– Это чего? Мне?
Дима кивнул и вновь скрылся в своей комнате, уже не слушая восторженных воплей мальчишки, которому так подфартило. Кажется, большой город оправдывал все их самые смелые мечты. Затем Дима вернулся к себе и занялся приготовлениями к очередному заданию. Он был намерен выполнить просьбу Гаврилыча, не откладывая дела в долгий ящик. А то время, когда теща Витька должна была отправиться с обходом своих владений, приближалось. К нему надо было хорошенько подготовиться.
– До восьми вечера еще уйма времени. Успею.
Присев у зеркала, Дима сперва вперил задумчивый взгляд в изображение тещи, которое передал ему Гаврилыч. И снова на глаза попался этот маленький китайчонок. Кем он приходился девочкам-близняшкам, одна из которых нынче является женой Витька? Надо не забыть, спросить у нее, кто все эти персонажи на фотографии. Но это все потом, сейчас Диме предстоял первый контакт непосредственно с самим объектом. И Дима решил, что должен соответствовать антуражу, который его будет окружать.
– Помойки так помойки, – пробормотал он. – Мусорки так мусорки.
Дима дико взлохматил волосы на макушке, прищурил один глаз, заклеил кожу прозрачным скотчем, физиономию сразу перекосило и от былой миловидности не осталось и следа.
– Отлично, отлично.
Но этого было мало. Дима нарисовал себе морщины, подумал и пририсовал там же возле глаза шрам, чтобы было похоже, что это из-за шрама глаз у него не до конца открывается. Немножко черного грима, и лицо украсилось неповторимыми разводами грязи. Теперь из зеркала на Диму смотрел побитый жизнью дядька, которому было не привыкать ночевать под открытым небом.
Пора было приступать к самому переодеванию. На этот случай у Димы имелся свитер с вытянутыми рукавами и спущенными петлями, грязные мешковатые джинсы и такие же грязные ботинки. Образ довершили несколько капель дешевой сивухи, которую Дима держал рядом с французским парфюмом. Для него все было едино, что духи, что сивуха. Все это были лишь штрихи к очередному сценическому образу.
– Ну, сгодится. Ах да! Руки-то привести в порядок чуть не забыл!
Для этого Дима старательно поскреб немного ваксы, чтобы под ногтями образовалась траурная кайма. Перед этим он не забыл поскрести брусок мыла: ваксу потом нужно будет как-то из-под ногтей вымывать, а без мыла это было бы делом непростым. И чувствуя, что он полностью готов, Дима закинул за плечи тощий рюкзачок и отправился на дело.
В коридоре он столкнулся с Алефтиной, которая его в образе не узнала, презрительно сморщила нос и что-то пробормотала про Гаврилыча, который совсем опустился, тащит в дом совсем уж конченых алкашей. Дима мысленно поздравил себя с удачным гримом – если Алефтина с ее по-женски острым взглядом его не признала, то другие и подавно не узнают. Теперь дело за малым: найти тещу Витька и свести с ней знакомство.
Даму звали Софией. И характер у нее был трудный. Но Дима полагал, что личный контакт – это самое важное в его деле. Можно сколько угодно слушать про человека и его подноготную, но пока ты сам лично с ним не встретишься нос к носу, что это за тип, ты до конца так и не поймешь.
К счастью, теща Витька отличалась редкой пунктуальностью. На промысел выходила всегда в одно и то же время. И в два часа пополудни Дима увидел нечто, выходящее из нужного ему подъезда. Это существо было женского пола, о чем свидетельствовала круглая фетровая шляпка с вуалью, которая красовалась на голове у дамы. Шляпка была примотана к голове мужским шарфом, поверх которого красовался большой бант, наподобие тех, которые раньше завязывали любящие мамы своим дочкам в школы. Капроновый, твердый, когда-то он был белым, сейчас цвет его трудно было определить.
Несмотря на летнюю жару, на теще было надето сразу три пальто. Верхнее было с меховым воротником. Что насчет других, Дима сказать не брался. Возможно, на старухе было надето еще большее количество пальто, но три штуки Дима сумел насчитать точно. Все эти одежды придавали женщине объемистость, а ее походке неуклюжесть.
А вот обувь на ногах была неожиданно элегантной. Высокие ботиночки, застегнутые на многочисленные пуговки. Дима видел такую обувь где-то в музее, там рядом еще стояла скамеечка, на которой дамы были обречены проводить перед выходом помногу времени, застегивая с помощью специального крючка свою обувь. Потом с появлением застежки-«молнии» эти мучения для представительниц прекрасного пола канули в прошлое, вместе с корсетами на шнуровке и фижмами. Казалось, канули. А вот и нет, кто-то их до сих пор носит.
– Где она такие ботинки только раздобыла?
По рассказу Витька, его теща в прошлом году перенесла операцию по замене сустава и до сих пор ходила с костылем под мышкой. Впрочем, костыль этот служил ей не только опорой, но и оружием. С его помощью суровая дама разгоняла от своих помоек всех прочих искателей хранящихся в их недрах сокровищ. Дима двинулся за старухой. И быстро заметил, что двигалась она неожиданно легко, на костыль опиралась лишь для виду. И у Димы мелькнула мысль, что очень уж ее наряд похож на тот маскарад, который устроил и сам Дима.
– Похоже, теща только притворяется дурканутой. С дураков спрос меньше.
Но пока что Дима решил никаких выводов не делать. Памятуя слова своей бабушки о том, что спешка хороша лишь при ловле блох.
Так они и двигались. Теща шла впереди. Дима позади. Когда теща видела людей, начинала нарочито громко стучать костылем, ругаться, а иногда даже плевалась в сторону прохожих. Когда публики не было, вела себя тихо, а двигалась легко, элегантно помахивая костылем, словно тросточкой. Они обошли уже несколько мусорок, но Дима не спешил вступать в контакт. Его не оставляло неприятное чувство, что теща совсем не та, кем притворяется. Да, выглядела она как законченная городская сумасшедшая, но так ли это было на самом деле?
Ведь все приглашенные Витьком к теще психиатры до сих пор не находили у старухи достаточных симптомов, чтобы признать ее полностью невменяемой. Так что лишить ее дееспособности законным порядком у Витька не получилось, о чем он очень жалел, потому что теперь, по его словам, ему не оставалось ничего другого, кроме как убить старуху.
– Что-то с бабкой не так, но что именно, не могу взять в толк.
И Дима решил, что хватит уже плестись в хвосте у чужой тещи. Нужно идти на прямой контакт. К тому времени бабка как раз подошла к очередным мусорным бакам, и Дима возник рядом с ней.
– Прекрасный день, сударыня, – произнес он со всей отпущенной ему от природы галантностью. – Не желаете ли немного шоколада?
Шоколад был единственной слабостью старухи, и от Витька это не утаилось. Так что Дима припас початую плитку шоколада. Это был хороший шоколад, и старуха его оценила.
– Где взял? – прошамкала она, жадно уминая один кусок за другим.
При этом с углов рта у нее текли коричневые слюни, которые теща и не думала вытирать. На мгновение Диме стало противно, пока он не поймал на себе очень внимательный испытующий взгляд и не понял, что это все еще продолжение того спектакля, который разыгрывала старуха для других.
