Неустойчивое материальное положение композитора было отражением его творческой нестабильности. Он разрывался между творческим вдохновением и эстетическими идеалами, которыми не мог поступиться, с одной стороны, и давлением друзей и представителей театрального и музыкального мира, обещавших ему все на свете, кроме денег, с другой. Однако именно в деньгах композитор постоянно нуждался.
Очевидно, Дебюсси нашел в тексте Метерлинка все, что соответствовало его эстетическим вкусам и отвечало его творческим пожеланиям. На основании того, что сам музыкант говорил о своих персонажах, можно сделать вывод: пьеса Метерлинка нашла отклик в его душе. И только он один смог бы, как ему казалось, подобрать к словам этой драмы идеальную музыку. И все же относительная легкость, с которой композитор взялся за этот огромный труд, объясняется прежде всего тем, что его жизнь в тот момент вошла в более спокойное русло. В самом деле, этот период совпадает с кульминацией его дружеских отношений с Шоссоном. Тот, в свою очередь, приобщил музыканта к жизни в буржуазной семье. Кроме того, в тот же период Дебюсси заводит дружбу с Луисом. Эта дружба перерастает в глубокую товарищескую симпатию, несмотря на разницу в мировоззрении, честолюбивых стремлениях и характерах двух творческих личностей.
На протяжении последующих лет у композитора появится множество неоконченных проектов, он все чаще будет переживать душевные кризисы. В отличие от творческих поисков и метаний после пребывания на вилле Медичи, когда композитор чувствовал себя загнанным в тупик, теперь он, несомненно, видел свет в конце туннеля. Он уже знал, в каком направлении ему следует вести творческие поиски. Однако неспособность сосредоточиться на определенном произведении свидетельствует о том, что ему было трудно выбрать, над чем работать: сочинять музыку для фортепиано, оркестра, голоса или струнных инструментов…
В то время как один за другим терпели фиаско все проекты, предложенные Луисом, в мае 1897 года Дебюсси задумывает положить на музыку «Песни Билитис»
[89], которые Луис опубликовал в 1894 году. Этот стихотворный цикл писатель выдавал за подлинные поэмы Билитис, современницы Сапфо. Дебюсси выбрал «Флейту Пана», «Волосы» и «Гробницу наяд». Он закончил работу над этими произведениями в марте 1898 года. Сочинения помогли композитору выйти из застоя. Этому поспособствовал и Луис, прислав слова песни «Волосы»:
«Старина, постарайся это сделать. Ты не работаешь потому, что у тебя тяжелая жизнь, а жизнь тяжелая оттого, что ты не работаешь. Это порочный круг…
Пообещай мне поработать всего одну неделю хотя бы по четыре часа в день». (Из письма Пьера, конец мая 1897 года.)
Похоже, слова друга благотворно подействовали на музыканта, поскольку в конце июня Дебюсси закончил «Флейту Пана». В январе 1901 года он сочинил музыку к инсценировке двенадцати «Песен Билитис» для двух флейт, двух арф и челесты
[90]. Постановка спектакля должна была состояться в театре «Варьете» после представления отдельных сцен в банкетном зале газеты «Le Journal», с которой сотрудничал Луис. Но состоялось только представление в газете. Пьер Луис непосредственно следил за подготовкой спектакля. Он присутствовал на репетициях с нескрываемым удовольствием. Инсценировка была представлена в форме живых картин: пять женщин, одетых в стиле античных греческих богинь, а порой и обнаженных. Нельзя сказать, что Дебюсси был в большом восторге от подобной затеи. Он обвинял организаторов спектакля в непрофессионализме. «Эти люди слишком увлекаются выпивкой. Как это до сих пор они не нашли оркестрантов? Отсутствуют партитуры! Ах! О чем они только думают? Я не глупее других, но хотел бы понять… Не удосужишься ли ты напомнить им: нужны две арфы, две флейты, одна челеста, и чтобы музыканты были способны владеть этими тонкими инструментами», — писал он Пьеру Луису 19 января 1901 года. Представление состоялось 7 февраля. Собралось около трехсот зрителей. Этому событию была посвящена статья в газете «Le Journal», опубликованная на следующий день. Похоже, что журналист не был знаком с творчеством Дебюсси, поскольку сделал ошибку в его фамилии и упомянул Римскую премию, вместо того чтобы назвать наиболее известные произведения композитора, а именно прелюдию «Послеполуденный отдых фавна» и «Деву-избранницу». «Нежную, приятную и архаичную музыку, написанную господином де Бюсси, лауреатом Римской премии, сопровождал голос мадемуазель Милтон, звучавший как колыбельная песня. Ее очарование дополняла античная красота поэмы», — говорилось в статье. Впоследствии Дебюсси использовал эту музыку для «Античных эпиграфов» — фортепианных пьес для игры в четыре руки.
Несостоявшиеся проекты, задуманные совместно с Луисом, не были единственными: к Дебюсси обратился Жан Луи Форен, художник, известный своими сатирическими рисунками, и попросил написать музыку к пантомиме под названием «Золотой рыцарь». В письме Гартману, написанном в сентябре, Дебюсси объявил, что планирует закончить это произведение через два с половиной месяца, но 1 ноября в письме Рене Петеру сообщал, что еще не закончил работу. И в этом случае никаких следов заказа, который нисколько не вдохновил музыканта, не осталось. Между тем, вновь оказавшись в финансовом тупике, Дебюсси обратился к издателю Гартману с настойчивой просьбой выдать ему за эту пантомиму аванс в размере 500 франков, сославшись на острую необходимость, вызванную болезнью отца. В июле он уже просил Анри Лёроля одолжить ему денег и жаловался на свою бедность. И это не считая других друзей, к которым он обращался с такой же просьбой…
В декабре 1897 года Дебюсси с головой ушел в работу над сочинением «Ноктюрнов», симфонического триптиха для женского хора с оркестром. Работа затянулась до декабря 1899 года, тогда как Дебюсси считал (или предполагал), что очень быстро ее закончит. Впрочем, в сентябре 1898 года он поспешил сообщить Гартману, что тот вот-вот сможет прослушать его сочинение. Композитор не скрывал, что эти три ноктюрна «дались ему с трудом, сопоставимым с пятью актами “Пеллеаса и Мелизанды”». (Из письма от 16 сентября 1898 года.) В итоге 1897 год оказался для композитора совсем скудным на законченные сочинения, в чем он откровенно признался своему издателю. Надо сказать, что на протяжении двух последующих лет творческое вдохновение будет нечасто посещать Дебюсси.
«Я не могу справиться с бесконечной тоской, охватившей меня в этот хмурый предновогодний день. За весь этот год я не сделал почти ничего из того, что собирался сочинить. Направляя вам мои самые искренние новогодние пожелания, думаю лишь о радостных мгновениях, которых я лишился потому, что не смог выполнить задуманное, на что очень надеялся.
Я намеревался передать вам “Три ноктюрна” (посвященные вам), в которых постарался придать симфонической музыке больше живости и свободы. К моему великому сожалению, эта работа еще не закончена, что меня весьма расстраивает. Боюсь, что вы можете подумать, будто я не желаю довести начатое до конца. И это мне особенно неприятно», — писал Дебюсси Жоржу Гартману 31 декабря 1897 года.
