На шлем стоит обратить внимание не в последнюю очередь потому, что этот предмет занимает уникальное место в истории эпоса. Мы уже видели, что именно тяжелый золотой шлем, сияющий в лунном свете, Эвриал снимает с головы Мессапа, и он выдает его преследователям. В «Илиаде» троянского героя Гектора называют шлемоблещущим, а его маленького сына Астианакса пугает вид отца, готовящегося к сражению, поэтому Гектору приходится снять шлем, чтобы рассмешить мальчика. Шлем скрывает лицо и защищает голову и таким образом выполняет метонимическую функцию: олицетворяет своего владельца. Эвриала, таким образом, предает враг, преследующий его из могилы; Гектора предают собственные чувства к своей семье, ради которой он вынужден вести обреченную войну и защищать Трою. И наконец, Ренли, чей шлем выглядит довольно впечатляюще: когда Бриенна приносит его, мы видим, насколько он большой и тяжелый и, что важно, украшен оленьими рогами – символом дома Баратеонов. Однако внимательные читатели «Игры престолов» могли заметить, что этот шлем – подобие того, который Ренли носил ранее. Он появляется впервые, когда нам представляют Ренли: он стоит в доспехах и держит шлем, – таким образом создается кольцевая композиция.
Ренли вылетел в воздух из седла буквально вверх ногами. Голова брата короля ударилась о землю с громким треском, и толпа охнула, однако это всего лишь отломился золотой рог с его шлема. Поднявшегося на ноги Ренли простонародье встретило радостными криками (ИП).
Обстановка вскоре разряжается юмором, так как толпа устраивает драку за золотой рог, но Ренли идет к ним и восстанавливает порядок, предвосхищая свою попытку завоевать трон через популярность и любовь народа. Поломка рога, однако, является зловещим предзнаменованием, а напуганные зрители думают, что это звук сломанной шеи, что также позволяет нам заглянуть в будущее, где Ренли погибнет от того, что ему перережут горло. И как это часто бывает в эпосе, то, что смешно на играх, становится реальностью на войне.
Д. Дебуа. Кодекс рыцаря
Глава 3. Эпические герои
Джейме Ланнистер: Таких, как я больше нет.
Я один в своем роде.
(БК)
До сих пор мы в основном имели дело со второстепенными персонажами, но теперь можем обратиться к одному из главных вопросов «Игры престолов»: кто главный герой? Это вопрос, который неизбежно возникает к структуре романов, в которых события излагаются от лица разных персонажей, борющихся за внимание читателя. Вопрос одинаково актуален как к сюжету книг, так и телесериала, который противопоставляет разных персонажей, многие из которых появляются только ради того, чтобы впоследствии быть неожиданно убитыми. В произведениях вопрос главного героя решается довольно просто. Фактически это объявляется уже в названии: «Одиссея», «Антигона», «Гамлет», «Эмма», «Бэтмен» и т. д. Даже если главный герой не доживает до конца произведения, он делает достаточно для того, чтобы занять первостепенное место в сюжете, стать основным объектом нашего внимания.
В свою очередь, «Игра престолов», подобно сериалам вроде «Прослушки», не предполагает, что какой-то из героев обязательно будет более важным, чем другие, что подтверждает отрубленная голова Эддарда Старка в конце первой книги и первого сезона сериала. Однако в отличие от «Прослушки» «Игра престолов» едва ли не с одержимостью высказывает идею о том, что кто-то из персонажей наконец окажется победителем, возвысится над другими и повернет все так, что все предыдущие события будут вести к его господству. Будет ли это Дейенерис? Или Джон Сноу? Или Эйегон? Или кто-то еще? Тем временем аудитории остается лишь гадать, какая черта может определить кого-то из персонажей как главного: будет ли это тот, кто продержится дольше всех? Тот, кто окажет наибольшее влияние на сюжетную линию? Тот, кто больше всех способен притягивать к себе людей, кто-то, у кого толще кошелек или положение в обществе? И насколько важно, является персонаж главным или нет в конкретный промежуток времени, учитывая удивительную хрупкость жизни по ходу повествования? Урок Эддарда Старка не дает об этом забыть.
Для обозначения главного персонажа используется слово «герой». Сейчас у него имеются разные значения, им называют как просто хорошего человека, так и кого-то со сверхспособностями – суперчеловека. Но тем не менее смысл один – это тот, кто находится в центре внимания, кто-то, кого мы одобряем. В результате мы часто полагаем, что главный герой является фигурой, которая вызывает восхищение и сопереживание, а это значит, что он или она не может быть злодеем, и это предположение касается того, как мы могли бы читать «Игру престолов»: является ли главный персонаж героем истории, и, если так, то о каком типе героя идет речь?
Это область, в которой древний мир может помочь нам избавиться от предположений, сделанных исходя из нашего опыта и опыта многих современных культур, и заставить нас больше ценить «Игру престолов». Для греков и римлян герои были могущественными личностями, обычно превосходными воинами, а также королями, пророками и певцами, которые после смерти становились объектами поклонения; герои, таким образом, занимали промежуточное положение между людьми и богами. Но они не обязательно были хорошими или, в конце концов, успешными. Почти все классические герои обладают непривычной для нас некоторой двуличностью: они не просто ущербные люди, за которых мы обычно переживаем (например, Росомаха или Грегори Хаус), но кто-то, кто может нести огромные разрушения и является подлинно трагичной фигурой. Ахиллес, может, и лучший воин на Троянской войне, но его гордость становится причиной гибели множества товарищей, и ему так и не удается захватить Трою, потому что его убивает Парис. Возможно, Эдип и достаточно умен, чтобы разгадать загадку Сфинкса, но он чуть ли не последним узнает, что убил собственного отца и женился на своей матери. В то время как Голливуд предлагает нам не обращать внимания на недостатки героя и полюбить симпатичного негодяя, классическая литература и мифы рассматривают недостатки вместе – или даже выше – с достоинствами героя. Предполагается, что мы должны ощутить шок и трепет, сталкиваясь с подобными фигурами в литературе или на театральной сцене; нас не просят любить их, даже если мы и ощущаем некое сочувствие их судьбе и извлекаем уроки из их историй. Именно с такой точки зрения мы должны рассматривать персонажей (героев?) «Игры престолов»: не только множество вместо одного, но также и двуличность вместо обычных качеств хорошего человека.
Одним из важных аспектов античного героизма является конфликт между исключительным и средним, между особенным и каждодневным, и этот конфликт часто выражается в политике: власть одного над многими, одной привилегированной нации над другой. В этом плане борьба между людьми, часто сводящаяся к их личным характеристикам, символизирует более обширный конфликт между группами, ценностями или взглядами на мир. Размышляя о героях «Игры престолов» как о частично политических символах, мы можем оценить особенности и риски разных режимов, так же как и целую систему, в которой действуют персонажи, – систему, демонстрирующую уже знакомое соперничество между исключительным и обычным, героями и обычными людьми. Эта система очевидна также и в «Илиаде», так как Ахиллес и Агамемнон соперничают друг с другом, решая, кто из них – главный властитель или главный воин – лучший и наиболее ценный из греков, – противостояние, которое в конечном счете измеряется жизнями простых солдат и наименее значимых героев.
