Вспомнила: красноглазый деятель относится к предприимчивым и не менее хватким, чем вашаны, аяшам — прирожденным торговцам, азартным без меры, прекрасным певцам и вечным путешественникам, кочевникам. Именно от них пошло невольничество. Представители аяшей частенько удостоверяют долговые клятвы, договоры и прочие жизненно важные акты гражданского состояния. Этакие нотариусы, правильнее будет сказать, мировые стряпчие. К тому же, аяши — ростовщики и менялы. Магией, как и квошики, владеют далеко не все, но торгаш сидит в каждом из них с пеленок.
За красноглазым предводителем местных деловых кругов дугой выстроились вашаны и еще парочка аяшей. Все недоверчиво и напряженно пялились на меня.
Наконец, главарь презрительно произнес, глядя на квошиков:
— Пять литов, не больше. Если бы предупредили заранее о крылатой, время на вас не тратил. Сплошные убытки несу, будто Яз забрал удачу!
— Это редкий гость в наших краях! Когда еще, уважаемый Тейш, тебе выпадет случай выставить на торги леару? — возразил один из моих конвойных.
Ого, квошики, оказывается, не только короткими фразами общаются, как делали всю дорогу, даже между собой.
Аяш иронично дернул уголком рта:
— Ожидать от горняка большого ума не приходится, но ты должен знать, что использовать крылатых могут избранные. А без договора и подавно!
Квошик пропустил оскорбление мимо ушей и продолжал «нахваливать» товар:
— Она — подкидыш Язы, убогая, слабая, беззащитная, без магии и…
Торговец резко вскинул узкую холеную ладонь, останавливая:
— Я — шакрэ, лишние слухи мне ни к чему. Мое дело — принять товар и продать, а с проблемами пусть разбираются будущие хозяева. Или бывшие…
— Они не имеют права меня продавать, — перебила я посредника, мрачно взглянув на описывавшего мою ущербность дикаря, и добавила с нажимом: — И ты тоже, уважаемый Тейш!
И только потом осознала свою ошибку: аяши азартны, а я бросила ему вызов. Эх, говорил же папа, что опытный состоятельный продавец говорит тогда, когда его спрашивают, и отвечает на конкретный вопрос. И только голодный и безденежный говорит без умолку, навязывая свой товар. С другой стороны, кажется у меня получилось, наконец-то, общаться с жителями Мира!
— Пять литов! — красные губы аяша раздвинулись в неприятной ухмылке. Затем он обернулся к одному из аяшей и приказал: — Тшень, заплати им. А ее пусть отправят в аид и приготовят. Завтра торги; видимо, великий Яз еще недалеко удалился и позволил вернуть потерянное.
Ну да, если Яза тащит в мир подкидышей и все-таки славится справедливостью, то ее средний брат зовется Язом Куражом и покровительствует торговцам, наемникам и артистам. А вот старший, Аяз, называется неоднозначно — Расчет. Олицетворяя не столько финансы, сколько месть — кару небесную за дела, грехи и поступки. Я не удивлюсь, если оказалась на невольничьем рынке не без участия Аяза — произвел расчет, так сказать. Видимо, посчитал, что слишком легко мне много знаний достались, вот и отправил отработать. Я тоже решила воспользоваться лишними словами покупателя:
— Они не имеют права меня продавать, а ты — покупать. Думаю, Аяз тебе скоро об этом напомнит.
Покупатели, продавцы и наблюдатели замерли, деляга аяш, сузив вампирские глаза, посмотрел на меня, дернул губой и с кривой насмешкой выдал:
— Слишком много о себе мнишь, леара, чтобы за твоей судьбой следил сам Аяз. Он уже в пути домой и обратно вернется через сто кругов. — Даже красные глаза к небу выразительно поднял, вампирюга. — И если тебе еще удастся его дождаться и попросить расчета, то мой бренный путь закончится гораздо раньше.
— Лучше обратись к великой Моике, раз ваши лары отвернулись от ущербной крылатой, отобрав у нее магию и разум! — злобно поддакнул ему Тшень.
Я мотала на ус новую информацию. Значит, квошики схитрили: мол, я не опасна, раз без магии, да еще и головой повредилась. Молчание — золото, не зря мне бабушка советовала, выслушивая очередную говорливую жену «непутевого» сына. И я решила промолчать, но намекнуть, ведь кое-что мне удается. Раскрыла крылья, насколько было возможно в клетке, затем встряхнула руками и изморозь сразу побежала от пальцев к локтям. И грозно посмотрела на болтливого Тшеня, многозначительно приподняв бровь.
— Забирайте ее и мотайте отсюда! — нервно выпалил этот молодой аяш моим погрустневшим продавцам-квошикам.
— С каких это пор сын моей сестры решает за меня дела? — зашипел главный аяш, заставив квошиков благоразумно отойти на два шага от начавших делить между собой власть родственников.
— Прости, уважаемый Тейш, я погорячился, — покаянно склонился Тшень, затем шагнул к дяде и сбивчиво зашептал: — К чему такой риск с леарой? Мы только-только десяток шордов потеряли, а эта может накликать еще больше неприятностей!
Я мысленно с ним соглашалась на все сто: да-да, много-много неприятностей. Дайте только освободиться — непременно что-нибудь придумаю. Еще поймала себя на том, что словно заразилась азартом аяшей, заинтересованно прислушивалась к их речи, наблюдала мимику, жесты. Не то что в горной деревне.
Дядя тихо пенял племяннику:
— Ты слишком молод, Тшень, у тебя пока мало опыта, поэтому прощаю, но в первый и последний раз. Даже подарю тебе немного своего драгоценного времени, чтобы пояснить очевидное. На нас повис долг, Тшень, огромный долг, а завтра начинаются торги. С чем мы выйдем на них?
— У нас еще много товара…
— Тшень, заставь работать свою голову, иначе мне придется подумать о другом преемнике, — повысил голос старший родственник. — Большая часть товара — красные, за этих преступников мы жирный кусок отдаем в казну и судейским. Несколько зеленых. Ты сам видел, какие нынче пошли обычные должники — тощие заморыши. Много ли такие принесут дохода?
— У нас почти два десятка синих есть, а военные — крепкие …
— Да что ты знаешь про вояк, сопляк? — снова оборвал его дядя и продолжил поучать. — Синие руны — это всего пять лет обязательных работ, наказание за ослушание — не более десяти плетей, крупных и крепких кормить надо, как трех обычных должников. Вояки приучены убивать, в поле пахать такие будут хуже, чем шайгал без кнута. За пленных вояк нам в лучшем случае по паре лит сверху накинут.
— Но леара? Да еще неизвестно откуда и какая… — упрямо гнул свое Тшень.
— Редкий товар, который еще и привлечет внимание к остальным нашим невольникам. А откуда она и что собой представляет — не наша забота. Нам ее продали, мы тоже продали. Подробности сделки только усложняют жизнь! Если Яз позволит, на нее найдется свой покупатель; так часто бывает: самое редкое кому-то позарез нужным оказывается. Кроме того, за редкости платят, как правило, щедро!
С трудом выудив некоторые знания Зоря из своей памяти, я пригрозила:
— Даже на этом богами забытом рынке надзирают за продажей невольников и следят за исполнением законов. На моей шее нет ошейника, а значит — нет договора и оснований для продажи или покупки. За нарушение закона вы сами можете попасть на мое место.
