— Подожди… Ты хочешь сказать, что его расстреляли? — переспросил Вадим.
— Именно. В те годы все было строго. Приговорили к расстрелу — значит, расстрел. И Клирина действительно расстреляли в 1977 году — это абсолютный факт.
— А почему его называли «покровским маньяком»?
— Вот это-то и есть самое интересное! Вот из-за этого я и позвал тебя чуть свет! Григорий Клирин постоянно жил и был арестован в доме в Покровском переулке — в том самом доме, где живет твоя Джин, в квартире на третьем этаже!
— Что? — Вадим не верил своим ушам.
— Что слышал! Квартира, кстати, находилась как раз над квартирой, где живет твоя Джин! Несколько эпизодов — три или четыре убийства — произошли в парке напротив дома и были доказаны. Так что… выводы делай сам!
— Какие еще выводы? Их невозможно сделать! — Вадим схватился за голову. — Я не могу это объяснить! Никак! Она же говорила, что видела его в доме, говорила с ним! А что произошло с матерью маньяка?
— Мать осталась там же и превратилась в настоящую затворницу. Она пережила сына на десять лет и умерла в 1987 году. Квартира перешла в собственность государства, так как родственников у семьи не было.
Вадим ничего не мог сказать. Артем сочувственно похлопал его по плечу.
Глава 21
Вадим поднимался по ступенькам, не зная, что скажет Джин. Он испытывал парализующее чувство страха. Лестница, как всегда, поскрипывала, словно тяжело вздыхая. Вадим до сих пор не решил, говорить ли Джин о том, что он узнал. Не станет ли это для нее таким же шоком, какой он испытал сам? Вадим был растерян, как никогда в жизни.
Он, деловой рациональный прагматичный человек, столкнулся с тем, что не был способен объяснить. Его приземленный рассудок делал сбои и замирал перед чудовищной пропастью необъяснимого.
Но все сомнения развеялись сами собой. Дверь в квартиру была открыта почти настежь. Он стоял на лестничной площадке, наблюдая в пыльное окно парадного, как сгущается темнота, окутавшая город…
После разговора с Артемом Ситниковым Вадим поехал прямиком в офис, где до вечера пытался загрузить свою голову делами, что, честно говоря, выходило у него совсем скверно. Краем глаза он видел Джин, корпевшую над своим рабочим столом. После рабочего дня он задержался в офисе, что уже делал не раз. Когда Вадим уходил, во всем здании ярко горел электрический свет, а ночные уборщицы вовсю громыхали ведрами…
И вот теперь — открытая дверь квартиры. Боясь дышать, Вадим осторожно вошел. В красной комнате горел яркий свет. Джин сидела за своим ноутбуком.
— Привет! — Джин оторвалась от экрана, и Вадим заметил, что глаза ее красны.
Плакала, что ли?
Вадим вдруг поймал себя на странной мысли — а как, собственно, воспринимает его Джин? Как она относится к тому, что он фактически живет у нее в квартире? А между тем они не любовники. Между ними ничего нет.
— Привет! — отозвался он, не спуская с нее испытывающих глаз.
Спросить бы… Но он чувствовал такую неловкость и тревогу, будто ступал по минному полю.
— А почему дверь открыта? Поздно все-таки…
— Сосед заходил. Повадился… — хмыкнула Джин. — Уже в третий раз на этой неделе! Все пытается оторвать меня от компьютера.
— Какой сосед?
Вадим вдруг почувствовал почти физически, как вся кровь отхлынула у него от лица.
— Что с твоим лицом? Ревнуешь? — ехидно прищурилась Джин.
— Нет, конечно, — Вадим пожал плечами, чувствуя себя готовым провалиться сквозь землю — но не от смущения, а от ужаса. — А что за сосед?
— Этот парень сверху, с третьего этажа, — Джин говорила совершенно спокойно. — Помнишь, я еще нарисовала его портрет? Лицо у него такое нетипичное… Бабам нравится.
— Бабам нравится… — машинально повторил Вадим, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.
— Где же он… — закрыв крышку ноутбука (Джин делала это всегда, как только Вадим подходил), она принялась рыться в ворохе бумаг на столе. — Да вот, смотри! Вот он!
Джин протянула ему рисунок карандашом, на котором во всей красе был изображен «покровский маньяк».
Вадим был взрослым мужчиной, привыкшим к мысли о том, что ничто и никогда не сможет его напугать. И вот теперь он стоял перед хрупкой девушкой, держащей в руке карандашный рисунок, испытывая леденящий ужас, как под прицелом расстрельной команды.
— А как его зовут? — голос Вадима дрожал.
— Григорий, вроде бы, — Джин пожала плечами. — Фамилию не помню. А что?
— Да ничего… Просто ты ничего не знаешь об этом человеке… Зачем он к тебе заходит, что говорит?
— Так, разное. Болтовня какая-то, и не запомнишь, — Джин вдруг рассмеялась. — И нечего делать такое лицо, как будто ты умираешь от ревности!
— Я сейчас… документы в машине забыл…
Вадим быстро вышел из квартиры, бегом поднялся на третий этаж, и вот уже он стоял перед обшарпанной дверью.
Может, это был просто дурацкий розыгрыш? Может, кто-то жестоко разыгрывал Джин, преследуя какие-то собственные чудовищные цели? Он был в растерянности. Постучал в дверь кулаком, несколько раз нажал на кнопку звонка, утопленную в полусгнившую деревянную панель… Никакой реакции.
Квартира была пуста. А может, ему просто не хотели открывать. Но звонка он тоже не слышал. Ничего не было…
Чувствуя себя столетним стариком, Вадим вернулся в красную комнату. Джин по-прежнему сидела за ноутбуком, и, едва завидев его, как всегда прикрыла крышку.
— Рабочий день закончен, ты бы отдохнула.
Вадиму хотелось знать, чем она занята, но Джин отреагировала вполне естественно:
— Я не работаю. Так, читаю кое-какие статьи…
— Ты ела что-нибудь?
Вадим смотрел на синие жилки под ее кожей, думая о том, что после всех этих испытаний Джин стала совсем как перышко.
— Нет. Я и не думала об этом.
Он заказал пиццу, а когда они ужинали вдвоем на кухне, вдруг сказал:
— Когда этот парень, твой сосед, снова к тебе придет, ты обязательно позвони мне.
— Это еще зачем? — нахмурилась Джин.
— Хочу с ним познакомиться.
— К чему это? — лицо Джин выражало явное неудовольствие. — Он вполне нормальный, адекватный человек. Ты что, допрос ему хочешь устроить?
— Нет, конечно, — Вадим сглотнул горький комок, — просто интересно, кто еще живет в этом доме. В странном доме…
— Ничего в нем странного нет, — хмыкнула Джин, — и мне это вот ни капельки не интересно! Мне и этот тип порядком надоел. Все ходит и ходит, как будто мне делать нечего!
* * *
Следующее утро застало Вадима в неожиданном месте. Он сидел в конторе ЖЭКа, к которому относился дом в Покровском переулке. Заперевшись в кабинете с начальницей, он пытался донести свою просьбу, но та плохо реагировала, откровенно не понимая, чего от нее хочет посетитель.
