— Повторяю, она не верит, а знает, что я не канул в небытие. Ко всему прочему… моя история помогает ей быть интересной для публики. Неужели вы ничего не поняли в этом спектакле?!
— Я поняла только то, что она трагически необычна и очень одинока.
— Тот, кто отрицает свою суть, сокрытую в имени, всегда одинок. Кара заболела туберкулезом — той же болезнью, что и ее маленькая предтеча Кара Гутман. Тело не лжет. Вскоре после ее выздоровления умирает наш отец, и сестрица начинает отчаянно интересоваться его архивом. В нем хранилось письмо той, первой Кары с ее подписью. И не надо мне говорить, что подкованный цепкий ум не догадается! Все ж прозрачно… Только Каре не понравилась такая правда, и она выставила родовую историю за дверь. Однако портрет Кайрос повесила в комнате дочки как оберег!
— Да, пожалуй, все так… Только — вот тот конверт с деньгами?! Это вы приезжали сюда десять лет назад и… Вы и есть тот, кого Кара принимала за призрака?!
Сергей помотал головой:
— Это все душки Ольшевские. Я не приезжал. И не грустите — все исполнилось.
Уютный автомобиль приближался к Стешиному дому.
Стефания снова чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Что исполнилось?! Как так Ольшевские? Те самые «итальянские счастливчики»?! Неужели это они — загадочные призраки-курьеры, дары приносящие…
И теперь ей вспомнилось, как Кара спросила: «…Ты думаешь, это был не один человек? Почему ты говоришь они?» Стеша тогда сказала совершенно безотчетно. Забыв, что именно так и работает наше сенситивное шестое чувство. Вот она, доморощенная психометрия: гони в шею всех медиумов и экстрасенсов. Найди себе внимательного человека, ловца твоих снов и слов нечаянных…
Остановив машину, Сергей вдруг спросил:
— А… если не секрет, зачем вы обращались к Гутману-младшему? Лучше поезжайте в Сибирь, я там одного доктора знаю…
Стеша обомлела. Интересный поворот! «В Пензе, в Сибири, в Австралии…» В тот памятный печальный день она ткнула пальцем в небо, в почти невыполнимую миссию найти свою исцеляющую силу… Слышал бы Витя!
— Что за доктор? Так ведь… почему вы думаете… а на чем он специализируется? — заикаясь, зачастила Стеша. — И почему Сибирь?!
— Я тоже удивился, — улыбнулся Сергей. — Особенно, когда узнал об этом от французов. Хотя эти французы — потомки русских эмигрантов. Вот опять, считайте, что Герман подсобил! Этих людей я нашел, благодаря его книге…
— А как им, живущим во Франции, пришло в голову поехать лечиться в Сибирь?! — изумилась Стефания.
— Это не они, а их дальняя родственница. Но она, конечно, не в Сибирь ездила, а в Японию. Там речь шла о какой-то сложной операции, которую в Европе не делают. Кажись, даже в Швейцарии… я могу что-то путать, но не суть. В общем, ей японцы рассказали, что по той же методике лечат где-то в Сибири. Я, конечно, не запомнил город и имя врача. Запишите мой телефон, позвоните мне завтра, я вам все скажу…
— И что с той родственницей… теперь? — недоверчиво спросила Стефания.
— Нормалевич! Даже ребенка родила. Хотя ей вроде грозили какими-то страшными последствиями… В общем, тяжелая у вас, у женщин, участь, — с легкомысленным сочувствием улыбнулся Сергей. — А что до книги… я вам могу подкинуть материалец о мистике особняков немосковских. Если, конечно, вас интересует. Возьмете реванш!
Стефания растерянно закивала. Слишком много на нее информации свалилось сегодня. Как все странно, странно, и как завораживающе растревоженная стихия тайны начала складывать неподатливый пазл!
Глава 19
Южный снег
Душки Ольшевские… Сергей тщетно пытался избежать дотошности воспоминаний. Но как бы не так! Разбередили душу — так окунись неглубоко, пробеги по верхам прошлых событий и оттолкни эту лодку от берега! Вернись в сегодняшний день… Но Сергей был устроен иначе. Распрощавшись со Стефанией и оставшись в движении и одиночестве, он знал, что сейчас увидит полноэкранный фильм о своей жизни. Его вдохновенное воображение в преступном союзе с памятью с нетерпением ждали продолжения пути. Отличная реакция и цепкий обзор дороги впереди и в зеркалах заднего вида брали на себя всю механическую работу и никогда не давали сбоев. Сергей, как всякий опытный водитель, вел машину так, словно она была продолжением его тела. И инстинктивно следил за теми, кто едет за ним. Замеченных в мало-мальской агрессии он пропускал вперед себя. От греха подальше. С юности не любил дышащих в затылок. Но это все была черная работа для телесной физики, чтобы душа по-королевски встряхнулась, расправила крылья и улетела в путешествие во времени и пространстве, где пространство — всего лишь декорация, фон, тапер многоголосий…
И вот она, мучительная фотографическая точность проплывающих перед мысленным взором картин.
Особняк Неволина, ночь убийства. Того самого, до сих пор нераскрытого… как будто, что и дало удобную почву для мистификаций. Изящный шик модерна — Люба не права, все-таки это модерн, но не северный, а московский. Полногрудый, коренастый, витальный! Каменно-деревянный дом с просторными террасами, фигурными козырьками, резным декором. Шалимова в его пиар-бесчинствах можно было понять: отдать такую красоту чинушам! Нелепость. Но пока, до поры до времени, Сергей с жадным интересом делал свою работу. Его наняли по ходатайству зятя, который вместе со своим издательством громко покинул неволинскую обитель.
Сергей устроил себе ночную смену, потому что ему не хотелось идти в пустую квартиру Ольшевских, куда его пристроила Кара. Там его тянуло развязать… нажраться, совершить очередное свинство — словом, сотворить именно то, чего от него с затаенной тревогой ожидала сестрица. И чего по-прежнему боялась жена. А ночная работа… она делала его, жалкого в своих абстинентных фобиях, значительным, возвышала в собственных глазах, помогала обдумывать тайные проекты. Там, в доме с призраками, в полутьме пустых зал, в игре отсветов в зооморфных прихотливых линиях оконных рам, он словно готовился к главному прыжку, только не знал об этом, словно путник, который через несколько мгновений взойдет на вершину и увидит перед собой гигантский обрыв фьорда.
А призраки? Да как им не быть в старинном доме, пережившем эпохи! Поскрипывали, шуршали, перебегали из тени обратно в тень через узкие полоски света. Сигареты тухли. И прикосновение! Однажды Сергей отчетливо почувствовал руку на левом плече. А потом услышал, словно из космоса, какую-то прекрасную арию… Чистый глюк! Только потом он вчитался в Германову книгу — и узнал, что здесь жила его прабабка-хористка… Но это было потом! Хотя после того эпизода он на всякий случай притушил свой скепсис и, входя в пустые залы, где ему предстояло работать, он стал церемонно здороваться. Ибо пустота здесь была очень насыщенной. Призракам приветствие нравилось. Постепенно они оставили его в покое и ушли играть на другие этажи.
Это был приятный авантюрный страх. Сергею было жаль, что в тот момент ему было не с кем разделить эту нежданную бойскаутскую романтику…
