— Мариша! Кого ты там привела? — из-за прилавка показалась растрёпанное, но жутко довольное лицо старухи. — Ой, какой мальчик! Веди сюда, мне нужно три волоса мужчины в расцвете сил!
Старуха как-то нетвердо вышла из-за прилавка и, чуть покачиваясь, прошагала к нам сама. Уже было подняла руку к волосам малинового, но тот вдруг встрепенулся.
— А ну, руки убери, ведьма, — сказал он твёрдо и если бы в конце не перешёл почти на писк, моя старуха, наверное, даже бы отступила. Но голос его сгубил.
— Цыц! — она лихо ухватила его за волосы и резко дёрнула.
— Аааа! — крик мне на ухо тоже был ошибкой, я тут же отпрыгнула, а малиновый от слабости упал на колени. Старуха же победно улыбнулась и, потрясая приличным клоком светлых волос, опять прошествовала за прилавок. Отсчитала три волосинки и остальное брезгливо бросила в сторону.
— Госпожа Блакли, а что вы опять творите? — у меня закралось сомнение относительно безобидности зелья, в котором нужны волосы. Подпаленные волосы, потому как она их зажгла прямо над миской.
— Мариша, я тебе говорила, что это война, а на ней все средства хороши, — она деловито отпила из Огюста, насыпала ещё чего-то в миску и спокойно продолжила. — Открыла последний раздел гримуара — для особых случаев.
— Это тот, в котором экспериментальные заговоры… опробованные на каком-то лысом конюхе, который, кажется, после них и облысел? — тихонечко уточнила я.
— Замечательный раздел, столько полезного, а главное последствия такие непредсказуемые, — с улыбкой проговорила ведьма. — Всё-таки мои прабабки знали толк в таких вещах.
Над миской полыхнуло зелёным. Ведьма распростёрла руку над ещё дымящейся посудиной и начала шептать. И зачем я её три дня сдерживала? У неё наоборот сил прибавилось, теперь она все неопробованные заговоры проверит.
Старуха закончила своё дело, ещё отпила из Огюста и вместе с миской пошла в нашу лабораторию-кухню. Ладно, потом с ней поговорю, как-нибудь, когда она закроет экспериментальный раздел гримуара. Становится лысой во имя ведьминских экспериментов, как несчастный конюх, я не собиралась.
С пола послышался стон, я, наконец, опомнилась и перестала сверлить дверь кухни взглядом. Сдернула с себя плащ и поспешила к малиновому, который вольготно лежал на полу, закинув руку за голову. Не успела я присесть рядом, он заговорил.
— Мариша… — заговорщики улыбнулся он. — А ты точно ведьма? Разве ведьмы бывают такими милыми?
Несмотря на расслабленный вид, малиновый был бледен, а глаза лихорадочно блестели. Рука, что он протянул к моим волосам, немного подрагивала. Его лоб был влажным и холодным. Все-таки яд действует, но почему-то не так, как должен был. Его что-то сильно тормозило и это явно не мой заговор, иначе было бы больше сознательности и стонов — боль он совсем не притуплял. Обычно так с ядами действует алкоголь или зелье какое-нибудь. Мои руки тоже начали подрагивать. Яд точно в организме, но теперь, когда неизвестно чего выпил малиновый, дозу антидота сложно рассчитать и все может закончиться плохо.
— Скажи, перед тем как мы встретились, сколько ты выпил?
— Я не пью, — как-то обиженно проговорил он.
— Наёмник и не пьет? — хмыкнула я, но тут же запихнула своё искреннее удивление подальше, серьёзно продолжила. — Это очень важно, если ты не скажешь, сколько выпил, антидот может не подействовать.
— Я не пью, — перебил он и даже попытался сесть, но сил у него не было, потому он остался возмущенно лежать. — Совсем не пью. У меня аллергия.
— У тебя что?
— Аллергия! Начинаю задыхаться, кашлять, — потом чуть задумавшись, продолжил. — Прямо как сегодня.
— Но сегодня ты не пил, так?
— Нет, — он ещё более обиженно посмотрел мне в глаза. — Я же сказал, что не пью.
— Ладно, а зелья, какие-нибудь принимал?
— Мариша, ведьминские штучки я, вообще, никогда в руки не беру.
Обида в голосе, насупленные брови, почти грозное пыхтение — не наёмник, а просто чудо. Ещё и не пьет. Эх, знала бы мама, с каким мужчиной я тут на полу сижу.
Только мне по-прежнему ничего непонятно, если ни зелье и ни спиртное… На ум приходило только одно объяснение — моя старуха выискала заговор, который вызывает опьянение. Но это как-то слишком гуманно. Разве она бы стала делать такое добро для наёмников? Скорее уж заставила бы их мучиться круглосуточным похмельем… Точно! Я вскочила и подбежала к раскрытому гримуару. Лихорадочно начала искать в экспериментальном разделе запись двоюродной прабабки моей старухи. Та неправильно что-то смешала и вместо снятия похмелья, получилось всё наоборот. И чтоб будущие поколения не совершали её ошибок, она записала всё в гримуар. Точно-точно, там ещё на полях история любви была, о том, что после недельного похмелья мужчина признался ведьме в нежных чувствах. Видимо, только чтобы она сняла эту заразу.
Нашёлся заговор очень быстро, моя старуха не успела пролистать далеко. И снимался, он оказывается просто, а это замечательно. Конечно, очень странный зеркальный рикошет для такого заговора, но остаётся надеяться, что маг просто сжалился над моей старухой. Но не помешает всё же уточнить:
— Госпожа Блакли, а вы наёмников похмельем на этот раз решили мучить? — крикнула я в закрытую дверь.
— Самый действенный способ изводить наёмников, — прокричали мне в ответ. — Они столько пьют, что лошади дохнут от одного запаха, но это их ни чему не учит, за просто так живность травят. А похмелье моё, теперь будет их воспитывать!
Пока старуха кричала, я успела взять сухарик из миски, порыться на полках и прихватить антидот. На ходу нашептала на сухарик заветные слова и присела рядом с малиновым. Теперь хотя бы примерно понятно, что нужно делать.
Он лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Его лицо стало серым, а на висках выступил пот. Осторожненько приподняла его голову.
— Тебе надо съесть сухарь, — малиновый лениво открыл глаза. — Осторожненько его прожуй и глотай.
Он послушно, как ребенок всё выполнил и даже постарался улыбнуться. Но уже через минуту застонал и схватился за живот.
— Ууу… а я ещё считал, что ты добрая ведьма, а вы все одинаковые, — шипел он. — Я же к тебе по-человечески, а ты какую-то гадость мне дала.
— Тихо, теперь посмотри на меня, — я взяла двумя руками его голову и заглянула в слегка затуманенные глаза. Пьяного блеска уже нет, просто камень с души! Я угадала с рикошетом!
— Ведьма, сделай что-нибудь… — сцепив зубы простонал малиновый. Как быстро забываются имена, когда людям больно.
— Открывай рот и пей. Это антидот от волчьих ягод, — он выпил, закашлялся и закрыл глаза. Я осторожненько начала гладить его по волосам, с сомнение и страхом ожидая, что будет дальше. Прошло минут пять, прежде чем малиновый открыл глаза и сразу как-то недобро посмотрел на меня.
— Мариша, а почему антидот от волчьих ягод, — надо же, опять имя вспомнил. — Ты меня отравить хотела?
