«Видит бог, мой дорогой Лёроль, я вынужден смириться с печальной необходимостью закончить “Пеллеаса и Мелизанду”, в то время как вы находитесь так далеко от меня! Я надеюсь, что сцена у грота вам понравится. В ней сокрыты все секреты и тайны ночи. Среди полной тишины может насторожить шелест потревоженной ветром тонкой травинки. Слышно, как рассказывает луне о своих невзгодах жалобный плеск волн расположенного рядом моря. И, наконец, Пеллеас и Мелизанда, которые боятся своим разговором нарушить очарование этой таинственной ночи.
Я не стану больше ничего вам рассказывать. Боюсь, что получится нечто похожее на заочное описание страны, о которой столько мечталось. Однако при столкновении с реальной действительностью эти мечты безжалостно разбиваются.
Теперь для меня начинаются большие волнения. Как общество примет этих двух несчастливых людей? “Я ненавижу толпу, всеобщее избирательное право и пышные фразы!” Вот, например, Гартман, несомненно, представляющий наиболее образованную часть общества. Его нисколько не тронула смерть Мелизанды. Она не произвела на него никакого впечатления! Короче, во Франции всякий раз, когда на театральной сцене умирает женщина, необходимо, чтобы это происходило так, как в “Даме с камелиями”. Надо лишь сменить камелии на другие цветы, а Даму с большой буквы на базарную торговку! Люди не могут допустить, что кто-то уходит в мир иной тихо и спокойно, как человек, уставший от этой планеты по имени Земля. Он уходит туда, где растут цветы Тишины и Покоя!
В общем, все, что касается приобщения современников к возвышенному, — занятие для дураков, кроме себя самого».
Чтобы избавиться от наваждения, связанного с «Пеллеасом и Мелизандой», Дебюсси брался за множество проектов, в частности, собирался написать либретто оперы по повести Бальзака «Большая Бретеш» («Провинциальная муза»). Творчество писателя было довольно чуждо Дебюсси, однако он отмечал, что это произведение носит фантасмагорический (и извращенный) характер, ибо героиню заживо хоронят. Атмосфера повести напомнила Дебюсси Эдгара По, которого он высоко ценил. Однако не сохранилось никаких следов работы по этой повести Бальзака. Что же касается «Ноктюрнов для скрипки с оркестром», сочинить которые композитор обещал Изаи еще в сентябре 1894 года, то их также не будет и в помине. Между тем вполне возможно, что музыкант частично использовал это произведение, когда в период между декабрем 1897-го и началом 1899 года сочинял «Ноктюрны для хора и оркестра» в форме триптиха.
История с Терезой Роже испортила отношения Дебюсси с некоторыми его друзьями. Однако тесные товарищеские связи с Луисом и начало большой композиторской карьеры после сочинения прелюдии «Послеполуденный отдых фавна» помогли композитору завести новых друзей. Дебюсси познакомился с писателем и поэтом Полем Жаном Туле, который на всю жизнь останется одним из самых близких его друзей, а также подружился с Леоном Доде. Дебюсси отказывался посещать бордели, куда его звал Луис, но в то же время любил провести вечер с приятелями в ресторане. Однако чаще всего друзьям не удавалось его найти, чтобы он составил им компанию.
«Порой, и, на наш взгляд, весьма нечасто, к нам присоединялся Клод Дебюсси, музыкальный гений. У него лоб, как у индокитайской собаки, горящий взгляд и голос такой, словно у него постоянно заложен нос. Кроме того, он не любит общаться с окружающими. Его еда — скажи мне, что ты ешь, и я скажу тебе, кто ты, — обычно состоит из одного яйца всмятку с небольшим куском печени или почками, приготовленными в соусе. Я привожу эту гастрономическую подробность для восторженных поклонников “Пеллеаса и Мелизанды”, шедевра современной французской музыкальной драмы, по моему мнению. Как и Туле, Дебюсси — человек утонченного вкуса. Как и Туле, он умеет использовать весь свой творческий потенциал. Вы, вероятно, подумаете, что, находясь рядом с этими двумя яркими личностями со схожими темпераментами, можно лицезреть, как от них брызжут искры. Ничего подобного! Дебюсси дожевал кусочек жареного картофеля, закурил восточную папироску, выдохнул через ноздри дым, сделал несколько едких замечаний, а затем, словно вспомнив, что у него имидж звезды, набычил лоб и был таков», — вспоминал Леон Доде.
В тот период дружеские отношения между Дебюсси и Пьером Луисом достигли своего апогея. Писатель, восторженный поклонник «Пеллеаса и Мелизанды», горел желанием сотрудничать с композитором. И все же ни один из предложенных Луисом проектов не был претворен в жизнь. Дебюсси в принципе не имел ничего против его творческих замыслов, но рассматривал их как заказ. Композитор, как нам известно, с легкостью бросал уже начатые сочинения, но испытывал большие трудности, когда возникала необходимость завершить произведение, которое выбрал не он, а кто-то другой. Так, в 1895 году друзья рассматривали возможность сочинить оперу на сюжет новогодней сказки «Сандрильона». Луис предложил Дебюсси свой план произведения. В сказке фигурируют такие персонажи, как королева Олна, святая Агнесса, а также святая Катерина, одетая в костюм Жанны д’Арк, что было бы пародией на религиозную легенду. Луис предложил «развязку далеко не по Станисласу»
[82]. Не прошло и месяца, как Луис после внесения многочисленных поправок в либретто оперы решил отказаться от своей затеи: «Я не могу больше развивать этот сюжет. Религиозная направленность произведения, торжество лилии над розой и целомудрия над любовью — это для меня настоящая китайская грамота».
В 1896 и 1897 годах Луис время от времени возвращался к «Сандрильоне». В следующем году Дебюсси неоднократно обращался к своему другу с просьбой закончить работу над либретто. «Хорошо бы тебе вновь взяться за “Сандрильону”. Мне нужен такой сюжет, который пришелся бы мне по вкусу и смог зацепить душу. В противном случае я превращусь в идиота, и мне не останется ничего другого, как наложить на себя руки, что тоже будет верхом безумия», — писал он Пьеру Луису 27 марта 1898 года. Однако проект оперы так никогда и не сдвинулся с места.
Друзья также задумали осуществить балет «Дафнис и Хлоя». Вдохновленный этой идеей, Луис 27 ноября 1895 года дал Дебюсси 12 дней на сочинение музыки минут на тридцать! Несколько недель спустя Луис предложил этот проект Массне, но не получил ответа. Тогда он подготовил для Дебюсси ряд тем, формулировка и концепция которых носили явно провокационный характер. Композитору было бы трудно переложить их на музыку, настолько они были далеки от его взглядов.
«Я пишу сценарий. Ты получишь его в субботу.
Надо, чтобы ты поскорее принялся за поиск музыкальных тем. Вот для этого основные указания.
Хлоя. Глупенькая, но милая.
Дафнис. Играет на флейте. Таким образом, пасторальная тема. Он — наивный и пылкий. С ним все просто.
Ликенион. Весьма осведомленная особа, сластолюбивая, но не страстная.
Помнишь ли ты, что схема такова:
Акт I–X и Д не знают.
Акт II — Л сообщает Д.
Акт III — Д сообщает X. — Занавес.
