Книга Луч света в темной коммуналке , страница 3. Автор книги Дарья Калинина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Луч света в темной коммуналке »

Cтраница 3

На всякий случай Дима позвонил своей единственной живой бабушке. Спросил у нее про дедушку-гнома. Может быть, какой-нибудь двоюродный? Но нарвался на бабулю в плохую минуту, когда старушка только что пообщалась с районной поликлиникой и поэтому пребывала в воинственном настроении. Она накинулась на внука и строго отчитала его:

– Ты можешь месяцами не навещать нас с твоей матерью и отцом, но стыдно забывать историю своей семьи. Ты должен помнить, что оба твоих деда были единственными сыновьями в своих семьях. Так что двоюродные бабушки у тебя были, а двоюродных дедов быть не могло!

Про троюродных Дима даже и заикаться не стал. Чувствовал, что ничем, кроме очередного выговора, это не кончится. Если бы бабушка знала родственника с такой внешностью, она бы об этом внуку сказала сразу же. Идти домой Диме что-то резко расхотелось. Если дед спрашивал его, наверное, он и его адрес знает. А возможно, и еще много чего про Диму знает, неспроста же он подвалил с разговором именно к Натусеньке, с которой Дима из всех прочих продавщиц магазина был связан теснее всего.

От этих мыслей Дима совсем приуныл. Деда гнома его внутреннее чувство воспринимало как опасность. И если уж их встреча неизбежна, Дима решил заручиться свидетелями. Позвонил своему соседу – Коле, чтобы выяснить, где он. Коля оказался дома, отсыпался после ночной.

– Какой еще дед? Никто к тебе не приходил. Галя, слышь, Димка говорит, дед его объявился.

Но Галя тоже сказала, что никакого деда не видела. И вообще, никто посторонний к ним сегодня не приходил, а приходили только свои. А к Ларионовым из угловой комнаты снова нагрянули родственники в числе пяти штук, включая трех шумных отпрысков в возрасте от трех до десяти лет, которые носятся по всей квартире, всюду суют свои носы, шумят и мешают отдыхать людям.

– Да, еще новость, Гаврилыч в запой ударился, и недели не продержался, собака! Спер деньги у Никитиной, а той через три дня улетать в Крым, так что можешь себе представить, как у нас и без твоего деда весело.

Слова соседки Диму приободрили. И потом, с чего он взял, что гном спрашивал именно его? Разве мало разных Дим живет в окрестностях? Наверное, дед собирался к какому-нибудь другому Диме, а Натусенька по бабской глупости сразу подумала на своего Димочку, пожелала ему богатого дедушку в родственники. Так, убеждая себя в том, что все в порядке, Дима поднялся к себе наверх на третий этаж. На лестнице снова ничего подозрительного не обнаружил. И совсем успокоившись, зашел в двери своей квартиры, где на него сразу же обрушился мощный удар тяжелой когтистой лапы.

Сначала Дима решил, что на него напал настоящий медведь, потому что у этого чудовища была огромная клыкастая морда, у него были лапы с длинными когтями, он рычал, а его длинная мохнатая шерсть по-настоящему сильно пахла диким зверем. Отступать было некуда, позади была закрытая дверь. Поэтому Дима приготовился подороже продать свою жизнь.

Для этого он заорал и схватил со шкафа лыжи, которые тут хранились круглый год за исключением двух-трех зимних дней, когда их забирал Гаврилыч и отправлялся кататься на них в Кавгалово или Сосново. Последние несколько лет Гаврилыч вообще никуда не ездил, поэтому лыжи тихо пылились на шкафу и, наверное, очень обрадовались, когда наконец про них вспомнили. Лыжи были длинные, прочные и крепкие, сделанные еще в СССР, и отличались приличной увесистостью. Для катания, может, и не очень, а для драки с медведем в самый раз. Вот этими лыжами Дима и начал размахивать перед мордой зверя. Махнул раз, махнул другой, надеясь отогнать зверя.

– Ну ты, с-с-скотина! Уходи!

Но тут из-под брюха чудовища раздался такой задорный детский смех, что Дима сразу понял – опасность миновала. И нет никакого зверя, это всего лишь шкура, и что под шкурой скрываются три молодых хулигана, трех, семи и десяти лет.

– Развели! Мы его развели!

Старший поставил себе на плечи среднего, средний усадил на закорки младшего, и все вместе они накинули на себя шкуру медведя. Шкура была самая настоящая, с мордой, лапами и даже небольшим хвостом. Видимо, это был подарок Ларионовым от их родственников из глубинки, где до сих пор водились такие вот медведи. Дети были в полном восторге от того, как здорово им удалось напугать взрослого дядю. Они остались в засаде возле дверей, карауля возвращение следующих жильцов, а Дима получил возможность отдышаться и пройти дальше к себе в комнату.

Глава 2

Но не успел он прийти в себя и сделать несколько шагов по длинному коридору, как из комнаты Гаврилыча вытянулась волосатая рука, которая буквально втянула Диму к себе. Одного взгляда хватило, чтобы понять – Гаврилыч был пьян в стельку. И пил он уже давно. Стол был буквально уставлен пустыми бутылками. Тут были бутылки от водки, пива и даже мадеры. Похоже, к Гаврилычу приходила дама, которую он и угощал десертным вином.

– При… присаживайся!

Гаврилыч несколько раз пьяно икнул и толкнул Диму к столу. Сам тоже шагнул следом. Бутылки задребезжали, когда грузное тело Гаврилыча навалилось и качнуло стол. Хозяин принялся шарить среди бутылок, потом, не спрашивая, налил Диме в стакан чего-то мутного и пахнущего гвоздикой, мятой и перцем, плеснул себе и тут же выпил.

– Разговор к тебе есть. Пей!

Дима сделал вид, что пригубил. Но едва сунул нос в стакан, как содрогнулся. И как можно пить такую гадость? Он поднял растерянный взгляд на Гаврилыча. Тот пьяно покачивался, не спеша начинать свой разговор. И Дима в очередной раз подумал, что жизнь в коммунальной квартире имеет помимо плюсов еще и минусы. Вот, скажите, зачем он продолжает жить в этой огромной и шумной питерской коммуналке на Петроградской стороне? Да, конечно, центр города. Выйдешь, вот тебе и Большой проспект, вот тебе и Большая Пушкарская. Магазины, бутики, променад и все такое. Но если вспомнить все остальное, то лучше перебраться в студию где-нибудь на окраине. Выглянешь утром из окна, а вокруг сплошные поля новеньких сверкающих разноцветными красками многоэтажек. Одна другой выше. Одна другой краше. Красота! Глянешь вниз, аж дух захватывает от высоты и обилия припаркованных машин под домом. А тут что? Максимум пять-шесть этажей, и все. И машины стоят где-то на улице, в зеленый двор им ходу нет.

Но Дима знал, почему не съезжает. Да, квартира была коммунальной, но все жильцы жили тут по много лет. Почти всех их Дима знал еще с детства. Родители привозили его к бабушке с дедушкой на все выходные, а также зимние, весенние и осенние каникулы. Если Диме случалось заболеть, то лечился он тоже у дедушки с бабушкой. Так что с обитателями коммуналки он был знаком столько, сколько помнил самого себя. Кто-то из них женился, кто-то умирал, но уезжать почти никто не уезжал. И Дима за эти годы фактически сроднился с ними. И тоже уезжать от этих людей не собирался.

Хороший сосед ближе дальнего родственника.

Вот и Гаврилыча, сильно пьющего последние годы, Дима помнил еще работящим мужиком. Вот только в девяностые его завод закрылся, работы не стало, и Гаврилыч как-то растерялся. Стал выпивать, чтобы хоть с помощью спирта смягчить общую несправедливость, происходящую в стране. Сначала пил немного, потом больше. Была у него женщина, ушла от него, когда стало ясно, что Гаврилыч пристрастился к водке уже основательно и порывать с ней не собирается. Последующие дамы сердца хоть и появлялись периодически, но каждая новая выглядела все потрепанней и страшней своей предшественницы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация