— Он что, с ума сошел?!
— Мало того, ребенку там стало плохо. Сашу вырвало, а Сажин упрекнул его в том, что он не мужик. Это, по-твоему, нормально?
— Нет, но…
— Мы, похоже, взлетаем, — перебила его Даша. — Я пыталась. Но я ничего не могу с ним сделать. Со своим мужем. Мы, похоже, разводимся, Леша. Я бессильна это изменить. Сажин похож на камень, сорвавшийся с вершины горы. За ним потянется лавина. Я хочу спасти своего ребенка.
— А Алиса?
— Она сильная. Слава богу, она не числится в этой вашей «БуЗе». И она мать. Как только в Москве станет опасно, сработает ее материнский инстинкт, и она приедет ко мне вместе с Димкой. Ее выпустят, потому что за ней нет ничего противозаконного.
— Значит, ты решила поступить как мать, а не как жена, — он услышал, как заревели турбины. Связь вот-вот прервется. — Даша, ты не знаешь всего. Сажин…
Самолет пошел на взлет. Даша больше ничего не слышала, кроме воя двигателя, и убрала мобильный телефон в сумочку. Саша привалился к ней и притих. Он все еще был слаб, только температуру сбили. Но счастлив оттого, что летит домой. Саша боялся отца больше, чем любил. Они редко виделись, а когда Саша приезжал в Москву, отца все время окружали люди в форме, и у них у всех были серьезные, суровые лица. Мальчику хотелось приласкаться, а от него требовали быть таким же сильным, сдержанным в чувствах. Ребенок этого не понимал. И он был счастлив, когда этот чужой, огромный, холодный город остался внизу, а потом утонул в облаках, которые накрыли его, словно саркофаг, тяжелым свинцовым куполом. А Саша взмыл над этим куполом в синее-пресинее небо, сразу забыв про все свои беды. Память у детей короткая.
Хотя страх в душе у мальчика все равно остался. Детская травма, которая, как боялась Даша, рано или поздно даст о себе знать…
… — Работаем, — сказал Сажин. И рывком опустил жалюзи, хотя сегодня день и так был хмурым.
Алексею показалось, что этим жестом Сажин как бы отрезает свое прошлое. Дашу с сыном, которые опять далеко, свои мечты о счастье.
«Семья развалилась, а он рвется спасать не ее, а свою империю», — неприязненно подумал Алексей. Они сидели в кабинете президента, он, Сажин и Леня. Дым, похоже, получил от жены нагоняй, но из мужской солидарности был на стороне тестя. С Леней Сажину повезло.
— Леша, что с нашим расследованием? Что ты выяснил? — спросил Дмитрий Александрович, сев за стол, на президентское место.
— Встречный вопрос: давно ты видел Кочаряна?
— Он на связи, — пожал плечами Сажин. — Нынче все можно решить по WhatsApp или электронной почте.
— Я спрашиваю: давно ты видел его самого? Семью Кочарян отправил на родину, в Армению, сразу после убийства Хана.
— Я этого не знал.
— Ты хочешь сказать, что стукач — Тигран Давидович? — сообразил Леня. — Он же убийца Хана?
— Кочарян ведет себя подозрительно.
— Я ему сейчас позвоню, — Сажин достал мобильник. Пауза была недолгой. — Тигран, ты на месте? Зайди. Сейчас будет, — сказал он Алексею и Лене.
— Посмотрим, — скептически хмыкнул Леонидов. — Не удивлюсь, если «лифт сломается» или Тиграна Давидовича кто-нибудь по пути сюда «перехватит».
— Если я скажу — его из-под земли отыщут, — заверил Сажин.
К огромному удивлению Алексея, Кочарян появился в кабинете следом за Белоснежкой, которая принесла поднос с чаем и кофе. Начальник юридического департамента был бодр и свеж, в элегантном темном костюме и белоснежной сорочке. Выглядел Кочарян отдохнувшим и… счастливым.
— Вызывали, Дмитрий Александрович? — спросил он.
— Проходи, садись, — кивнул Сажин. — У Алексея к тебе есть вопросы.
Леонидов жадно и с возрастающим удивлением разглядывал начальника юридического департамента. Неужели ларчик открывался так просто?
— Где это вы так загорели, Тигран Давидович? — подозрительно спросил он.
— Загорел? Разве? — смутился Кочарян. И тут же нашелся: — Это я в солярий ходил.
— Это загар не из солярия, — хмыкнул Алексей.
— А вы разбираетесь в оттенках загара? — съехидничал Кочарян.
— Исключительно по долгу службы, Тигран Давидович, — парировал он. — Я ведь сыщик. Более того, я отличаю загар с побережья Средиземного моря от загара, скажем, египетского.
Кочарян смутился.
— Именно в Египте сейчас бархатный сезон, — продолжал намеки Алексей. — Когда мы с вами в последний раз беседовали по телефону, я слышал в трубке шум прибоя.
— Ладно, сдаюсь, — Кочарян поднял вверх обе руки. — Поймали вы меня. Я был в Египте. Но ведь ничего не случилось в мое недельное отсутствие?
— И ты в такое время уехал отдыхать?! — возмутился Сажин.
— Так вы мне отпуск не подписываете, — невозмутимо ответил Кочарян. — А я тоже человек, у меня работа нервная.
— Вы неделю водили меня за нос, тормозили расследование! — возмутился и Алексей, — Я черт знает что подумал, а там всего лишь амурные дела!
— У меня жена ревнивая, — принялся оправдываться Кочарян. — А грехов за мной хватает. Каюсь, я ее запугал. Сказал, что убили члена правления и на меня тоже может быть покушение. Мол, моя семья в свете этих событий должна быть в безопасности. Зара испугалась и уехала с детьми к родителям, в Армению. А я воспользовался ситуацией и немного развлекся. Ну, увольте меня за это.
— Вы ведь ездили отдыхать с той блондинкой из вашего отдела, с которой я вас видел в ресторане? С Наташей, кажется? — спросил Алексей.
— Не стану отрицать. Вы, как мужики, должны меня понять.
— Бабник, — презрительно сказал Сажин.
— Значит, весь этот сыр-бор для того, чтобы сгонять на курорт с любовницей, — разочарованно протянул Алексей. — А я-то думал… Почему вы мне прямо не сказали?
— Потому что я не трепло, — Кочарян с достоинством поправил галстук. — Нам с Наташей не нужны сплетни.
— Вы что, разводитесь?! — удивленно спросил Алексей.
— Нет, зачем? У меня дети.
— Детей у вас много, и не только в браке.
— Я вас по-человечески прошу: не надо никому об этом говорить, — взмолился Кочарян. — Дмитрий Александрович, ну вы-то меня понимаете?
— Сажин? — Алексей вспомнил поспешное бегство Даши. Тот отвел глаза. Леня водил пальцем по дисплею, уткнувшись в смартфон, и изо всех сил делал вид, что все это его не касается.
— Ладно, иди, — кивнул Кочаряну Дмитрий Александрович.
Тот бодро зашагал к двери. Когда она закрылась, Сажин положил тяжелую руку на стол, словно припечатал то, что сейчас скажет:
— Так. Амурные дела обсуждать не будем. Кочаряна списываем со счетов. Он не убивал. А кто тогда?
— Вызови Волкова, — попросил Алексей. — Устроим перекрестный допрос. Биткоин не выдержит и расколется.
