Спустя час три поврежденных линейных корабля фрадштадтцев покинули батальную линию и медленно направились в сторону стоянки своего флагмана. Нашему маленькому флоту пришлось вернуться в бухту, на входе в которую уже привычно занял позицию один из линкоров. Пытавшаяся атаковать наши корабли часть эскадры островитян, недолго думая, повернула обратно. Оставшиеся в линии фрадштадтцы еще до полудня обменивались ударами с нашими батареями, а потом тоже убрались восвояси. Надеюсь, они остались довольны собой.
Вечер и ночь прошли относительно спокойно, стрельба велась исключительно с нашей стороны и исключительно в целях создания шумового фона. Утром осунувшийся от усталости Шепель доложил о завершении перемещения галерного флота на западную сторону полуострова.
Также утром наблюдатели сообщили о пополнении фрадштадтского флота – ночью с Островов прибыли четыре транспортных корабля. То есть высадка десанта всё-таки планируется, следовательно, моя задача – сделать так, чтобы она состоялась здесь, а не в Корбинском крае. Рельеф побережья не очень-то радовал желающих высадиться, тут было два основных варианта – либо километрах в сорока к востоку от Южноморска, либо в том самом месте, откуда я вчерашним утром наблюдал начало артиллерийской дуэли. Разбивать лагерь вдалеке от атакуемого города и тащиться к нему сорок километров по враждебной территории, при постоянной опасности быть атакованными по дороге, островитянам очень не хотелось. Для осуществления второго варианта было нужно по максимуму подавить огонь первой и второй батарей, чтобы они не смогли помешать высадке солдат на берег.
Как только островитяне выдвинулись для повторения вчерашнего сценария, я окончательно удостоверился в правильности своих умозаключений, и на батареи ушел приказ к полудню искусственно ослаблять сопротивление.
Часть фрадштадтской эскадры сегодня заранее выдвинулась к выходу из бухты, чтобы предупредить повторение нами вчерашнего маневра с выдвижением таридийского флота. Но адмирал Лозанов пустил вперед бомбардирские корабли, орудия больших калибров которых заставили хозяев морей попятиться. Как это было ни странно, но количество наших бомбардирских кораблей оказалось выше числа кораблей подобного вида у фрадштадтцев. Тем не менее сегодня устроить перекрестный обстрел батальной линии островитян не удалось – таридийская эскадра оказалась с самого утра втянутой в бой к югу от гавани – но в этом не было большой беды.
С началом боя над Даниловым фортом поднялся в воздух воздушный шар с артиллерийским офицером на борту. Проблему связи с землей решили до смешного просто – из корзины летательного аппарата корректировщик выпускал длинную веревку с прикрепленными к ней флажками. По этой хорошо видной из форта гирлянде наблюдатели без труда читали корректирующие команды. Иногда клубы дыма окутывали форт, но безветренная погода в Южноморске была большой редкостью, так что периоды временной слепоты были недолгими. В результате уже к полудню две вражеские плавучие батареи оказались повреждены, причем одна так, что ее пришлось уводить на буксире.
Впрочем, сегодняшняя тактика островитян немного отличалась от вчерашней – батальная линия оказалась благоразумно разомкнутой, с разрывами, а сами линейные корабли нынче подобрались ближе, на дистанцию картечного выстрела. Из-за этого нашим батареям сегодня приходилось туго, и, отчасти по этой причине, отчасти по причине моего приказа, вторая почти прекратила сопротивление, а интенсивность огня первой снизилась примерно на треть. Правда, и фрадштадтцам сегодня досталось гораздо больше вчерашнего, но они знали, ради чего шли на этот риск. К полудню наши оппоненты, условно говоря, согласились на ничью и отвели корабли от города в полной уверенности, что к завтрашнему утру мы не успеем восстановить работоспособность береговых батарей.
В этом-то островитяне ошибались, зато всё остальное было не так уж радужно. Очень тяжело, когда инициатива целиком и полностью находится на стороне противника, а тебе остается лишь отвечать на ходы и предугадывать его действия. Эх, если бы всё это безобразие на суше происходило! Уже давно этих вояк разнесли бы в клочья, а так – увы, наш флот еще мал и неопытен, и море – не моя стихия. Да и время года – не зима. Хотя я и отношусь ко всем этим сказкам о Князе Холоде с раздражением и сарказмом, но стоит признать, что зимой у меня действительно воевать получается лучше. Хотя бы потому, что этот мир к зимним войнам еще не очень-то привычен и в людском сознании поздняя осень и зима прочно ассоциируются со временем отдыха. А я нагло тащу из кладовых своей памяти знания об удобном зимнем обмундировании, вооружении, средствах маскировки, применяю на практике известные мне по более поздним временам истории моего мира тактические приемы.
Летом сложнее, летом местные военачальники воюют много и охотно, и навыков летних войн у всех предостаточно. Так добиваться преимущества сложнее, а имеющиеся возможности приходится гораздо тщательнее перебирать. Хотя войсковая разведка ни у кого в этом мире не поставлена так, как у нас, и это несомненный плюс. Плюс, которым я с удовольствием пользовался и в этой военной кампании. Все окрестности и днем и ночью находились под неусыпным наблюдением, обо всех подозрительных происшествиях, обо всех передвижениях противника штабу становилось известно в течение пары часов. Так что риск нарваться на неожиданный удар островитян фактически был сведен к нулю.
– Ну, раз на сегодня война закончена, можно отправляться домой, – для меня являлось большой загадкой нежелание фрадштадтцев воевать по ночам. Не то чтобы они никогда не пользовались темным временем суток, но вот так, столкнувшись с хорошо организованной обороной, предпочитали действовать только при хорошей видимости. Ну да бог им судья, может, благодаря этому я высплюсь сегодня в «Царском тереме».
24
Порт горел. Я проспал начало ночной битвы и прибыл слишком поздно! Пылали деревянные части причалов, пакгаузы и доки, пламя вырывалось из окон и из-под крыш нескольких административных зданий. Прижатые к берегу, беспомощно горели корабли южноморской эскадры. На полуостровной части бухты еще вяло отстреливались от прорвавшегося в гавань вражеского флота остатки бастиона, форт Южный лежал в развалинах. Такие же развалины дымились на восточной стороне – всё, что осталось от Данилова форта и двух батарей. Посреди бухты горел линейный корабль островитян, но это было всё, что удалось сделать адмиралу Лозанову.
Высадка вражеского десанта шла полным ходом прямо через центральную пристань, и я решительно не знал, чем остановить это безобразие! Галер в порту не было, как не было и двух Белогорских полков – я сам отправил их на западную сторону полуострова, и я же приказал Алексею с основным войском отступить от побережья, чтобы дать возможность фрадштадтцам беспрепятственно высадиться к востоку от Южноморска! И именно мои приказы привели к катастрофе! Я практически сам сдал город! Я проиграл сражение и меня ждет великий позор! Что я скажу Федору? Как я буду смотреть в глаза его величеству и как оправдываться перед Глазковым? И еще есть самый главный вопрос: где Натали?
– Натали! Натали! – закричал я, прекрасно понимая, что моей княгини здесь, в порту, быть не может. Однако совершенно неожиданно она отозвалась.
