– Если бы не приказ вышестоящего начальства, хрена с два я отдал бы дело в архив, – с ходу заявил он. – Не скажу, что на сто процентов уверен в том, что тот злополучный рычаг, который скинул двадцать тонн металла на Волкова, сработал не без помощи извне, но обратить внимание в этом деле есть на что.
– Даже так? – искренне удивился Лев. Обычно о таких вещах сотрудники полиции не распространяются даже в кругу близких людей, а тут вдруг такая откровенность.
– Скажу больше, я даже собирался подать рапорт через голову своего начальника прямиком Быстрякову, да ребята отговорили. Зачем, говорят, на рожон лезть? Были бы у тебя факты железные, наш Удод и сам был бы не прочь отличиться. Что, если твои умозаключения туфтой окажутся? Весь отдел Удод месяц дрючить будет. Вот и пожалел я их. Да напрасно, как оказалось.
– Почему напрасно?
– Ну, вы же здесь, – пожал плечами Лысов.
– Резонно, – вступил в разговор Крячко. – Наш приезд увеличивает вероятность правильности ваших умозаключений.
– Вот загнул, полковник, – весело улыбнулся капитан. – Лично я сказал бы куда проще: скорее всего, ты прав, Иван Степанович. Смерть Волкова – не иначе как убийство. Вот как сказал бы я.
– Ладно, капитан, к словам-то не придирайся, – ответил ему такой же веселой улыбкой Крячко. – Нас ведь не для интуристов витиевато изъясняться учили. Любишь попроще – так и скажи.
– Чем проще, тем эффективнее, – заметил Лысов.
– Вы сказали, что в деле Волкова есть на что обратить внимание. Хотелось бы услышать более конкретную информацию, – остановил эту шутливую перепалку Гуров.
Лысов перевел взгляд на него и без предисловий начал выкладывать факты. Оказалось, что накануне смерти у Волкова появились проблемы в бизнесе. Об этом на одной из бесед обмолвился помощник Волкова, Иван Монин. Ничего конкретного тот не сказал, вернее, не захотел сказать. Беседа та была самой первой, Монин на тот момент находился в состоянии шока от свалившейся на голову новости, вот и выпалил то, о чем думал. Но уже на следующей беседе от своих слов отказался. Не было проблем, и все тут. Лысов решил, что Монин боится. Кого он мог бояться? Скорее всего, того, кто разобрался с Волковым.
Фраза Монина, помноженная на его страх, дала Лысову пищу для размышлений. Осмотр места происшествия проводился в спешке, поэтому капитан решил вернуться и проверить все повторно. Но когда он вернулся, склад, где завалило Волкова, кто-то успел тщательно убрать. Можно сказать, с хлоркой каждую железяку отмыли. Даже на бетонном полу ни одной пылинки не осталось. Кому из работяг это могло понадобиться, если хозяин лежит в гробу?
Лысов снова сунулся к Монину, узнать, не его ли распоряжение выполнили уборщики? Но Монин от ответа уклонился. Мол, инициатива сотрудников. Может, хотели таким образом знак уважения к покойному проявить. Кровищи-то на бетон столько налило, что страшно смотреть. Крови, по мнению Лысова, и правда было с излишком. Патологоанатомы объяснили это тем, что металл, которым накрыло Волкова, представлял из себя прокат листового железа. Подвес особый сорвался, вертикально сформированный. Такие тюки для погрузки готовят, но, по правилам техники безопасности, их вроде как заранее не формируют, а только непосредственно перед отгрузкой. А тут на ночь оставили. Правда, всего один тюк, который и спланировал на Волкова. Подозрительно? Еще как.
Листы железа острыми краями перерубили тело Волкова практически на стейки, как выразился Лысов. Месиво страшное, и лужа крови о-го-го какая! Кроме этого тюка с металлическими листами весом в двадцать тонн в «подвесе», если выражаться профессиональным сленгом, на складе в подвешенном состоянии больше ничего не обнаружили. Уложенные в аккуратные стопки – были. Наваленные бесформенными кучами – присутствовали. Но чтобы в «подвесе» – ничего. Спрашивается: какого хрена Волков под этот «подвес» полез? Места ведь хоть отбавляй, так чего ради ему приспичило стоять под опасным грузом?
И еще один нюанс привлекал внимание. Лысов оказался мужиком дотошным. Он не поленился, изучил систему сброса-спуска «подвеса» и получил интересный факт. Для того чтобы металл «пошел россыпью», одного нажатия рычага недостаточно. Помимо этого, нужно нажать кнопку на пульте, которая раскрывает стальную сеть. Допустить, что рычаг сорвался, Лысов еще мог, но чтобы одновременно с этим запала кнопка? Это уже из области фантастики, а к этому жанру Лысов с детства уважения не проявлял.
Все это он выложил Гурову и Крячко. Те выслушали не перебивая, а затем крепко задумались. Получалась действительно какая-то чертовщина. Нужды тащиться на склад среди ночи у Волкова не было – это раз. Ни о каких срочных поставках или внеплановых работах, по словам Монина, накануне речи не шло. Но даже если бы такие работы появились, стал бы Волков в одиночку этим заниматься? Нет. Он бы отдал распоряжение, и все сделали бы без его участия. И все же на склад он пришел. Один.
И именно в этот момент вдруг волшебным образом отказала техника, работавшая до того момента без сбоев. Возможно такое? По закону подлости, предположить подобный финт судьбы нетрудно, если бы не одно «но». Если бы не последующая смерть Паршина и заявление его новоиспеченного сына. Проанализировав факты, Гуров решил, что для конкретных выводов их недостаточно. А у кого он мог выяснить подробности? Конечно, у помощника Волкова, Ивана Монина. Вооружившись адресом, полковники попрощались с Лысовым и поехали в другой конец города навестить Монина.
Приезду оперов из Москвы тот не обрадовался. Визит представителей закона воспринял как неизбежность, но и только. Первые двадцать минут разговор никак не клеился. Во двор частного дома он их пустил и даже на скамеечку, пристроенную к фасаду, присесть позволил, но на вопросы отвечал односложно и неохотно. Гуров ходил вокруг него и так, и эдак, а Монин угрюмо смотрел в землю, курил одну сигарету за другой и всем своим видом показывал, что ждет не дождется, когда же незваные гости уберутся восвояси.
В конце концов, Крячко надоело бессмысленное кружение, и он перешел к более решительным действиям.
– Не пойму я тебя, Иван, – переходя на «ты», проговорил он. – Твой друг и напарник убит, а ты вроде как этим доволен. Моя хата с краю? Или боишься, что молодчики, разобравшиеся с Волковым, доберутся и до тебя? Так они и доберутся, если и дальше молчать будешь. Выждут время, чтобы внимания не привлекать, и кокнут где-нибудь в подворотне. В вашем городе таких мест хоть пруд пруди.
Монин прикурил очередную сигарету, затянулся, выпустил дым из ноздрей и решил все-таки ответить на выпад Крячко.
– Вы вот такие все из себя правильные и смелые, сразу видно, собой гордитесь, – неспешно начал он. – Из столицы приехали, все вам нипочем. А где вы столько времени прохлаждались, могу я спросить? Чего же раньше не кинулись правду выяснять? Чуть не год выжидали.
– На это были основания, – начал Крячко, но Монин только рукой махнул.
– Знаю я ваши основания, – с горечью произнес он. – Какое вам дело до провинциальных «жмуриков»? Вам сенсацию подавай, чтобы новые дырочки для звезд в погонах просверлить позволили. А за Волкова какие звездочки? Видать, кого-то из более престижных объектов задело, вот вы и засуетились.
