и моё сокровище. Я бы многое отдала хоть за один момент. Но знаешь, я хочу поделиться с тобой. Ты первый человек, которому говорю это.
Она неожиданно улыбнулась и подалась вперёд, в порыве чувств накрывая его руку, опущенную на стол, своей ладонью.
— Я польщён и благодарен за доверие, что бы это ни было.
Кристиан позволил девушке сжать его ладонь в волнении.
— Я сегодня чуть не свалилась с кланкея, когда это произошло, — прерывисто вздохнула Ванда.
— Что? И ты сообщаешь об этом с улыбкой? — нахмурился Рэйван.
— Нет-нет! — мотнула головой девушка. — Я хотела сказать, как была взволнованна. Я кое-что вспомнила. Совсем чуть-чуть, но это ведь прекрасно. Верно?
— Верно, — медленно проговорил в ответ Кристиан, теперь внимательно слушая её. — И когда же это произошло, позволь поинтересоваться?
— После занятий, когда я возвращалась в замок, — подтверждая его опасения, пояснила Ванда.
Выходит, в то же время, что и его посетило непонятное видение... Веля себе ничем не выдать истинных чувств, Рэйван едва улыбнулся, поощряя воодушевление собеседницы.
— Я сначала даже не поняла, что это за видение, — торопливо заговорила Ванда.
— Что же ты вспомнила? — мягко потребовал ответить он, ощущая, как рука девушки дрожала от избытка эмоций под его пальцами.
— То, как была с отцом в Томаринском лесу, — глаза Ванды распахнулись шире, наливаясь золотом. — Как раз в ту самую редкую пору, когда цветут яльмары. Я вспомнила слова отца и то, как шла по опавшим лепесткам. Это было невероятно. Понятия не имею, как мы там оказались и по какой причине. Но обязательно расспрошу его. Как ты думаешь, это ведь добрый знак?
Что он мог ответить девчушке, буквально утонув в её бездонном медовом взгляде? Ванда искрилась от восторга. Был ли он негодяем, подтверждая сейчас её слова? Или был бы им, рассказав и о своём видении?
— Это добрый знак, — произнёс Кристиан, вновь устало улыбнувшись.
— Я тоже так думаю, — Ванда улыбнулась в ответ.
— Сейчас — ступай, отдохни. У тебя выдался сложный день, — велел Рэйван, испытывая недовольство, когда Ванда слишком поспешно поднялась, отпуская его руку.
— Спасибо за всё, — от души поблагодарила девушка, затем подходя к рабочему ректорскому столу и забирая единственный, лежавший на нём свиток.
— Не стоит благодарности, — проговорил Кристиан, поднимаясь со стула за нею следом. — Трин...
И зачем произнёс это? Он замер, остановилась и Ванда, пытавшаяся спрятать свиток за пазуху.
— Как ты назвал меня? — настороженно переспросила девушка.
Она совершенно не понимала его теперешнего выражения лица. Был разочарован и в некотором смятении. Да что с ним не так?
— Я всего лишь оговорился, — отозвался Рэйван, пройдясь по кабинету.
— У тебя так много женщин, что путаешься в именах? — Ванда сердито затолкала свиток во внутренний карман форменной куртки.
— Нелепейшее предположение. Отоспись, как следует, чтоб не позорить меня завтра на занятиях!
Он небрежным движением коснулся своей груди, активируя медальон. Мгновение — и вновь был один в комнате, оставаясь наедине со своими тревожными мыслями.
— Трин? Вы только посмотрите на него, — проворчала Ванда, оказываясь у лестницы, приглушённо освещённой вечерними огнями. — Совсем совести нет? Что за имя? Посмел назвать меня им? Да кто она такая?
Она умолкла, понимая всю нелепость своего возмущения. Разве ей есть дело, кому принадлежало сердце некроманта до того, как дал своё слово? Рэйван ведь обещал, что никакие девицы не будут увиваться за ним. Точнее, обещал, что сам не станет развлекаться с ними...
— Ему вообще можно верить?
Замечая, что на лестнице сделалось светлее, а также почувствовав постороннее присутствие, Ванда обернулась.
— Лейтон, — обрадовалась она, наконец увидев молчаливого товарища.
Улыбка тронула её губы, и мягкое свечение умая стало ярче, словно вторя её чувствам.
— Давно не виделись. У тебя и твоих товарищей наверняка много забот перед предстоящими событиями, — предположила девушка, и Лейтон кивнул в ответ, подтверждая её слова. — Если ты устал так же, как и я, то давай немного посидим здесь.
Она опустилась на ступеньки, привычно прислоняясь плечом к перилам. Умай повторил за Вандой, садясь рядом с нею и освещая своим призрачным сиянием.
— Так умай устают или нет? — сощурясь спросила у него Ванда. — Ты загадочный парень, Лейтон.
Взгляд ардовского прислужника стал скептическим, и умай склонил голову набок, едва покачав ею.
— Пользуешься тем, что у меня совсем нет времени добраться до библиотеки и поразузнать о твоей сути? — Ванда зевнула, успевая прикрыться рукавом. — Боги...
Девушка ненадолго закрыла глаза, прислоняясь и головой к кованым перилам. Усталость накатила новой волной, вызывая сонливость. Проклятье! Стоило бы дотянуться до общежития, и упасть на спасительную постель. Но придётся столкнуться с Ивон, а кто его знает, в каком сейчас настроении подруга. Если судить по их прошлой встрече, вполне могла и не остыть. А спорить и выяснять отношения, сейчас не было никаких сил. Наверняка плохая с неё подруга, раз допускала такие мысли, и обязательно взбодрится. Буквально через пару минут...
— Так ты устаёшь, Лейтон? — тихо спросила она, так и не открывая глаза.
Он едва мотнул головой, отрицая и глядя на сонную девушку.
— И тебе не бывает больно?
Призрачный силуэт Лейтона стал чётче, полностью скрывая пугающий скелет. Казалось, что следующий свежий порыв ветра, врывавшийся в одно из распахнутых окон, развеет его, вынуждая исчезнуть. Умай осторожно протянул руку, так и не решившись коснуться щеки девушки, где была едва приметна сходящая ссадина.
