Нет, поистине, со своим намерением разговаривать с душами ты, Стефания, родилась именно там, где нужно…
Глава 12
Розовый слон в дымовой завесе
Первое, что ее восхитило у Кары, — это шикарный стеллаж, стоящий в тамбуре у входной двери.
— Такую красоту — и за дверь выставлять?! Что тогда у тебя внутри квартиры? — рассмеялась Стеша вместо приветствия.
— Знаешь, этот шкаф — мой крест. Там воспоминания, которые мне тяжело ворошить. Архивы, которые я, скорее всего, никогда не разберу, — вздохнула Кара, но в ее печали, как в пустой копилке, звякнула копеечная надежда.
Почему? Может, Стефании послышался этот робкий проблеск, потому что она-то как раз обожала рыться в чужих, ни к чему не обязывающих завалах. В волнах времени искать янтарные четки бытия. Даже когда Стеша была обязана выткать из подобного хаоса книгу — она обожала этот первый этап погружения, когда ты еще не чувствуешь, что сроки и бесконечные правки и придирки заказчиков сжимают каменную ладонь на горле. Это все потом, а сначала ты ныряешь в океан жизней и наслаждаешься видом диковинных рыб, играешь с дельфинами и разговариваешь с китами.
— Вот этот шкаф — пожалуй, и есть первопричина твоего призрака. Ты выставила прошлое из квартиры. А оно просится назад.
Кара печально улыбнулась и ничего не ответила. На нее не похоже. Стеше стало неловко за свое замечание — и при этом еще любопытнее. Она всегда любила бывать в гостях. Но виной тому не столько общительность, сколько любовь к загадкам чужого жилища. Мы редко задумываемся, из чего складывается атмосфера дома. А ведь это так же интересно, как язык мимики и жестов. Почему в одни дома мы входим — и неосознанно понимаем, что больше сюда не вернемся? А с другими чувствуем, что они нас никогда не отпустят. Где-то нас встречают не слишком приветливо, но дом дает мимолетный знак, что здесь успокоится сердце. А где-то объятия распростерты, но «у них совсем другая игра»… Очень жаль, если из домов исчезнут книги. Ведь по их корешкам мы считываем знаки родства. Особенно — если они нас встречают. И у Кары было именно так — книги в прихожей и коридоре. Книги, много книг. Ряды полок почти упираются в бок холодильнику не первой молодости, а на нем — одинокая старая фотография на магнитах. Необычно. Советская семья на Черном море. Анапа? Конец шестидесятых или начало семидесятых годов. Мама и двое детей. Вроде архетипичная композиция, но большой формат и черно-белая ускользающая красота момента просит задуматься о том, кто подловил эту художественную случайность.
— Это твоя мама и… брат?
— Да.
— Ты… можешь мне рассказать о нем? Все-таки то, зачем мы здесь, имеет к нему прямое отношение. Но если не хочешь…
— Ты берешь быка за рога. Пойдем, хоть чай попьешь с дороги. Или вы с Глебом любители кофе? Могу сварить.
— Нет, не нужно ничего специального для меня, — бодро заявила Стеша. — Буду как все. Какая у тебя чудесная ретрокухня в теплых тонах! Круглый стол, оранжевый абажур… о, и даже мои любимые мятные пряники! Вот что значит старые дома, которые не утрамбовывали человека в шестиметровую газовую камеру… Кстати, ты не против, что я хвалю твой дом? А то есть такие суеверные персонажи…
Она радостно тараторила, не замечая, что у ее визави совсем иное настроение…
— Скажи: ты думаешь, мы с Глебом ненадолго, да? Поэтому так идиллически и мило со мной общаешься?
Стеша в изумлении подняла глаза:
— Что-что? Не поняла, о чем ты вообще?! Глеб что-то натворил?
Взгляд Кары на долю секунды показался ей ненавидящим. Но наваждение моментально исчезло — или Кара быстро совладала с собой и быстро спрятала гнев под отчаянием. Все произошло настолько стремительно, что Стефания решила, что ошиблась.
— Прости, я не должна была тебе говорить! — На лице Кары отразилась такая мука, что Стеша невольно вскочила, чтобы усадить ее на уютный диванчик, который минуты назад она неуместно нахваливала. Кара смотрела куда-то мимо нее, словно разговаривая с кем-то другим: — Понимаешь, иногда я просто не в силах поддерживать эти чертовы светские отношения, когда снаружи улыбка, а за спиной кинжал. Я сыта по горло такими… дружбами. Я ведь могу представить, что ты, вероятно, подумала, когда Глеб притащил меня к тебе: вот-де, престарелая искательница приключений…
Стеша пыталась бурно протестовать, но, стыдясь, понимала, что в чем-то Кара права. Она и правда мельком, вскользь, в глубине сознания была уверена, что братишка все равно вернется в семью, но сейчас ему необходим этот взрыв впечатлений. Взрыв яркий, но ненастоящий, как праздничный фейерверк…
И она зачем-то сбивчиво объясняла, что не имеет на брата никого влияния, хотя понимала, что совсем не в этом дело.
— Знаю, о чем ты говоришь. Коварство женской дружбы мне знакомо. Хотя не только женской. Дружба нынче редкий зверь. Думаю, поэтому и Глебик у нас объявился. Зря ты считаешь, что я… какой мне смысл думать, что вы расстанетесь, если это фактически я вас и познакомила?! То есть вы, конечно, сами, — торопливо поправила себя Стеша. — И вообще я очень рада твоему возвращению в мою жизнь. Тем более что еще недавно мне просто хотелось сдохнуть! — добавила она с парадоксальным воодушевлением.
— Кстати, ты еще не ходила к Гутману? — встрепенулась Кара.
Стефания так увлеклась утешительной речью, что на секунду задумалась, о ком речь. Ах да, Звезда Давида! Забыла, что у него есть и фамилия. Она поспешно помотала головой, внутренне укоряя себя за ложь. Но не могла же она сейчас выложить неприятную правду! Зато… могла кое-что узнать.
— Скажи мне, а ты давно знаешь этого доктора? Спрашиваю, потому что после своих неудач стала пуглива, как косуля.
Кара тут же воодушевилась:
— О, не волнуйся, Гутманы — старые друзья отца. Это один из островков надежности в моей жизни. Сколько себя помню — они всегда рядом. Ты можешь доверять…
— А Германа тоже лечил кто-то из Гутманов? — неосторожно перебила Стефания.
— Да, — спокойно ответила Кара. — Дядя Боря Гутман. Старый друг моего отца. Доктор, к которому ты пойдешь…
— …его сын. Это я поняла! — опять поспешила перебить Стеша с бесцеремонной многозначительностью. Она это сделала намеренно, чтобы посмотреть на реакцию Кары. Но никакой реакции не было. Ни настороженности, ни тревоги, ни тени оскорбленного подозрениями достоинства. Кара была абсолютно уверена в своей рекомендации. Уверена в дружественной семье Гутманов! Стеше это не сулило ничего хорошего. Что ж, получается, она попала к достойному врачу, который ей объяснил, что она безнадежна. Когда-то и Герману вынесли приговор — и он умер. Теперь пришла ее очередь? Ей вдруг беззащитно, по-детски захотелось домой. Прав был Витька: не стоило сюда приходить.
Поборов минутную слабость, Стефания привела в порядок остатки боевого духа. Нет, все же что-то не так с этой докторской династией! Интересно было бы знать, что. Но не время сейчас вынюхивать причины Кариной национальной неприязни, которая чудесным образом обошла «островок надежности Гутманов»… или, напротив, они — ее скрытый источник, как считает Витя. Боже, как все сложно! И эта внезапная вспышка злости у Кары… Но любопытство — наш вечный двигатель! И если выпал шанс раскопать тайну, то Стефания не дезертирует с поля боя. Главное — чувствовать за собой правоту. Даже в самой нелепой цели. Если это для тебя важно — вперед! И никого не слушай. Хотя следовать этому упрямому принципу молодой энергии все труднее.
