— Хана, — подсказал он.
— Хана, — эхом повторила Алиса. — И Леня не приехал в ресторан, где я его ждала. Как я тогда на него накричала! Сказала, что он гад, эгоист, сволочь последняя…
— А я сказал, что у вас будет и десятая годовщина, и двадцатая, — он невольно потянулся к бутылке водки. — Кто ж знал?
— Кто ж знал? — Алиса словно и впрямь стала его эхом. — Я ведь считала Дыма бесхарактерным. Раз он так легко мне подчинился.
— Это была любовь, — он слегка захмелел.
— Это была любовь, — простонало эхо-Алиса. — Так любят только сильные люди, это я сейчас поняла. Великодушно и беззаветно. Лишь слабаки качают права. Выходит, я плохая, Алексей? Слабая женщина с придурью. Вот что он во мне нашел?
— О! Ленька мечтал о тебе, как только ты появилась в «АNДА». Уж я-то знаю. Он мне первому объяснился в любви к тебе.
— Первому? — удивилась Алиса.
— И я его подтолкнул: действуй. Но Дым решился только, когда ты попала в беду. Когда к отцу в тюрьму тебя возил. Посчитал, что вы сравнялись. Стали на одну ступеньку социальной лестницы.
— Господи, какая чушь! — возмутилось эхо. Или это водка брала свое? Алиса тоже захмелела. — Дымчик, любимый… Если бы все можно было вернуть назад…
— Даже у твоего отца не хватит денег на машину времени, — грустно пошутил он. — Живи с чем есть.
— Девочка Алиса из Страны чудес. Вы ведь это хотели сказать?
— Нет, — он внезапно протрезвел. — Ты давно уже не девочка. Помнишь, как мы познакомились? В клубе по фехтованию? Я пришел на тренировку, чтобы посмотреть, насколько ты хороша на дорожке. И как мне сломать твою оборону. Ведь ты тогда защищала отца, а мне до зарезу нужны были твои показания.
— Ловко вы меня тогда раскрутили, — усмехнулась Алиса. — Какая же я была молодая и глупая! Даже подумать страшно! Бегала за мужчиной лишь потому, что когда-то давно он отверг мою мать! Все хотела доказать, что я круче. Что я — Сажина, — горько сказала она. — Теперь-то я знаю, чего надо бояться. Я столько хочу сказать Лене. Воскресить его хотя бы на минуту. Мне бы хватило. Он должен знать, как я его люблю!
— Алиса, он знал. Не нужны были ему эти сопли. Оставь это гламурным девочкам, которые поют о чем не знают. Страдалки о раненом сердце в интерьерах папиного особняка на Рублевке. Вы были вместе, ты ему сына родила. Для Дыма это было лучшее доказательство твоей любви. А что кричала на него… Бывает. Живым все хорошо.
— Живым все хорошо, — Алиса опять стала его эхом. — Я хочу, чтобы это поскорее закончилось, — она с тоской посмотрела на поминальный стол. — Эти люди мне чужие. Все, кроме отца. Да и он теперь чужой. Мне кажется, Алексей, я никогда не смогу ему простить смерть Лени.
— Ты можешь уехать. Все поймут. Димка с няней, а в такой момент ему лучше быть с матерью. Хочешь, я тебя отвезу?
— Да. Хочу. — Алиса резко встала.
Он тоже поднялся:
— Я вызову такси.
Отец и дочь обменялись молчаливыми взглядами, и Сажин первым отвел глаза.
«Твой выход, Леонидов. Пора», — сказал он себе и тронул Алису за плечо:
— Иди в машину, я сейчас.
— Алиса уезжает, — сказал он, подойдя к Сажину.
— Я вижу. Сколько я тебе должен? — небрежно спросил тот и полез в карман.
— Заканчиваешь превращение в сволочь? У тебя получается. Нам надо поговорить, Сажин.
— Поговорим. Приезжай завтра в «БуЗу».
— Меня это устраивает. Там есть одно классное местечко. Там и поговорим. А пока держи при себе побольше охраны.
И он, почти пригибаясь, под тяжелым взглядом Сажина пошел к Алисе, которая ждала его в машине.
В «БуЗе» у Алексея возникло ощущение, что приглушили звук и свет. Женщины опять сменили туфли на кеды, а парни уткнулись в айфоны. Лица у «бузотеров» словно погасли, весть об атаке на дом президента разнеслась мгновенно, и некоторые из его защитников все еще находились в СИЗО. Началось следствие по делу о вооруженном конфликте между бандитскими группировками. И тем и другим светили немаленькие сроки, учитывая, что восемь человек, включая Леню Дымова, скончались от полученных ранений.
В тот день, когда Сажин вернулся в свой кабинет, ровно в десять утра в юридический департамент к Кочаряну нагрянули молодые еще люди в штатском, но с очень серьезными лицами, изымать документацию. Алексей надеялся на Биткоина, что тот успел нажать заветную кнопку. И опечатанный сервер пуст, как погреб после долгой зимы, во время которой прикончили все запасы.
В приемной у Сажина сидела притихшая Даша в темном платье.
— Дмитрий Александрович не один, — предупредила она, вставая. Платье оказалось длинное, почти до пола. А под ним — розовые, как поросята, кеды. Алексей уставился на них, с досадой думая о том, что, убей, не понимает нынешнюю моду. — У него Гербер.
— Хорошо, я подожду. — Он сел напротив Даши. — Серёня не объявлялся?
— Нет, а что? — Она опустилась обратно на стул, спрятав под платьем кеды, когда увидела, что Алексей и не пытается прорваться к президенту.
— Для секретаря отвечать вопросом на вопрос непрофессионально.
— Извините. Сергей и в самом деле не звонил.
— Я рад, что не ошибся в нем.
— Не понимаю, о чем вы?
Ответить Алексей не успел. Открылась дверь президентского кабинета, и оттуда вышел, сияя лысиной, сухой, как палка, Гербер.
— Приветствую, — сказал он с неохотой и так же нехотя протянул Алексею костлявую руку.
Он ответил еле заметным пожатием.
— Проходи, — сухо кивнул ему Сажин.
Едва войдя в кабинет, он сказал:
— Поднимемся наверх. Разговор сугубо между нами. Не думаю, что он тебе понравится, так что, если захочешь сбросить меня с крыши, я тебя пойму. Но хотелось бы, чтобы и ты меня понял.
— Что за намеки? — нахмурился Сажин.
— Идем, — он первым шагнул к двери на балкон.
Сажин молча взял с вешалки теплую куртку и пошел следом.
Погода была по-настоящему зимняя. С утра солнышко будто почиркало спичками, пытаясь оживить пейзаж редкими лучами, но коробок отсырел, а тучи набухли влагой. И сонливая усталость взяла свое. Солнце отгородилось тучами и оставило землю в покое. И в столицу торжественно, как на параде, вошла зима. Уже не спеша она занялась бульварами и скверами, одевая их в белое, особое внимание уделяя паркам. Так что вид с крыши в одночасье стал унылым и печальным, под стать настроению.
— Свежо, — сказал Алексей, глубоко вдохнув стылый зимний воздух. — Вот и зима подкралась.
Сажин подошел к парапету и посмотрел вниз. Потом резко обернулся к Алексею:
— Итак? Я тебя внимательно слушаю. Ты, должно быть, хочешь извиниться. Ты грубо влез в мою семью. Вчера ты увез с похорон Алису.
