Я вдыхал запах морской соли и чистого песка, и лесной зелени, и железистой крови, покрывшей мои руки – и давился рыданиями, которые рвались из моего горла.
– Джейми?
Тихий голосок, нежный голосок.
– Чарли? – изумился я, поднимаясь на колени.
Чарли с Сэлом стояли всего в нескольких шагах. Чарли сжимал ту полосатую раковину, которую хотел мне показать перед выстрелом пушки.
– Он отказался уходить без тебя, – сказал Сэл.
Лицо у него было белое и напряженное.
Я бросил на Чарли хмурый взгляд:
– Мне казалось, ты обещал слушаться.
Он кивнул: «да», потом помотал головой: «нет», а потом снова «да».
– Я слушаюсь. И буду. Обещаю тебя слушаться, но только я не хотел оставлять тебя совсем одного. Мы смотрели вон с той кокосовой пальмы. Сэл показал, как на нее залезть, и нам ничего там не грозило, если бы даже пираты добрались до берега. Но пираты не добрались.
Его голос был полон прямо-таки яростной гордости. Я понял, что они все видели: видели, как я убил всех пиратов и бросил их в воду на съедение акулам. Сэл быстро перевел взгляд с моего лица на покрытые кровью руки – и в нем было что-то такое, что мне стало немного стыдно.
– Пираты… – начал я, и тут у меня в горле встал ком, и я ощутил в нем невылившееся горе, но проглотил его, потому что при мальчишках я не плачу. – Пираты… ядро…
– Мы видели, – сказал Сэл. – Мы видели.
Тут я встал и стряхнул с себя песок.
– Я не потеряю больше никого из вас, – объявил я.
Сэл кивнул, но я понял, что для него остров лишился части своего блеска – как и для Чарли. Он слышал наши разговоры о будущей Битве и о том, что бой ведется до смерти, но мне почему-то показалось, что он на самом деле не верил, что смерть действительно будет. До этого дня Сэл считал, что это все просто весело, потому что Питер говорил, что это весело.
Сэл не догадывался, что Питеру веселье видится гораздо более жестоким, чем ему.
– Мы поможем их похоронить, – сказал Чарли.
Мне стало горько, ужасно горько: этот мальчуган уже настолько приучился к смерти, что знает, что бывает после.
Я покачал головой.
– Не хочу, чтобы вы их видели. Они все кусками.
– Но…
– Нет, – сказал я, но на этот раз мягко. – Нет, я хочу, чтобы ты меня послушался. Возвращайся к дереву с Сэлом. Остальные уже должны быть там.
Чарли упрямо сжал губы, но оказалось, что с ним я больше не могу выходить из себя.
– Это моя доля, Чарли, а не твоя, – объяснил я. – Я забочусь о мальчишках и хороню их, когда они умерли.
– Это Питер должен о нас заботиться, – возразил он, и я еще никогда не слышал в его голосе столько жара. – Это ведь он нас сюда приводит. Это он обещает, что у нас будут приключения и мы навсегда станем счастливыми.
Он произнес вслух только то, о чем я уже много раз думал, то, что чувствовал в своем сердце. И все-таки соглашаться с ним казалось предательством.
– У Питера в голове только игры, – сказал я. – Поэтому я здесь, чтобы о вас заботиться.
– Мы поможем тебе их похоронить, – неожиданно вмешался Сэл.
– Я не хочу, чтобы Чарли…
– …видел. Ты уже говорил, – сказал Сэл. – Но ты не сможешь навечно оставить его маленьким. Ему надо научиться выживать здесь, и мне тоже. А тебе нельзя всегда оставаться одному, Джейми.
«Ты будешь не один, Джейми. Я всегда буду с тобой».
Питер пообещал мне это, очень давно, и улыбнулся мне – и я пошел за ним.
Сэл с Чарли – они не улыбались. Они не обещали, что всегда будут со мной. Но в тот день они помогли мне выкопать шесть могил. И мы не плакали, засыпая мальчишек, хотя никто не осудил бы нас, если бы мы плакали.
* * *
Питер вернулся только на следующий день, и очень удивился, обнаружив, что нас осталось всего девять. Щипок сидел в дереве, но остальные собрались у костра и смотрели, как Кивок, Туман и Грач разыгрывают придуманную ими историю, в которой вроде бы медведь влюбился в русалку. Понятия не имею, откуда они такое взяли.
Как это всегда было с тройняшками, все быстро перешло в бессмысленные крики и тумаки. Мне показалось, что мы все – я, Кит, Эд, Сэл и Чарли – пытаемся считать это более смешным, чем на самом деле было.
Питер появился на поляне, насвистывая, словно не отсутствовал почти сутки.
– Питер! – крикнул Эд, вскакивая.
Тройняшки услышали крик Эда и, моментально прекратив колотить друг друга, подбежали к Питеру.
– Питер, ты где был?
– Питер, ты всех пиратов поубивал?
– Питер, ты был на пиратском корабле? Как ты смог вернуться?
Он не отвечал на их вопросы: только обвел хмурым взглядом уменьшившийся кружок своих обожателей.
– А где все?
– А, все остальные убиты, – сообщил ему Кивок. – Не считая Щипка, конечно. Он как всегда скучно сидит в дереве.
– В них попало пушечное ядро, – пояснил Туман.
– Джейми говорит, получилась жуткая каша, – добавил Грач.
– Всех? – переспросил Питер. – Одно ядро убило их всех?
Даже Питера это ошарашило. Мы всегда бились с пиратами один на один, хоть и понимали, что пушечное ядро вроде как опасно. Но все-таки до вчерашнего дня мы никогда не видели, как им стреляют. И Питер явно не знал, что произошло на берегу, пока он искал приключений на пиратском корабле.
– А ты каких-нибудь пиратов убил, Питер?
Вместо ответа Питер просто помычал. Он обводил взглядом немногочисленную аудиторию для своих приключений – и был очень ею недоволен.
– Сколько пиратов, Питер? Джейми убил шесть. Ну, он сказал, что один выпрыгнул из шлюпки и попался акуле, но тогда он как раз спасался от Джейми, так что это считается, верно? – подхватил Кивок.
– Шесть пиратов? – переспросил Питер. – Ну, это же пустяк. Джейми раньше убивал и больше.
– Но не вот так, за раз, – уточнил Кивок. – Он раньше всегда бился с одним или двумя.
Мне показалось, что это, наверное, правда, но уверенности у меня не было. В чем я ни за что не собирался признаваться Чарли, Сэлу или даже Кивку или Туману, так это в том, что за эти годы я убил столько пиратов, что не могу вспомнить, сколько именно их было в какой-то из разов.
Кивок был восхищен не только тем, что я убил всех пиратов, но и что поплыл к шлюпке и застал их врасплох. Ему это нравилось больше всего. Он уже три раза заставил меня пересказывать это, но с каждым разом я выпускал все больше подробностей, ощущая на себе взгляды Сэла и Чарли.
И каждый раз, когда я это делал, Чарли вставлял все выпущенные мной подробности и в целом заставлял меня казаться гораздо более героическим, чем на самом деле.
