— Погоди, — остановил его Леня. — Кажись, начинается.
Алексей замолчал и подался вперед. Сначала он увидел не Сажина, а его противника. Огромный рост, бритый череп, голый торс весь в наколках, в общем, классика жанра. Именно так и должен выглядеть криминальный авторитет, которого Алексей сразу узнал по многочисленным фото в архиве уголовного розыска. Работать с Киреевым, он же Кирей, лично ему не доводилось, но о подвигах оного Леонидов был наслышан от коллег.
«Да, это не Хан, — напряженно подумал он. — Тут с кальцием все в порядке. И с мозгами тоже: их нет, как и положено бойцу».
— А почему они без шлемов? — взволнованно повернулся он к Лене.
— Шутишь? С защитой дерутся любители. У нас еще и перчатки десять унций. Это даже не фулл-контакт, а круче. Кирей сам так захотел. М…к, одним словом. Понты дороже жизни… Батя, давай! — Дым встал, одновременно взревел и зал.
Алексей ничего больше не слышал в таком гаме. На трибунах орали, свистели, топали ногами, требуя начать бой. Алексей стоял рядом с Леней и не отрываясь смотрел на Сажина, который дожидался сигнала сходиться в левом углу ярко освещенного ринга. Сажин был спокоен, даже равнодушен, как будто вышел не на ринг, а на работу. Да, она ему не нравилась, но ее тоже надо было делать, и делать хорошо. В отличие от Сажина Кирей явно понтился: напрягал бицепсы, угрожающе рычал, выпячивал татуированную грудь.
Сажин тоже был в одних трусах, без шлема и босой. Алексей оценил его форму: да, хорош, и рост, и пропорции, но возраст есть возраст. Седины в волосах стало больше, взгляд потемнел, глаза стали как две воронки. До дна не достать, сколько ни вглядывайся, потому что у боли нет дна. Там столько всего намешано! Обида, ярость, разочарование в лучших друзьях…
Алексею показалось, что мускулатура у Сажина жидковата для бойца-профессионала. Какой-то он… простой, что ли? Сделал бы зверское лицо, как Кирей, напряг бицепсы. Или напрягать нечего?
Судья проверил у бойцов перчатки и коротко переговорил о чем-то с секундантами, после чего дал отмашку: сходитесь! Сажин с Киреем, закрываясь перчатками, рванулись друг к другу, и Алексей, не выдержав, прикрыл глаза. Трудно смотреть на то, как избивают твоего лучшего друга. Не факт, что Сажин продержится хотя бы три раунда.
— Спокойно, — Леня положил ему на плечо тяжелую ладонь и слегка нажал: — Сядь.
Он открыл глаза и увидел то, что собственно, и ожидал увидеть. Огромный, мощный Кирей теснил Сажина к канатам, энергично размахивая руками и ногами. Сажин закрылся перчатками, а ног у него будто и не было. Ни одного удара ими он так и не нанес, за все то время, пока Алексей не отрываясь смотрел на ринг. Будто Сажин впервые вышел на бой в качестве кикбоксера и, растерявшись, позабыл, что и ногами тоже можно работать.
«Дима, держись, — мысленно взмолился он. — Ну, ударь ты его хоть раз! Ты же можешь, давай! Хватит отступать, а то они подумают, что ты трус. А ты не трус, уж я-то знаю…»
Коснувшись спиной натянутых канатов, Сажин неожиданно ловко для его возраста и комплекции увернулся и, сделав пару легких, почти незаметных шагов, оказался вдруг в центре ринга. Кирей взревел и нанес сокрушительный удар в прыжке. Зал тоже взревел. Алексей втянул голову в плечи. Ему показалось, что Сажин еле увернулся. Это напоминало избиение младенца. Алексей с отчаянием посмотрел на Леню и увидел, что тот смеется.
— Дым! — крикнул он, стараясь перекричать зал. — Надо закругляться! Сажину, похоже, капец.
— А? — обернулся тот. — Ты чего?
На ринге Кирей еще в одном сумасшедшем прыжке попытался достать своего противника ногой.
— Сажин никакой! Что с ним, а?
— Леха, ты бредишь? Это же одни понты! — кивнул Дым на ринг. — Удары в прыжке — бессмысленная трата сил. Не думал, что Кирей такой тупой. Вот батя хохочет.
Первый раунд, к счастью для Алексея, закончился. Он, убей, не понимал, чему так радуется Дым?
— Сразу видно дилетанта, — снисходительно сказал тот. — Кирей не придерживается спортивного режима, курит и бухнуть любит. У него дыхалка слабая, а он, дурак, ногами машет, как мельница. Сейчас главное, чтобы батя не сорвался, — озабоченно сказал Леня. — Остановить мы его не сможем. Не дадут.
— Что значит, не сорвался?
— Не озверел, понял? Кирей для бати — легкая добыча. Сила есть, а мозги отсутствуют напрочь. Распрыгался, как горный козел. А батя дешевые понты ох как не любит. Не ровен час, тормоза откажут. Тогда крышка.
Алексей хотел что-то сказать, но зал опять встал на ноги и взревел. После Лениных слов Алексей немного успокоился. Теперь он увидел, как еще один раунд Сажин методично таскал Кирея по рингу, выматывая и обессиливая. Тот уже тяжело дышал, потел и на глазах выдыхался, а Сажин так ни разу и не применил удар ногой. Лишь два стремительных прямых правой, в разрез перчаток, и почти незаметный, будто проверяющий, апперкот левой. Или Алексею показалось, или после этого Кирей стал работать уже не так энергично.
В третьем раунде бойцы вошли в клинч, и Алексей увидел, как изменилось Ленино лицо.
— Что случилось? — попытался он опять перекричать зал.
— Похоже, Кирей спятил. Запрещенные приемы использует, м…к, — выругался Леня. — Зачем он батю провоцирует? Колено подставил, сука…
«Я потом спрошу, что это за приемы», — Алексей все пытался разглядеть, что там происходит, на ринге? Противники висели друг на друге и молотили перчатками. Казалось, в этом нет никакого смысла, они просто переводят дух и ждут окончания раунда. И вдруг Алексей увидел, как Сажин, опустив перчатки, на секунду прижался спиной к канатам, потом пружинисто отскочил, а Кирей шагнул назад, оказавшись в центре ринга, и опустился на колено, мотая головой. «Пропустил удар. Нокаут. Все, конец», — подумал он. Но Сажин не спешил заканчивать этот бой. Спокойно дал противнику прийти в себя и посмотрел на рефери: командуй.
А дальше началось что-то страшное. Один человек садистски избивал другого, не давая ему прийти в себя, но и не нанося того решающего удара, который приводит к нокауту. Избивал показательно, со знанием дела, можно даже сказать методично. Казалось, Сажин сначала хочет переломать противнику все кости, рассчитывая на его низкий болевой порог, а потом уже уложить на ринг.
Кирей, на которого смотрели его гладиаторы, не мог сам остановить этот бой, пока был в сознании, поэтому он вставал, поднимал перчатки и снова шел под удары Сажина, который был безжалостен. Лицо у Кирея было в крови, но Алексей уже понял, что здесь действуют какие-то особые правила. Это не любительский кикбоксинг, и даже не профессиональный, это схватка за власть, не за призовые, и остановят ее лишь тогда, когда один из бойцов упадет и больше не встанет.
Кирей уже находился в перманентном состоянии грогги, когда боксер ничего не видит и не соображает, потому что у него в глазах стоит кровавая пелена. Но могучий организм и единственный оставшийся в живых инстинкт, надо стоять, к удовольствию Сажина еще поддерживали его на ногах. И Сажин бил не спеша, теперь уже и ногами, бил со смаком, так, чтобы все видели, как он ломает кости и делает человека инвалидом.
