Все противоборствующие стороны, конечно, искали союзников. В первую очередь их интересовала могучая Российская империя. Но сами русские пока не решили, чью сторону им принять. Существовали союзные договоры между странами, но алчность правителей значила больше, чем любые обязательства, пусть даже и подкрепленные результативными усилиями дипломатов.
Людовик искал возможности связаться с императрицей Елизаветой, чтобы склонить ее на свою сторону. Но любые письма тут же перехватывал вице-канцлер Бестужев, который давно уже числился на содержании у противников Франции. И тут Людовику XV приходит в голову мысль отправить в Санкт-Петербург шевалье д’Эона.
Король уже знал об игривых проделках юного шевалье, который нередко выдавал себя за юную даму, мистифицируя окружающих. Король решает отправить к царице даму, раз уж мужчинам не удалось справиться с заданием. Людовик приглашает шевалье и просит «представить» прекрасную даму. Увиденным король остался доволен.
— Шевалье, — задумчиво произнес Людовик, — я хочу дать вам поручение настолько важное, что от его выполнения, возможно, зависит судьба всей Франции.
— Я готова служить вашему величеству и Франции так, как вы прикажете, — бархатным, грудным голосом ответила девушка.
Король удивленно взглянул на собеседника, а потом продолжил:
— Извольте выслушать меня. Вы искушены в фехтовальном искусстве, но с русским канцлером Бестужевым вам придется скрестить не шпаги…
И вот в 1755 году в Петербург прибыла очаровательная мадемуазель Лия де Бомон со своим «дядюшкой», неким господином Дугласом. Приезжие остановились в доме французского банкира (агента, конечно). Господин Дуглас нервничал — действовать мешали люди канцлера. Они вели неусыпное наблюдение за каждым французом, прибывавшим в столицу. А вот на милую Лию никто из них не обращал внимания. Вскоре ей удалось беспрепятственно встретиться с вице-канцлером Воронцовым, влиятельным царедворцем и сторонником Франции.
Воронцов посчитал, что милая француженка сможет оказать на царицу нужное ему влияние, и сразу же представил Лию ко двору.
Время одинаково безжалостно и для царей, и для их слуг. Императрица, старея, старалась окружать себя молодежью, любила лесть, наслаждалась пикантными рассказами о легкомысленных нравах французского двора. Когда же перед ней появилась милая и веселая мадемуазель, Елизавета решила, что теперь сможет удовлетворить свое любопытство в полной мере. Вот так Лия де Бомон стала фрейлиной, а затем и чтицей императрицы.
Трудно сказать, о чем именно беседовали долгими зимними ночами владычица великой державы и ее скромная чтица. Но наверняка одной из предлагаемых для чтения книг была «Дух законов» Монтескье с письмом короля — ее Лия тайно привезла с собой.
Некоторое время спустя британцы с сожалением констатировали, что ни Бестужева, ни Елизавету перетянуть на свою сторону они так и не смогли.
Шевалье д’Эон благополучно вернулся во Францию из далекой России. После этого он так же блестяще справлялся с другими не менее щепетильными поручениями Людовика XV. Благодарный король пожаловал д’Эону годовой доход в три тысячи ливров.
Поручения следовали одно за другим, для их выполнения требовалось становиться то мужчиной, то дамой. Когда Франция вступила в войну, шевалье д’Эон отправился в действующую армию и стал адъютантом герцога де Брольи, руководителя секретной службы короля. Шевалье выполнял разведывательные задания герцога, но в одном из сражений совершил настоящий подвиг, доставив под сильным огнем вражеской артиллерии в критический момент сражения обоз со снарядами.
Когда война закончилась, д’Эона направили в Лондон, где ему вновь покорились вершины дипломатического искусства. Он смог добыть точные копии инструкций английского дипломата Бедфорда, который был уполномочен вести переговоры с французским министром Шуазелем. Для этого шевалье пригласил Бедфорда в посольство, напоил его, а пока дипломат почивал, в соседней комнате быстро снял копии. Бедфорд переговоры провалил — все его ходы были заранее известны противнику. Он подал в отставку, а позднее отказался от предложенной ему должности председателя совета министров.
Д’Эон принимал участие и в операциях известного инженера и тактика (и, конечно, военного разведчика) маркиза де ла Розьера. Он изучал побережье Ла-Манша с целью обнаружения лучших мест для высадки французской армии.
Шевалье в Англии действовал столь успешно (с точки зрения французов, конечно), что получил ранг полномочного министра. Но его не миновали и приключения, которым место в романе, а не на страницах дипломатических хроник.
Любовь к роскоши и легким деньгам вынуждала шевалье залезать в долги, несмотря на то что он получал от королевского двора немалые суммы. Чтобы уберечься от интриг или, напротив, выйти из них победителем, шевалье занялся шантажом. Он использовал личные письма Людовика XV — любое из них было свидетельством подготовки очередного заговора против Англии, содержало коварные планы высадки французского десанта и было доказательством шпионской деятельности де ла Розьера и д’Эона. В это время Францией правил уже Людовик XVI, но письма, попади они в руки парламентской оппозиции, могли даже спровоцировать войну между Англией и Францией. Скандал принимал нешуточный характер. Англичане пытались даже похитить д’Эона, и он вынужден был нанять телохранителей.
Французские дипломаты пытались погубить шевалье. Нанятые журналисты обливали его грязью. Тогда шевалье опубликовал некоторые письма короля — в них содержались весьма нескромные подробности. Однако начал он с самых невинных из них, намекнув, что у него есть и более опасные документы. В обмен на все письма д’Эон потребовал двенадцать тысяч ливров в год субсидии и назначения на секретную службу за границей.
Лию де Бомон описывали как «женщину маленького роста и худощавую, с молочно-розовым цветом кожи лица и его кротким, приятным выражением». Мелодичный голос как нельзя лучше подходил к этому образу. Высока вероятность того, что д’Эон разыгрывал из себя не заносчивую, кокетливую и таинственную, а скромную и сдержанную, даже застенчивую девушку. Лия не должна была особенно притягивать взгляды мужчин, но все-таки известно, что она не была обойдена их вниманием. Придворные художники не раз писали портреты Лии — они сохранились и полностью подтверждают описания современников.
Так кем же был д’Эон? Мужчиной, игравшим роль женщины, или девушкой, выдававшей себя за мужчину? Вторая версия кажется более романтичной.
И хотя английские врачи вроде бы утверждали, что шевалье д’Эон был мужчиной, но верить этому заключению не очень хочется.
Поболтать с Наполеоном… Александр Чернышев
В 1801 году по случаю коронации Александра I московское дворянство устраивало бал. Танцевали экосез — в этом танце дамы становятся в одну линию, мужчины — напротив них. Рядом с императором оказался вахмистр, шестнадцатилетний сын генерал-поручика, сенатора и правителя костромского наместничества. Сначала они перекинулись парой фраз, а потом проговорили целый час. Юноша так понравился молодому царю, что был определен камер-пажом в Пажеский корпус, позднее был переведен корнетом в Кавалергардский полк.
