Даже думаю, что неспроста всё именно так получилось. Начни я с самого начала плодить идею за идеей, слишком бы резкой, слишком заметной для постороннего глаза была трансформация прежнего князя Михаила Бодрова в князя нынешнего. Скушали бы меня инквизиция с Сыскным приказом, как пить дать, скушали бы. А так я обжился, «встроился» в местное общество и могу теперь без особого риска для жизни подавать свои идеи. Главное – знать, под каким соусом их подавать, всегда иметь убедительное обоснование, чтобы не записали в предатели или еретики.
В столицу мы въехали во втором часу ночи через Восточную заставу, и вскоре я уже был в своих покоях царского дворца, где меня ждали горячая ванна, обильная женская ласка и теплая супружеская постель. Хорошо всё-таки дома, соскучился. А работенка-то у меня тяжелая и вредная, всё чаще мечтаю об отдыхе и спокойной жизни. Выпросить, что ли, месяцок на поездку с Натальей в Холодный Удел, погулять по лесу, подышать свежим воздухом, парного молока попить, свежих овощей из теплиц покушать. В общем, восстановить нервную систему, а заодно и с женой время провести, а то всё мотаюсь с одной войны на другую…
Ну, про взаимосвязь своих планов и хорошего настроения Бога, думаю, все наслышаны. То есть мне даже выспаться как следует не дали.
– Миха! Миха, бродяга ты северный! Просыпайся! – внезапно ворвался в мой сон восторженный голос царевича Алексея.
– Чего? – пробормотал я недовольно, с трудом продирая глаза и силясь при этом сообразить, откуда в моей спальне взялся Алешка и куда исчезла Натали.
– Просыпайся, Миха, война вот-вот начнется, а ты дрыхнешь!
– Иди к черту, Алешка! Я только вернулся ночью с войны, а ты тут с утра с новой войной!
– С утра? Да уже полдень миновал!
– В самом деле?
– А ты в окошко-то взгляни!
– Слушай, Алексей Иванович, – я недовольно поморщился, поскольку никак не мог смириться с Алешкиными методами моей побудки, – перестань орать. Можно подумать пожар во дворце!
– Так война же, Миха! Вот-вот начнется!
Я продрал-таки глаза и обнаружил у своей постели сияющего младшего царевича в своем любимом уланском мундире. Стоявшая у входа в комнату Наталья только беспомощно развела руками, мол, любого другого остановила бы, но это ж Соболев-младший!
– Алешка, у меня такое чувство, что состояние войны у нас ни черта не заканчивается. Не успеешь отойти от одной, как уже нужно бежать на другую. Так что радость твоя мне совершенно непонятна!
– Так с Фрадштадтом же, Миха! Двести лет с ними не воевали! Ух!
– Да какая разница, с кем? – возразил я. – Любая война – это плохо!
– Ха! И это говорит человек, наводящий ужас на Тимланд, Силирию и Улорию и только что вышвырнувший островитян из Чистяково! Война – это весело, это – занятие для настоящих мужчин!
– Алешка! Меньше общайся с тещей, это она и ее окружение дурно влияют на тебя! – я действительно не раз слышал высказывания в подобном духе от прибывших из Силирии гостей. – Или тебе молодая жена успела надоесть, если ты так войне радуешься?
– Тьфу на тебя! – Алексей бесцеремонно уселся на край кровати, за что тут же получил дружеский подзатыльник, но в ответ только беззлобно рассмеялся и заявил: – Я всё равно никуда не уйду, потому что батюшка тебя ждет!
Пришлось мне срочно приводить себя в порядок и отправляться с царевичем на очередной Малый совет. По дороге выяснилось, что войны пока нет, но угрозы из-за моря уже раздаются. Островитяне разъярены унижением, приключившимся с их флотом в Чистяковском сражении, грозно бряцают оружием и жаждут мести.
– Можно подумать, это мы напали на их порт где-нибудь в Кемнице или Ньюри, – усмехнулся я, – еще немного – и я услышу обвинения в вероломстве!
– В вероломстве? А в колдовстве не хочешь? – хохотнул царевич. – Они же до сих пор гадают, каким образом ты форт за четверть часа штурмом взял!
– Курить меньше нужно!
– Это точно! – рассмеялся Алексей. – Здорово ты придумал! Но до Фрадштадта эта весть еще не дошла.
– Посмотреть бы на лица их лордов в тот миг, когда они впервые узнают о вреде курения, – схохмил я с высоты цивилизации двадцать первого века, но мой друг только недоуменно взглянул на меня и пожал плечами.
Малый совет начался с моего чествования. Сам государь таридийский Иван Федорович обнимал меня, жал руку и хлопал по плечу. После отца тем же занялся наследник трона Федор, а после уже пришел черед жать мне руку Глазкова, Григорянского и Арбенина. Алешка ограничился хлопком по плечу, он считал, что свою часть восхищения моими подвигами уже выразил своим громким вторжением в мои покои.
Но это было еще не всё. Меня прилично премировали и присвоили звание генерал-лейтенант. Было приятно, но почести никогда не являлись для меня самоцелью и не были способны вскружить мне голову, потому я воспринял их более чем сдержанно. Кто-то может считать это черствостью – люди стремились приятное сделать, вознаградить по заслугам, а он не визжит от радости, не прыгает до потолка, а кто-то сочтет чрезмерной скромностью. А мне всё равно, кто что думает, я такой, какой есть, и уж в чем, в чем, а в этом меняться не собираюсь.
Что же касается сложившейся международной ситуации, то она действительно была весьма напряженной, и война вот-вот должна была вспыхнуть. Именно этим объяснялось присутствие на Малом совете главы Посольского приказа. По дипломатическим каналам каждый день приходили тревожные вести. Как всегда, фрадштадтцы не стремились остаться со своим противником один на один. Во всех столицах континента нажимались все возможные рычаги в попытках сколотить против нас враждебную коалицию. Но дело шло туго, поскольку всегда и во всем согласная с Островами Арниания была слишком ничтожным противником, Уппланду традиционно было мало дела до происходящего за пределами его территории, Рангорн неприязненно относился к Фрадштадту за явную поддержку Криола в не такой уж давней войне между этими восточными странами, а сам Криол только начинал зализывать раны после жестокого морского поражения от своего недавнего «партнера» – островного королевства, и ни о каком союзе пока не могло быть и речи. Не говоря уже о том, что все вышеперечисленные страны не имели с Таридией общей границы. Так что важнейшими объектами уговоров являлись наши ближайшие соседи: Тимланд, Силирия и Улория.
Но и здесь всё было непросто. Тимландцы были сыты по горло прошлой войной, когда весьма удачное начало кампании завершилось для них разгромом, денежной контрибуцией и потерей части провинции Нижний Нарис. Да им вообще проблематично вести войну против нас, поскольку перейти границу можно либо под Бобровском, либо на самом Крайнем Севере, вдоль побережья Северного океана. Основная же часть пограничной линии шла по труднопроходимым отрогам Верейских гор, а своего Суворова, способного протащить через горы армию, у Тимланда не наблюдалось.
К тому же после заключения мира Таридийское царство не стало вести себя высокомерно по отношению к побежденным, потому и сотрудничество в приграничных областях быстро восстановилось.
