— Есть еще один интересный момент, — сотрудник уголовки нерешительно переступал с ноги на ногу.
— Какой? — насторожился Артем.
— Да платье это, в горошек, в котором ее нашли! По словам няни, не было такого платья у девочки.
— Как она была одета, когда пропала? — снова нахмурился Артем.
— Розовая детская пижама, летняя, с синими рыбками. Майка и шорты, — уточнил коллега, — никакого платья.
— Пижаму нашли?
— Нет. Но пока темно. Уже утром будем парк прочесывать. Может, и обнаружится. Ведь где-то убийца ее переодел!
— Родителям сообщили?
— Их в отделение везут. Они не видели этого… мать в невменяемом состоянии, — сотрудник сглотнул.
— Няня давно в семье работает?
— Шесть лет. С самого рождения девочки.
— Проживает постоянно с семьей?
— Нет, приходящая. Документы ее пробили по базе, с няней все чисто. Ее тоже отвезли в отделение.
— А соседи, консьерж? — дежурным тоном спросил Артем.
— Никто ничего не видел и не слышал, — коллега пожал плечами. — Все как всегда…
Полицейские отошли в сторону, и Вадим больше не мог слышать их разговор. Прорезиненный черный мешок погрузили во въехавший прямо в парк фургон ритуальной службы. На носилках мешок казался еще меньше. Вадим отвел глаза.
Вернулся Артем. Лицо его было хмурым.
— Как две капли…
Вадиму вдруг показалось, что Артем разговаривает на каком-то иностранном языке — он с трудом его понимал.
— Как две капли воды похоже на то, другое убийство, — пояснил Артем, — которое было в Сосновом Бору, в твоем коттедже. И платье точно такое же. Одно отличие — и оно меня пугает. Убийца изменяется. Мутирует, что ли. А это плохо.
— Какое отличие? — Вадим не был уверен, что хочет все это слышать, но удержаться от вопроса не мог.
— Веревка на шее, — в голосе Артема вдруг зазвучала злость, — эту он повесил. Как будто повесил. Кем надо быть, чтобы повесить ребенка? Я этого урода найду!
— Он же труп повесил, — сказал Вадим.
— Какая разница? Все равно дикость! Все равно так быть не должно! Понять бы только, для чего он это сделал… — задумчиво протянул Артем и тут же добавил уже более энергично: — Вот это и странно! Серийные убийцы не меняют свой почерк. Но, может, это какой-то нестандартный маньяк.
— Два убийства всего — разве тут может быть «почерк»? — удивился Вадим.
— Вот то-то и оно! — согласился Артем. — Либо веревка на шее — часть его почерка, либо нет. В любом случае это очень важная деталь. Ты видел веревку?
— Нет. Откуда бы? — содрогнулся Вадим.
— А вот я посмотрел. Толстая пеньковая веревка, как для строительных работ, — сказал Артем. — Она толще шеи ребенка. Как раз для взрослого подходит. И совершенно непонятно, почему такое нацепили на шею крохе. Если только…
— Если только — что? — спросил Вадим.
— Если только толщина веревки не является каким-то странным ответом на наш вопрос!..
Больше в парке нечего было делать. Правоохранители стали разъезжаться. Артем сказал, что поедет в отделение, посмотрит на родителей девочки. Вадим вызвал такси — его машина осталась на стоянке у больницы.
— А девицей твоей контуженой я всерьез займусь, как только ее выпишут, — пообещал Артем. — Уж очень мне не нравится вся эта история. Что-то она однозначно знает. Или просто ведьма.
— Мне и самому не нравится, — пожал плечами Вадим. — Я и сам бы хотел заняться этим рисунком. Никогда за всю свою жизнь не видел ничего подобного. Никогда в жизни!
— А может, у нее сверхъестественные способности, у этой твоей девицы, — сказал Артем. — Есть же люди, которые могут предвидеть разные вещи. А она вот предвидит убийства. Очень много разных странностей в мире. Может, это одна из них.
— Хорошо бы выяснить, кто на нее напал, — прямо сказал Вадим.
— Теперь это выяснится нескоро. Дело — типичный «висяк». Но на расследование убийства девочки бросят все силы. Ты же сам слышал, что у родителей есть связи. Значит, просто так с рук все это не сойдет…
Такси мчалось по пустым улицам города. Вадим неподвижно смотрел в одну точку. Мыслей не было, ощущений и чувств тоже. Казалось, все вокруг поглотила эта страшная ночь…
* * *
— Как, ты сказал, зовут погибшую девочку?
Джин вдруг перестала плакать и с каким-то странным выражением уставилась на Вадима. Он с самого утра примчался к ней в больницу.
— Виолетта Санжеева, — сказал Вадим.
— Виолетта? — Джин задумалась. — Девочка часто гуляла в парке? А няня у нее толстуха?
— Не знаю. А что? — удивился Вадим.
— Я видела эту девочку. Видела в парке, — твердо сказала Джин. — Она бросила мне под ноги мяч. Девочка была быстрая, подвижная и очень хорошенькая. Ну просто очень хорошенькая! Вот вижу ее как сейчас перед собой…
— Может, поэтому ты и нарисовала этот рисунок? Потому что знала ее?
— А как я могла знать, что ее убьют? — в голосе Джин вдруг зазвучала настоящая паника. — Я ведь не могла это знать, правда? Но я нарисовала ее! Я не могу понять, как это произошло! Не могу понять — и все!
— Ты постарайся не волноваться, — Вадим очень хотел бы ее успокоить, но понимал, что это невозможно. — В конце концов, все будет ясно. Рано или поздно. И ты все поймешь.
— Я даже не хочу понимать… — прошептала Джин.
В ее голосе звенело отчаяние. Вадим хотел было что-то сказать, но не знал, что именно, а потому промолчал.
Врач появился очень кстати, прогнав посетителя из палаты.
* * *
Вадим вышел из больницы с таким неприличным облегчением, что застыдился себя самого. А между тем, ему совершенно нечего было пугаться. Джин выглядела гораздо лучше, чем в ту страшную ночь. От ступора не осталось и следа. Он стал даже привыкать (странное дело!) к дикому ежику ее волос. Да и вся внешность Джин уже не казалась ему такой отталкивающей, как прежде. В любом случае, она вызывала у него даже определенный интерес.
Вадим сам не понимал, как именно это случилось, а потому по дороге в офис даже не пытался анализировать такие вопиющие странности в собственном поведении, как беготня по больницам, местам убийства и прочее. Раздраженно сбросил несколько звонков от трех знакомых девиц. Не было времени на такие глупости. Ему было абсолютно не до них.
К концу дня, когда с текущими делами было покончено, Вадим позвонил Артему Ситникову. Тот уже с головой успел погрузиться в свежее и громкое уголовное дело.
— Няню задержали, — сообщил Артем.
— Почему няню? — Вадим заморгал глазами: уж чего-чего, а такого он не ожидал.
